Олег Северюхин - Чекистские фантазии. В это поверить нельзя, но и не поверить невозможно

• Название: Чекистские фантазии. В это поверить нельзя, но и не поверить невозможно
• Автор: Олег Северюхин
• Жанр: Альтернативная история

В сборник произведений, имеющих отношение к деятельности спецслужб, вошли повести в жанрах фэнтези, детектив и альтернативная история: «Утро 2020 года» (российская сказка), «Серебряный монах» (пародия на таинственные факты прошедшей войны), «Смерть приходит на рассвете» (о возможной встрече двух тиранов), «Русий Велибог» (о судьбе сына Перуна), «Космический наблюдатель» (о контактах первого рода), «Зеркало» (злой подарок Афанасия Никитина), «1941, июнь» (а если бы).

---

– Высший Арбитражный суд разбирает дело об установлении главного акционера строительства Красноярской ГЭС. Спор возник из-за размера дивидендов, получаемых от прибылей электростанции. В связи с подорожанием питьевой воды соответственно и дорожает каждый киловатт электроэнергии. Для экономных людей придуман такой слоган: «Хочешь пить – выключай свет».

Чушь какая-то. Голова кругом идет. Куда я попал? Может быть, я нахожусь в чистилище, а Высший суд решает, куда меня определить.

Открылась дверь. Вошла Нина Ивановна, катя впереди себя столик с чем-то, накрытым белой салфеткой. Неужели какие-то анализы или процедуры, – с тоской подумал я.

Под салфеткой оказались бутерброды с колбасой и красной икрой. Бутылочка коньяка с многозвездным триколором на этикетке, пачка сигарет и пепельница.

– Я пришла с тобой попрощаться, – грустно сказала она. – Сегодня после обеда тебя выпишут из клиники. Ты поедешь в Москву. О тебе звонили с самого верха. Ты какая-то важная птица, о которой нельзя никому давать информации и тебя нужно забыть сразу, как только ты уедешь. А я так не могу. Ты какой-то не такой. Не такой, как все. Не от мира сего. Я с тобой хочу остаться навсегда, но мне это не позволят. Я даже спала с тобой по заданию моего руководства, чтобы узнать, в каком состоянии ты находишься, и вот так потихоньку влюбилась в тебя.

– Зря ты так близко все принимаешь к сердцу, – успокоил я ее. – Мы никак не сможем остаться вместе. Я сам чувствую, что попал в какой-то сумасшедший дом и не уверен, что моя психика выдержит все, что произошло в этом мире. В нашей стране огромные изменения и они настолько серьезны, что их трудно понять нормальному человеку.

Потом, подумай, мне семьдесят лет. Природу не обманешь, она спала вместе со мной, сейчас проснулась и постарается наверстать все, что проспала. Вполне возможно, что уже через месяц я буду сгорбленным старичком или этаким бодрячком своего возраста и интерес ко мне, как к подопытному кролику, сразу пропадет.

Пойду в бомжи, в бродяги. Другого пути у меня нет. Возраст не для приема на работу, ломать жизнь своим родным тоже не буду, проживу как-нибудь один, слава Богу, как-то раньше довелось пройти курс выживания в чужом городе без денег, документов, места жительства и работы. Продержусь лет несколько, а там кому и какое дело, одним неопознанным трупом больше, одним меньше, это никак не повлияет на естественный ход развития общества.

На историю влияют те, кто находится вверху, а не внизу. Те, кто внизу, это пушечное мясо или фарш, которым будут начинять колбасы, пельмени или пирожки. Низы активны только тогда, когда их доведут до крайности, а в России такой народ, что эти крайности случаются раз в триста лет, да и то при максимальной поддержке сверху. Все революции делаются сверху и народу везде уготована роль холопов, дерущихся за честь пана.

– Не говори так, – и Нина приложила палец к своим губам. – Ты ничего не знаешь. Все сделано так, как оно должно быть сделано. И генеральный секретарь – гениальный человек, который единственный знает секрет сплочения народа воедино для противостояния внешним и внутренним угрозам. Не зря он стал лидером нации. Ты увидишь, как изменилась жизнь, как изменилась страна. И я своей любовью готовлю тебя к выходу в жизнь. Запомни, что я жду тебя в любое время дня и ночи. Ты мой и только я смогу тебя защитить.

– От чего ты хочешь меня защищать? – спросил я. – Неужели мне грозит какая-то опасность?

– Ты хочешь сказать, что в твоем мире тебе не угрожало ничто? – задала контрвопрос женщина. – Подумай, прежде чем что-то говорить определенно. Неужели ты был защищен со всех сторон, а государство и общество только и ждали возможности, чтобы сохранить тебе здоровье, жизнь, материальное благополучие? Таких государств нет. Даже в утопических государствах люди, получавшие всего поровну, завидовали друг другу: этому дали корочку, а мне нет, у соседа костюм красивее и жена выглядит привлекательнее, чем моя. Зависть и злоба не поддаются никаким вакцинам и антидотам, они либо разрастаются до огромных размеров, либо находятся в дремлющем состоянии и человек называется альтруистом, но зависть и злоба в нем никуда не делись.

