Дмитрий Соснин - Времена и судьбы

• Название: Времена и судьбы
• Автор: Дмитрий Соснин
• Жанр: Русское современное

Судьбы потомков немецкого инженера-минера Андреаса Маулвурфа, приехавшего в Россию еще при Иване Грозном, описаны во времени с 1552 г. Тогда обласканный царем молодой немец получил в дар за подрыв Казанской крепостной стены восемь десятин вологодской земли да сто душ крестьянского люда. Маулвурфы быстро обрусели и, получив дворянство, стали носить редкую русскую фамилию Кротиковы. Последний потомок немецкого минера – советский летчик капитан Кротиков Д. А. – погиб в 1943 году.

---

Амельченко пожал руку начальнику штаба и подал команду «Вольно».

– Во-о-льно! – громко и протяжно повторил команду капитан Васильченко. Общий строй летчиков и технического персонала чуть качнулся, принимая уставную позу. Командир полка сделал два шага вперед:

– Однополчане! Полк прибыл на новое место базирования – под древний город Одоев. Отсюда до Тулы всего 70 километров. Немец еще зимой прошлого года был здесь. Он и теперь в двух сотнях километров от нас. Наша задача быть начеку. Аэродром не должен быть обнаружен. Полк оснащен новыми самолетами Як-7Б, которые по ряду технических характеристик превосходят не только наши старые самолеты, но и немецкие «мессеры». И главное, Як-7Б оборудован более современным вооружением и новейшей радиоаппаратурой. Это позволяет эффективно вести воздушный бой в полном взаимодействии и под управлением командного пункта полка. Всему этому надо научиться. Начальник связи капитан Кротиков и его служба обучат всех летчиков, как работать с радиостанцией в бою. Командиры эскадрилий ответственны за огневую подготовку. На учебу отводится два месяца. Тренировочные полеты с имитацией боевой обстановки начнутся уже завтра. Мишени будут таскать старые истребители И-16, а сбивать их будут Яки. Поиграем в конусную войну. Управление боем и служебные переговоры – по радио. Маршруты полетов комэски получат от начальника штаба капитана Васильченко. Вылет за учебную зону категорически запрещается, и будет рассматриваться как неисполнение боевого приказа. Обучение летчиков полка умению воевать на новых истребителях является почетным и ответственным заданием ставки Верховного Главнокомандования и ориентировано на подготовку стратегического резерва для наступательных операций, предстоящих в ближайшее время. Секретность должна соблюдаться строго и неукоснительно. (Пауза).

Командиры эскадрилий, самолеты в парадный строй не ставить. Переместить к лесу под маскировочные сетки. Командиру БАО-168 лейтенанту Данилину ранее установленные палатки и другие демаскирующие сооружения немедленно, сегодня же, убрать. Здесь хоть и тыл, но не глубокий. В ближайшие два дня в прилегающем лесу откопать землянки и благоустроить их под жилье технического и обслуживающего персонала. Летчики и офицерский состав полка по договоренности с местным сельским советом будут размещены на проживание в домах местных жителей в трех ближайших к аэродрому деревнях. Командный состав полка и летчики третьей эскадрильи в деревне Николо-Жупань. Вторая и первая эскадрильи в деревнях Брусна и Боблово. Покидать место дислокации рядовому и сержантскому составу полка не разрешается. Увольнение летчиков и офицеров в город Одоев, что в трех километрах от аэродрома, только по воскресениям и только с разрешения командования полка и по согласованию с местной комендатурой. Комендатура города Одоева входит в состав Тульского военного гарнизона. На подготовительном совещании в Тульском обкоме присутствовал комендант Одоева гвардии майор Прокопенко. От нашего прибытия он явно не в восторге. Вот что он сказал: «Нам известно, что где начинается авиация, там кончается порядок (легкий шумок в строю, командир, помолчав, продолжает). Но запад Тульской области, – сказал он, – пока еще прифронтовая зона. Так что ваши летчики дальше аэродрома пусть лучше не высовываются».

Секретарь обкома товарищ Чмутов поправил коменданта, он сказал:

«Товарищ Прокопенко. Мы договорились, что воскресенье – день отдыха летчиков и офицеров полка. Пока на фронте в нашей зоне затишье, пусть приходят в город, им все будут рады. Ведь это боевые воины нашей Красной Армии».

Командир полка посмотрел на часы и закончил свою речь так:

– От себя добавлю. Офицеры комендатуры по большей части сотрудники Особого отдела Тульского укрепрайона. Их подозрительность иногда безмерна. При встрече с ними в городе, лучше соблюдать уставные отношения. Нам не нужны разборки, нам нужна скрытность. – Помолчав пару секунд, Амельченко скомандовал:

– Полк смирно! (Шеренга снова качнулась). Слушай приказ:

«С 23-го марта летчикам всех трех эскадрилий приступить к учебно-тренировочным полетам на новых истребителях Як-7Б».

