Полина Гавердовская - Возвращение. Как перестать прощать и научиться любить. Взгляд психотерапевта

• Название: Возвращение. Как перестать прощать и научиться любить. Взгляд психотерапевта
• Автор: Полина Гавердовская
• Жанр: Русское современное

«… Почти вся отношенческая психотерапия разворачивается в одной и той же точке. Встречаются каннибал и обычный человек. Каннибал хочет полюбить обычного и потом съесть его. А обычный хочет просто полюбить каннибала. И тогда обычный человек приходит на психотерапию: – Доктор, как мне объяснить ему, чтобы он меня не ел? Так вот, вся психотерапия происходит обычно в той точке, где обычный человек (не каннибал) мучительно приходит к пониманию, что каннибал питается мясом, а не объяснениями…»

---

Понятие самооценки носит сильный социальный (и нарциссический) оттенок. Авторы, пишущие на эту тему, так или иначе, указывают, что самооценка связана с уровнем притязаний и успешностью, и формируется в основном двумя вещами: сравнением себя с другими людьми (и их успехами) и сравнением собственных успехов со своими же притязаниями (сравнением образа себя с образом идеального себя). Добавлю, что самооценка (и уровень притязаний) также сильно связаны с самосознанием, а последнее сильно связано с ранним детским опытом. Самосознание формируется в контакте с ключевыми взрослыми. Именно они впервые учат ребенка отличать свое и чужое, как внешнее, так и внутреннее. И если кто-то из них, скажем… тошнил на ребенка, а потом обзывал его же свиньей, у такого человека будут очень сильные проблемы с пониманием, кто он, где находится, что делает и за что в мире несет ответ.

Вообще, я считаю понятие самооценки достаточно вредной вещью. Сам факт его использования уже указывает на наличие злокачественного расщепления между актуальным положением дел и идеальным образом Я, к которому нужно стремиться (false self / real self), что мгновенно отсылает нас к нарциссической теме. В этом смысле дискурс на тему «поднять самооценку» выглядит также весьма несимпатично. Понятно, что чем лучше удалось ее «поднять», тем сильнее увеличивается разрыв между реальностью и тем, кем герой беседы никак не является. Мы мгновенно имеем дело в нарциссической ретравматизацией и так далее, и так далее…

(Народный поисковик: «Поднять самооценку» – 1 млн запросов; «Тренинг поднять самооценку» – 1 млн запросов)

Самоподдержка

В русскоязычных источниках (я проверила две первых страницы топа) понимается, как умение хвалить или подбадривать себя в трудный жизненный момент. «Все будет хорошо», «Не грусти, малыш», «До свадьбы заживет», «В следующий раз получится» и др. В общем, по внешнему рисунку и внутренней сути дела под самоподдержкой (по крайней мере, в русскоязычном поле) понимают собственную способность актуализировать Внутреннюю Архетипическую Бабушку.

Русская Архетипическая Бабушка – это доброе, некритичное, любящее существо, с вязаньем, вареньем и пирожками, которое призвано давать не выросшему еще человеку безусловное принятие в его исконно-посконном виде: через еду, тепло и утешение. Без упреков и обвинений. Внутренняя Архетипическая Бабушка – очень важный для русскоязычного человека персонаж. Однако я предлагаю называть его (ее) не самоподдержкой, а самоподпоркой. Ясное дело, эти два слова сильно похожи, но на будущее мне бы хотелось избавить понятие самоподдержки от инвалидизирующего оттенка. Вместе с тем не нужно думать, будто я плохо отношусь к бабушкам, напротив! У меня их было две, и если бы не они, то и я бы не (с).

Selfsupport

Казалось бы, английский эквивалент русского слова «самоподдержка» – «selfsupport», калькой которого оно и является. Поискав, что пишут англоязычные люди по этому поводу, я утешиться не смогла.

Selfsupport:

«Having the resources to be able to survive without outside assistance» // http://www.oxforddictionaries.com/

(Наличие ресурсов для выживания без внешней поддержки);

«The supporting or maintaining of oneself or itself without reliance on outside aid» // http://www.thefreedictionary.com/

(Способность поддерживать себя без обращения к внешним ресурсам);

«Independent support of oneself or itself» // http://useful_english.enacademic.com/

(Независимая поддержка человеком или существом самое себя);

Получается, в обыденном английском языке это слово используется как синоним нашего «самодостаточность». Ни с биологической, ни с психологической, ни с физиологической, ни тем более с физической точки зрения никакая самодостаточность, конечно, невозможна. Бензин, суп, вода, деньги, кислород и жизнь однажды кончаются. Лучше всего об этом могут свидетельствовать те, кто погиб в подводных лодках, но они молчат. В общем, слово «самодостаточность» нам тоже не в помощь. Оно лишь может использоваться для условной ориентировки. («Насколько твой Васенька самодостаточен? – Ну, он приходит из школы и сам греет суп, но как уроки сделает, начинает мне на работу звонить»).

