Елена Сперанская - Пьедестал для карлика. Развлекательный детектив

• Название: Пьедестал для карлика. Развлекательный детектив
• Автор: Елена Сперанская
• Жанр: Детектив

В своей квартире убит талантливый хирург, у него украдена ценная картина, бриллианты, африканская ритуальная маска и деньги из сейфа. За дело берется полиция, им помогает частная сыщица, криминалист, коллега жертвы, экстрасенс, художник. Действие разворачивается на фоне работы медперсонала клиники «Трансплантация органов и тканей», частных предприятий, модельного агентства. Судьба заносит наших героев то во Францию, то в Эфиопию и Сенегал.

---

– Нет, но… – растерялась Таня, собираясь тщательно второй раз обследовать квартиру жертвы.

– Вчера, наконец, освободили «твоего» фальшивомонетчика, а крупье того казино арестовали неделю назад. Успел сказать только Серегину. Это его заслуга. Ждет повышения!

– Про меня тогда позабудь! – она любила подтрунивать над ними обоими. – Шедевр искать?

– Ну, ты молодец, пропустила силок, а ворона сама в руки летела. Найдем, спасибо за наводку, – Кирьянов тут же сориентировался. – Таких проходимцев в городе раз-два и обчелся. Посмотри жучки под креслом и под подоконником. Там их два. У меня есть запись этих шагов, я думал, это ты ходишь.

Таня поискала жучки там, где указал Кирьянов, нашла и улыбнулась. «Зачем торопиться и скакать, лучше сесть, осмотреться, может быть, отыщу что-то, что пропустил убийца. Обычно так и бывает», – решила Таня примирительно.

Вся неразбериха и шум этого передвижения были отринуты на второй план, когда она зашла в другую комнату и увидела, что вторая картина стояла свернутая в углу и, в надежде быть украденной кем-то, предпринимала попытку сползти на пол в виде обычной ткани, пропитанной краской. «Очевидно, одна картина „Маэстро и проститутка“ вывезена из Франции. Жакин приобрел ее на Сотбис. Допустим, другим путем оформлена как купленная на аукционе, а деньги получены через посторонний источник. Другая, судя по каталогу этого художника Жекату – „Мракобес и проститутка“ и, если верить свидетелю Преображенскому – коллеги жертвы, находилась в то время в частной коллекции. Вот эта – дорогая литография», – Таня-сыщица размышляла, когда зашла в другую комнату и внимательно вгляделась в достаточно большую картину-фотографию ребенка в костюме с искусственными перьями, выполненную в цвете на компьютере, подобную известной картине «Птицы», которая находилась в Венецианской галерее Гуггенхайм, но гораздо проще и абсолютно обезличенная и размытая. Она свернула полотно и посмотрела внимательно по сторонам, нет ли чего, что уже так же подготовлено к выносу из квартиры. Точно, на полу были сдвинуты все дорогие предметы быта в угол, а между ними скопилась пыль, которая очень заинтересовала частную сыщицу.

Таня, в качестве следователя, любила изъявлять желание. Приобретала дорогие инкрустации, серебряные вещи, статуэтки из пластика, детские игрушки, кожаные переплеты с позолотой, кофры, мраморные тумбы с картинами итальянской провинции, изготовленные в Испании или Франции, достойные залов музея, кофейные столики, деревянные шкатулки в виде испанского сапога, витиеватые рамки из подобия металла, состаренную до узнаваемости мебель для пользы дела. Вскоре возвращала владельцам.

Вернисаж старой мебели являл для нее историю с продолжением, объятия страстного любовника под балдахином из жатого шелка и набивной тафты. Секретеры из бамбука, покрашенные и выстланные зеленым сукном бархата с множеством ящичком и отделений, закрывающихся на ключ, куда прятались записки с доносами, а потом сжигались или отправлялись на каторгу вместе с теми, кто их присылал… Огромные шкафы ручной работы в виде алтаря с геральдическими эмблемами и вырезанными, деревянными фойетками. «Неказистый ремень представлял собой, тем не менее, еще одного главного свидетеля этих предысторий. Но не будем о грустном!» – размечталась сыщица, разглядывая каждую вещь.

Как будто персонажи сказок Гофмана или братьев Гримм сошлись на совет по определению убийцы своего хозяина. Они могли рассказать исключительно ради хорошего поведения гостьи, что неизвестный посетитель решил разыграть интермедию. Прежде чем уйти прихватил с собой одно из двух полотен дилогии о превратностях судьбы актеров и актрис французского «Мулен Ружа», чем были навеяны обе эти картины. Значительные представления о законе, юриспруденции и ведении расследований подсказывали ей, что друзья-игрушки помогут ей с легкостью найти кощунственного убийцу.

