Литклуб Трудовая - Сборник произведений 2016 г. Часть 2. Под общей редакцией Владимира Броудо

• Название: Сборник произведений 2016 г. Часть 2. Под общей редакцией Владимира Броудо
• Автор: Литклуб Трудовая
• Жанр: Историческая проза

В третий сборник Литературно-поэтического клуба мкр Трудовая вошли произведения членов клуба. Публикуются наши замечательные талантливые авторы: Папсуев Михаил Дмитрович, Гиниатулин Кадым Шайгарданович, Алабов Юрий Фёдорович, Венедикт Немов, Алексеенко Николай Иванович, Шмелёва Ольга и руководитель Клуба – Владимир Броудо, лауреат премии губернатора Московской области 2015 года в номинации «Творческое Подмосковье».

---

Сёстры Маруся и Паша работали и жили в медпункте. Однажды Маруся пришла к Лобановым за пилой, и попросила нас с Николаем напилить дров. Я был на каникулах после 9 класса. Мне было 18 лет – переросток из-за оккупации. Николай Марусе говорит: «Дашь спирту – напилим» Маруся: «Да откуда спирт! – В районной аптеке дают каплю на прцедуры!» Николай: «Маруся, не ври. Вчера была в аптеке, спирт принесла. А нам много не надо. Дашь по одному глотку»

В один глоток можно засосать 50 грамм.

Маруся: «По одному глотку дам»

Маруся на двоих налила спирт в мензурку. Николай «засосал» всё содержимое мензурки. Бросился в прихожую, где стоял бачок с водой и кружка для посетителей. Но на сей раз в бачке не оказалось ни капли воды! Я не сразу понял, почему Николай как с цепи сорвался, и побежал ЧЕРЕЗ ДОРОГУ домой, чтобы запить спирт, который держал во рту! До дому не добежал, споткнулся о корень дерева, упал. Но спирт не выплюнул, ПРОГЛОТИЛ! А выплюнул обгоревшую кожу рта. Надо было слышать, как он ругал сестёр, у которых не оказалось воды. Да вы и лодыри, и неряхи, да какими вы будете матерями семейств. Одним словом – ЗАТЁПЫ вы!

Николай был истинный селянин. Хорошо учился в школе. Окончив 7 классов (тогда была не восьмилетка, а семилетка), поехал в г. Городок поступать в техникум, но поступать не стал. Любой город для него был постыл. Вернулся домой. Стал классным механизатором. И когда вышел на пенсию, совхоз за бесценок продал ему трактор «Беларусь» первого выпуска, ещё без кабины, на котором он работал.

С этим трактором у него была связана семейная драма. Опрокинувшимся трактором, попавшим в засыпанную строительным мусором яму, он задавил своего сына Витьку, сидевшего в кабине трактора. В момент опрокидывания Николай пытался выхватить сына из кабины, схватив его за рубашку. Но Витька зацепился в рычагах трактора, и в руке Николая остался только клок рубашки сына…

А две дочери Николая превратились в солидных женщин. Младшая Елена, окончив физико – математический факультет Смоленского пединститута, долго работала в школе. Сейчас – директор районного Дома культуры, на работу из деревни ездит на автомобиле «Калина».

Последний длительный трезвый разговор двух двоюродных братьев (родных у меня не было), двух друзей детства и юности у меня с Николаем состоялся в 90-х годах, когда я уже был пенсионером.

Жена у Николая умерла. Дети разъехались. Он жил один. Приехав на малую Родину я ночевал у Николая. Ночь после умеренной выпивки мы не спали. Вспоминали детство и юность. Обсудили, конечно, и «социально – политические проблемы».

Суждения у Николая были весьма оригинальны. «Вот смотрю, – говорил он, – некоторые умники поносят Хрущёва. А ведь при нём крестьянин вздохнул. ОН ВЫТАЩИЛ ГОРОЖАН из подвалов. Те люди были на десятом небе от счастья. А теперь – то жильё презрительно называют „хрущёбы“. Мы смеёмся над утверждением Хрущёва, что нынешнее поколение соетских людей к 1980 году будет жить при коммунизме. А я вот я часто лежу один ночью и думаю, что мы уже и жили близко к коммунизму. На работу, как раньше, силой меня никто не гнал. Хочу больше получить – больше работаю. А в одежде, которую мне выдавали как механизатору бесплатно, я хожу до сих пор».

Рассуждения для простого человека, конечно, примитивны. Но в этом что – то есть. А работал Николай сам как трактор. Вставал очень рано, спешил наносить воды и истопить печь в медпункте, где санитаркой работала его жена. А там должно быть тепло. Люди раздеваются. Затем родной тёте Арине Емельяновне принести ву дом дрова для печи. И принести воды. Она была уже немощной. И только после этого приходил домой, завтракал, и шёл на работу к трактору. И так ежедневно. И его работу мог сделать только он, как бы накануне он не подпил. Уму непостижимо, как человек мог выносить такую физическую нагрузку.

Подпить же Николай мог хорошо. Мог выпить много. Но никогда, выпив, не скандалил. Чем больше выпьет – тем добрее становится. Один Николай никогда не пил. Когда, будучи в отпуске, я приходил к нему с бутылкой, он говорил: «Погоди, надо позвонить Мише» (В деревне уже имелся телефон).