Самоподдержка в гештальт-терапии

Хочу рассказать немного о том, как понимается слово «самоподдержка» в совеременной гештальт-терапии, с которой я себя ассоциирую. Самоподдержка для гештальтиста – это идентификация со всем тем, что есть (а не с тем, чем или кем я никогда не являлся). Чем лучше у человека работает самоподдержка, тем полнее он способен идентифироваться со всей своей чувственной и потребностной сферой, включая желания (в том числе противоречивые) и осознаваемые дефициты. Собственно говоря, самоподдержка – и есть процесс этой идентификации.

Так, в ситуации какого-либо острого провала примером адекватно функционирующей самоподдержки будет признание: «Я очень расстроен, переживаю крушение надежд. Я в горе, и хочу оставаться в нем какое-то время». Неадекватными с точки зрения самоподдержки являются такие действия, как игнорирование остроты переживания и заявления вроде: «Зато я неимоверно крут в вязании крючком», «Это не провал, а успех. Я победил в себе труса» или «Ничего страшного не произошло, не больно-то и хотелось». Понятно, что все эти идеи лишь уводят героя от сути дела, поскольку с их помощью человек пытается изменить свое реальное переживание и помешать себе осознанно находиться там, где он есть. А суть переживания в том, чтобы… принять поражение.

Потому, что только в этом случае можно:

– максимально полно почувствовать случившееся;

– максимально адекватно принять решение о том, что делать дальше;

Именно телесная, чувственная и смысловая идентификация с тем, что в данный момент есть, позволяет совершаться с нами дальнейшим изменениям. Так, признавая собственный провал, оставаясь какое-то время в переживании горя (печали), человек осваивает истинное положение дел.

Скажем, полно пережив некое фиаско, можно затем трезво обдумать, насколько разумны дальнейшие вложения в эту тему. Стоит ли дальше продолжать поступать в Сорбонну, сдавать на кмс по керлингу (бывает такое?) или атаковать любовью принцессу? Возможно, сопоставив остроту переживаний с объемом усилий, необходимых для победы, один выберет продолжать борьбу, а второй решит переключиться на нечто иное: поступить в Пединститут, по выходным бегать по парку и жениться на дочке главбуха. Добавим шепотом: еще неизвестно, кто из них лет через двадцать скажет, что счастлив, но и тот, что предпочел «борьбу», и тот, что «сдался», приняли единственно верные для себя решения, если смогли хорошо их обдумать и прочувствовать. Забегая вперед, скажу, что уверена: счастье (на мой взгляд) = адекватная самоидентичность.

В этом контексте можно несколько иначе взглянуть на некоторые привычные языковые штампы, которые замутняют и без того мутное общественное сознание. Что, например, такое «найти самоподдержку»? Если придерживаться договоренности, что самоподдержка – это идентификация с тем, в чем я реально нуждаюсь (или с тем, кто я реально есть), то искать тут особо нечего. Речь не о том, как найти самоподдержку, а о том, как мы ее теряем. И наша цель тогда – понять, какими способами мы мешаем себе идентифицироваться с нашими реальными чувствами и потребностями. Скажем, Васенька, который приходит из школы и, проголодавшись, сам греет себе суп (не важно, что сварила его мама), в нашем понимании обладает хорошей самоподдержкой. И когда он звонит маме на работу потому, что соскучился, он снова обладает хорошей самоподдержкой: идентифицируется с потребностью услышать маму, и делает то, что может этому помочь. А Денис, находящийся в ссоре с мамой с прошлых выходных (застигнут курившим в форточку), игнорирующий ее суп «назло», и в мстительной тоске сидящий у окна – обладает низкой самоподдержкой: иных способов поддержать себя кроме супа у него все равно нет, другой мамы – нет, и все равно скоро придется встать и идти на кухню, только самооценка будет дополнительно поранена тем, что «не сдюжил».

Межличностное манипулирование как дефицит самоподдержки

О манипулировании принято говорить с осуждением. Общественное русскоязычное сознание лучше всего помнит Эрика Берна, хотя, конечно, лучше читать Кляйн, Кохута, Кернберга, Винникотта. Под психологическим манипулированием понимается такой поведенческий стиль, когда один человек вынуждает другого вести (или чувствовать) себя определенным (ему выгодным) образом, не давая прямо это понять. Выгода манипулирования ясна: человек получает то, чего хотел, без присвоения авторства просьбы. Таким образом, манипулирование дает возможность обладания чем-то, оставаясь в тени. Как следствие, манипулятор освобожден от благодарности в случае успеха, и от явного переживания фиаско в случае отказа.