Она изо всех сил напряглась и расставила эти предметы в ряд, предварительно надев резиновые перчатки, которые валялись у нее еще со времен лета, сняла отпечатки пальцев с каждой передвинутой вещи. Предполагаемый преступник учел это важное обстоятельство и работал тоже в перчатках, но, возможно, в порыве уронил что-то или задел случайно рукой за поддерево пластиковую рамку с вырезанными отделами для фото родственников в их счастливые минуты жизни, окна которых частично пустовали и выдавали безвкусицу и дешевый плюмаж.

Приобрести эти любимые взрослыми штучки легко, высыпав сто, а может быть и двести «зеленых» на тот же шифоньер или секретер «времен Мессалины», или отнести в ломбард украденные, золотые украшения старухи-проценщицы. Такая жалкая картина явилась в воображении Тани как принципиальное решение проблемы. Она постаралась вникнуть в суть всего содержания пьесы. Взмах кисточки с колонковым ворсом позволил ей снять все отпечатки пальцев в соответствии с тем, чему ее учили в вузе. Она смазала все подозрительные жирные места специальным раствором из кадмиевой смеси с обычными кристаллами соли или слабой, настоянной уксусной эссенции и сфотографировала. Располагая временем выпить чашечку кофе в «Кофейне на паях» после завершения снятия отпечатков и поиском других доказательств и улик, она положила планшет в отделение вместительной сумки.

Одна из игрушек случайно упала, то есть ее манипуляции, как ей показалось, воссоздавали картину действия преступной группировки, логическое, маниакальное представление с жертвой перед поеданием. Это были Айболит и шут, но теперь кто-то разъединил их ватные и из калофайбера тела в дорогой парче, муслине и натуральном шелке с колокольчиками. Взрослого ребенка такая предметная ориентация будоражила и будила страсть коллекционера, потребителя или приобретателя, превращая в раба вожделенной вещи, больного стриптизера души.

Тане стала понятна игра чуждого ей, болезненного воображения и этот расклад. Скорее всего, ее логика подсказывала ей, что надо рассмотреть данный расчет: «У джентльмена удачи – другая ситуация. Он постарался все сгрудить в кучу, чтобы окончательно запутать следы и разбить все надежды на существование сказки из жития вексельных, веселых человечков». У сыщицы закружилась голова от запаха амброзии10 и перца, флюиды которых остались на этих игрушках, смешиваясь с запахом мускуса и квестуры11.

Игрушечный кворум посчитал обязательным условием закрыть данное собрание марионеток итальянских мастеров и признать его решения действительными. Но аромат прошлого привязать к бумаге очень сложно, а реальные улики этого страшного преступления выявлялись одна за другой.

«Преступник и его жертва знакомились и проводили время где-то на курортах Лазурного берега, Сан-Ремо, Специи и других. Вряд ли эти атрибуты детской комнаты купались в роскоши в противовес их владельцам. Они ценились в рублях в дорогих местных салонах. Надо искать такой же салон с аналогичными игрушками или гобеленами, шпагами, копьями, стрелами и мечами, круглыми сосудами, с взбалтывающимися, новогодними снежинками вокруг маленького домиками, туфельками, сделанными для младенца в нашем городе, а не где-то далеко», – сказала себе сыщица подпольного фронта борьбы с преступлениями века.

Она решила опечатать эту комнату на сургучную печать, но потом передумала. Еще раз она осмотрела каждый закуток и предмет во всей квартире. На кухне все оставалось так же, как и на снимках, которые она сделала, за исключением перевернутого стакана с ложками и вилками. Все содержимое было свалено в круглой, блестящей, металлической раковине. Ножи и вилки лежали в куче, а половник находился сверху для завершения картины. Сбоку лежал маленький стальной нож с глазуревыми, белыми и цветными вкраплениями на изящной ручке из скани и посеребрением, сделанный специально для чистки яблок, намазывания масла или джема на кусок булки.

Справа появилась игрушка для колки орехов или щелкунчик в форме белки на подставке.

Эта металлическая вещь была такая старая и заржавевшая на первый взгляд, но в отличие от Венчика, была на самом деле новая и могла использоваться по назначению, применяясь в детских новогодних играх. Она интерпретировалась взрослыми, при вероятном стечении обстоятельств, как самая ужасная и отвратительная, но единственно полезная и престижная, создавая тем самым образ балета Чайковского «Щелкунчик».

Когда ночью все добрые феи, мишки, куклы подчинились этому безобразному карлу, вышли из подземелья целыми и невредимыми, без ущерба для их владелицы – девочки Маши, которая так обрадовалась, что нашла нужным выйти замуж за того самого Щелкунчика, превратившегося в прекрасного принца. Таня вообразила себялюбиво девочкой Машей, а Кирьянова и Серегина ее двором.