А Миша – его родной младший брат – жил через огород. Звонит, а там трубку снимает Мишина жена. Он говорит: « Лида, пусть Миша придёт за помоями свиньям, а то много накопилось». А мне говорит: «Если Лида узнает, что мы собрались выпить, может Мишу не пустить».

И Миша приходит « за помоями».

А если предполагалась выпивка более солидная, говорил: «Надо позвать Гашкиного», то есть сына Агафьи, нашего двоюродного брата Никонова Михаила Фёдоровича.

Часть 3

Михаил Никонов стал свидетелем уникального случая. Срочную службу он проходил в ГСВГ (Группе советских войск в Германии). Там рядовому платили 15 марок ГДР. Учитывая, что солдат из военного городка не выпускали, и тратить марки ему было тратить негде, для солдата это были немалые деньги.

Перед увольнением в запас Михаил с приятелем на сэкономленные деньги решили купить гражданские костюмы. Пошли в немецкий магазин. Продавцом в магазине оказалась пожилая женщина, говорившая по русски очень «чисто». Солдатам она она сказала, что костюмов их размера нет. Приходите через день. Пришли через день, и поняли, что КОСТЮМЫ БЫЛИ И В ПРОШЛЫЙ РАЗ! Просто продавщица хотела, чтобы солдаты пришли ещё раз. Она сказала, что она русская, и спросила, откуда ребята родом. Михаил сказал, что он со Смоленщины. Она спросила, с какого района. Ответ: « Ершичского». А село? «Сукромля».

Женщина ЗАВЫЛА БЕЛУГОЙ. Она оказалась его соседкой и до войны жила в селе через дом от семьи Михаила! Это была Полякова Мария Семёновна. Довоенная учительница нашей сельской школы. Имела двоих детей – мальчиков. Муж её, Поляков Иван Тимофеевич, был партийный активист. В начале войны на фронте попал в плен, бежал из плена и прибыл домой. Моей матери он рассказал, что воевал вместе с моим отцом, Папсуевым Дмитрием Егоровичем под Ельней, где мой отец был командиром роты, а Иван Тимофеевич был в роте политруком.

В той боевой обстановке мой отец где —то пропал, а Иван оказался дома, на оккупированной немцами территории. В очередную облаву он попался немцам. Его жена Мария Семёновна понесла ему еду к месту, где держали пойманных мужчин. Немцы прихватили и её, и куда – то угнали вместе с мужем в ГЕРМАНИЮ.

После разгрома Германии они оказались в американской зоне оккупации. Муж с другими земляками решили получить «постоянную выпивку». Изготовили самогонный аппарат, и перегоняли технический спирт в « питьевой». Изготовив первую партию питья, изрядно выпили, а земляка купреева Романа не подождали. Он где – то был, и к столу опоздал. И ему достались малые остатки «огненной воды». Роман страшно обиделся. В результате все, вовремя севшие за стол, УМЕРЛИ. А Куреева Романа, слепого, домой привезла медицинская сестра.

Марии Семёновне в лагере для перемещённых лиц «объяснили», что по возвращении на Родину её ждёт Сибирь и лагеря. Она осталась в Германии, вышла замуж, родила дочь. Её русских сыновей определили в немецкий детский дом. Их судьбу я не знаю. Но Мария Семёновна впервые от Михаила узнала участь своих сыновей.

Когда Михаил вернулся домой, он рассказал о встрече в Германии жене младшего брата Ивана Тимофеевича – Сергея Тимофеевича, Анне Кузьминичне. Тоже учительнице. Анна сразу спросила: «А эта женщина была конопатая?» Да, Михаил при встрече с продавщицей обратил внимание на конопатинки по лицу – следы оспы в детском возрасте.

ДА. Пути Господни неисповедимы!

Михаил был лучшим механизатором совхоза. Уйдя на пенсию, приобрёл трактор «Беларусь». Его услугами пользуется пол – села. Нужно только купить канистру солярки, и езжай куда приспичило.

Вот на таких мужиках, как Николай, Михаил, Сергей – Рука и Семён Николаевич Горбунов держалось советское – российское село.

А сегодня НИ НА КОМ не держится. Никого не судят за воровство в колхозе, а потом в совхозе. Потому что их нет – ни колхоза, ни совхоза. Никого не судят «за колоски», потому что ныне на полях шумит лес. Да за колоски никогда и не судили. Колоски просто нельзя было приобрести. Мы, школьники, собирали колоски в школьные холщёвые сумки под руководством учителей, и относили их на колхозное гумно. А взрослый человек маячить на сжатом поле днём. Он должен был работать по наряду бригадира. А ночью колоски на поле не видны.

Ерунду о судах за колоски придумали наши же «доброжелатели» СССР, типа Сванидзе, получившие учёные степени на марксизме – ленинизме при Советской власти, который «жареный петух» не клевал, а сельскую жизнь они знают по кинофильму «Дело было в Пенькове».

Людей судили. Судили за дело. Например, колхозные парни Горбунов Владимир, Седов Григорий повезли на пункт приёма зерна на станцию Пригорье хлебозаготовку от колхоза. До пункта назначения нужно было проехать три деревни. Ребята решили выпить. А за что? Они продали один мешок с зерном в селе Епишево, а в другие мешки положили для веса камни, собранные на поле.