Это мы с тобой в философию углубляемся. Но ты лучше меня знаешь, что злоба и зависть увеличиваются пор мере поднятия человека по ступеням Олимпа, чем выше, тем хуже. А тебе сразу придется идти наверх. Древние говорили: избавь меня, Боже, от царских милостей. Храни тебя Бог. На тебе был серебряный крестик на серебряной цепочке, надень его и никогда не снимай: я его поцеловала на счастье, чтобы ты вернулся ко мне. Прощай, мой хороший.

Глава 4

После обеда ко мне в палату вошли два молодых человека в строгих костюмах, белых рубашках и темных галстуках. На лацканах их пиджаков поблескивали золоченые барельефные головки незабвенного Феликса Эдмундовича Дзержинского. Один к одному, сотрудники ФСБ из моего времени.

Впрочем, черт его знает, как сейчас эта организация называется. Как бы она ни называлась, название «кэгэбэшник» им не отмыть никогда, если не будет произведена полная реорганизация этой организации и сотрудникам не будут на каждом шагу вдалбливать в голову, что они не «дзержинцы» с горячей головой, холодными руками и чистым сердцем.

С собой молодые люди привезли большую дорожную сумку, специально приспособленную для перевозки костюмов и других вещей делового человека. Привезенный темно-серый костюм был моден в мое время. Рубашка в тон костюму, кремового цвета, шелковый галстук красного цвета с черными полосками. Черные длинноносые полуботинки на тонкой подошве завершали гардероб. Вероятно, мода на полуботинки изменилась, потому что на прибывших сотрудниках были остроносые полуботинки, модные в 60-е годы прошлого столетия. Мода идет по кругу, но классический стиль никогда не выйдет из моды.

Из клиники я ушел, ни с кем не прощаясь. Визит Нины Ивановны и был этим прощанием с клиникой.

У крыльца нас ждала черная машина марки BMW. Марку я определил по форме радиатора, хотя и при мне «новая Волга» откуда-то заимела почти такой же радиатор (бывает, что какому-нибудь конструктору снится открытие, сделанное лет пятьдесят назад и на которое есть авторское свидетельство), но то, что эта машина не нашего производства – точно.

Что такое тринадцать лет? Как говорил Хайям: «твой приход и уход не имеют значения, просто муха в окно залетела на миг». И для истории тринадцать лет одно мгновение. Разве за мгновение можно наладить автопром, который не могли наладить почти сто лет.

Я ехал по городу и не узнавал его. Нет, что-то знакомое проглядывалось, но изменений очень много. Стало больше асфальтированных дорог. И качество асфальта улучшилось. Красивые остановочные комплексы. Нет на привычном месте вышки телевизионного центра. Возможно, что ее заменяет какой-нибудь спутник. Университетский городок более осовременился, но одежда студентов особым шиком не отличалась. Много молодых людей, одетых как хиппи в США в прошлом веке. Мы так и продолжаем идти по пройденному западными странами пути, никак не можем выровняться с ними. Сразу пытаемся решить все задачи, прекрасно понимая, что даже невод вытаскивается постепенно, а не вырывается из воды весь сразу.

У входа во второй корпус университета стояло человек тридцать молодежи. Какой-то молодой человек в джинсовой куртке что-то то ли кричал, то ли пел, энергично отбивая такт взмахами руки.

Я попросил остановиться и послушать.

– Кто это? – спросил я.

– Наши, – гордо ответил мой сопровождающий.

Студент читал стихи. На память я никогда не жаловался и стихотворение запомнил дословно, потому что оно было достаточно складное и, кажется, отображало студенческую психологию и обстановку в стране.

Мы пионеры свободной России,
Дети республик, районов и сел,
Слышите нас, от природы глухие,
Кто нынче к власти в России пришел?

На каравай мы все рты разеваем,
Больше ухватишь – богаче живешь,
Жизнь свою сделаем маленьким раем,
Деньги лопатой греби молодежь.

Вырубим лес под площадку для гольфа,
Лес-круглячок на платформы в Китай,
Купим мы тачку, такую как «Вольво»,
Телок посадим, ты, друг, не зевай.

Что будет дальше, нам все по колено,
(Удалено) и словим мы (удалено),
Это у вас был кумиром Джон Леннон,
Нам хватит сисек и песен про «лайф».

Мы вас за «бабки» активно поддержим,
Стены замажем и дом подожжем,
И по рогам кому надо мы врежем
В солнечный день и под сильным дождем.

Как всегда, благодатная база и почва для революционных и террористических веяний среди полуграмотной молодежи. Почему полуграмотной? Базовых знаний у людей нет, есть обрывки прошлых знаний и самоуверенность в том, что только они знают, как нужно жить.