***

Крайний дом в деревне Николо-Жупань. На крыльце стоят три человека: комполка Амельченко, начсвязи Кротиков и председатель местного сельсовета Нина Ивановна Покровская. Вечереет, но еще светло. Покровская говорит офицерам:

– Здесь живет наша немка. Самая строгая учительница в школе. Я хоть и председатель сельсовета, но и мне достается от нее «на орехи» за моего сыночка. Не дается ему немецкий. Зато любит географию и историю.

Стучит в дверь. Выходит женщина, еще молодая лет сорока, лицо строгое, с любопытством смотрит на офицеров. Говорит:

– Наш председатель командиров расселяет. Уже наслышана. Что же, раз надо, проходите.

Все проходят в дом. Большая прихожая, два окна, посредине длинный стол и четыре стула, над столом абажур из зеленого шелка. Между окнами старые фотографии. В углу этажерка с патефоном, над этажеркой икона. Шкаф, старое пианино, книги на полках. У другой стены диван. Над диваном копия какой-то старой картины в раме. В другом углу огромная русская печка, у печки традиционная деревенская лавка. Только эти два предмета говорят о том, что комната не городская, а в деревенской избе. Хозяйка сесть не приглашает. Вошедшие стоят вокруг стола. Обращаясь к мужчинам, говорит председательша:

– Вот знакомьтесь, Тамара Митрофановна Игнатьева. Учительница немецкого языка в нашей одоевской средней школе. Муж погиб в сорок первом. Сын на фронте. Родня, все одоевские, живут в городе. Так что Тамара в деревне одна, – поворачивается к Игнатьевой:

– Тамара, командиры просятся в твой дом, потому что он ближе к их штабу. Ну, так что, пустишь?

Учительница внимательно смотрит на офицеров. Спрашивает майора:

– Вы командир полка?

– Так точно, – по-военному отвечает майор. – Амельченко Тимофей Федорович. Я из Харькова. Мне сорок лет. Жена и дети в Москве. А это (кивает в сторону капитана) начальник связи и мой старый верный друг, Кротиков Дмитрий Андреевич. Мы с ним в авиации с самого начала войны.

– А вы что молчите? – Игнатьева с любопытством смотрит на капитана.

– Молодой еще, спрашивайте, отвечу.

– Вы тоже из Харькова?

– Нет. Я из Могилева. Это Белоруссия.

– И семья ваша там…

– Жена и двое детей остались в блокадном Ленинграде. Что с ними мне неизвестно. Надеюсь, что живы. А там, кто знает.

– Что ж, вижу мужчины вы семейные, пустить можно. Места у меня много, вот эта зала и еще три комнаты. Эта – побольше (ведет в другое помещение). Здесь мой сын еще год назад… умолкает. Если хотите вместе, сюда можно диван поставить. А можно и другую комнату занять. Она тоже пустует. Здесь сестра до замужества жила. Сейчас, в мужнином доме в Одоеве. Правда иногда из города приходит ее дочка, моя племянница. Когда приходит, здесь ночует. Но это редко.

Замечает, что офицеры смотрят на малый складной иконостас в углу комнаты. Говорит:

– Маша, моя крестница, это для нее иконка. Заканчивает в этом году школу. Она комсомолка, и даже при немцах носила под блузкой значок КИМ. Сейчас секретарь восстановленной комсомольской организации школы. Но в детстве, по русскому обычаю, как и все одоевские детишки была крещена в церкви, а я, ее крестная. Эта икона от моих родителей, чудотворная, Машеньку от бед защищает.

Все молчат. Игнатьева продолжает:

– Есть Бог, нет Бога, Вам летчикам на небе виднее. А в деревне Бог всегда был и есть. Когда в институте училась, о Боге не думала. А теперь, я хоть и учительница, а как мужики мои на фронт ушли – верю, Бог даст – вернутся.

Говорит председательша:

– Вот видите, товарищи летчики, в какой дом я вас устроила. С хозяйкой есть о чем поговорить, да и поспорить, – обращается к Игнатьевой:

– Томочка, насчет еды не беспокойся, офицерская столовая недалеко, им ничего готовить не надо. Если только твои домашние оладьи на праздник к Первому мая. – Говорит капитан:

– Оладьи и в Белоруссии праздничное угощение. А сгущенку летчикам по рациону положено. К оладьям обеспечим, правда, командир?

– Доживем до праздника, увидим, – был ответ.

– Уважаемая, Тамара Митрофановна, спасибо за кров, за доверие, за добрые слова о Боге. Мы хотя с ним не встречались, но и летчикам он защитник, раз мы еще живы. Сейчас нам надо в полк. К ночи будем дома. Не запирайтесь, теперь Ваш дом будет под охраной часового, наш штаб рядом.

Офицеры, а с ними и председательша, выходят на крыльцо. Говорит Покровская:

– Ну я в деревню, помогу комиссару летчиков устраивать.

– А нам в штаб, спасибо, Нина Ивановна, за заботу. – Расходятся в разные стороны.