Вячеслав Давыдов (Барух) - Вождь против фюрера. Пьесы

• Название: Вождь против фюрера. Пьесы
• Автор: Вячеслав Давыдов (Барух)
• Жанр: Русское современное

Пьесы Вячеслава Давыдова посвящены не только современным проблемам евреев-репатриантов, перенесших на обретённую историческую родину традиции, привычки и нравы стран исхода, но и более глобальным вопросам: обретения любви, смысла жизни, перспективы бытия и поиска счастья.

---

По окончании чтения стихов все в течение минуты сидят в полной тишине, которая вдруг прерывается аплодисментами.

СЛАВА. Стихи замечательные. Как будто для меня… Я бы их переписал.

ЕВГЕНИЙ. Не предполагал, что Цветаева подействует так сильно. Я бы послушал ее стихи о любви.

Голоса: Я тоже… И мне хочется… Света, прочти!

СВЕТА. О, у Марины Цветаевой много стихотворений о любви. Одно лучше другого. Но среди них есть то, которое сейчас мне особенно близко. Правда, оно довольно длинное…

Голоса: Можно сократить! Ничего страшного! Мы готовы слушать! Нам интересно!

СВЕТА. Тогда я прочитаю. (Переждав паузу и собравшись с духом, начинает читать с большим чувством, всё более и более воодушевляясь. К концу чтения на ее глазах появляются слезы, которые она быстро смахивает рукой.)

Вчера еще в глаза глядел,
А нынче – всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче – вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
Всё ведаю – не прекословь!
Вновь зрячая – уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Само – что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое…
За всё, за всё меня прости.
Мой милый, что тебе я сделала!

Наступает пауза, которая снова сменяется аплодисментами.

ЛЮСЯ (озорно). А кто объяснит, что такое любовь? Ее повсюду показывают в книгах, кино, театре. А бывает ли она на свете? Может, всё это сказка, обман? Я, например, не знаю, что это такое…

ЕВГЕНИЙ. Не знаешь, потому что еще не доросла до нее.

САША. Я понимаю любовь так, когда тебе кто-то очень нравится…

ЕВГЕНИЙ. Когда тебе встречается самый прекрасный человек на свете…

ОЛЯ. Это высшее в мире блаженство…

СЛАВА. Это высшее в мире несчастье…

СВЕТА. Любовь – это готовность идти на жертву ради любимого человека…

НАДЯ. Любовь – это когда чувство на всю жизнь…

СЛАВА. Но вечной любви не бывает… Помните, у Лермонтова:

Любить – но кого же? – на время не стоит труда,

А вечно любить невозможно…

ЕВГЕНИЙ. Это понятно. Лермонтову не повезло в любви…

ЛЮСЯ (Свете). А Цветаевой?

СВЕТА. Наоборот. Она любила Сергея Эфрона, с которым познакомилась в Крыму. Впрочем, это была взаимная любовь. Они родились в один и тот же день – 8 октября, и Цветаева увидела в этом знак судьбы. Так получилось, что ее муж после революции попал в белогвардейскую армию и эмигрировал за границу. Именно из-за него Цветаева должна была на время покинуть Родину и в 1922 году уехала из России… Собственно, я и в Москву приехала для того, чтобы увидеть этот прекрасный и древний город, который она так любила и воспела в своих стихах. Ведь Цветаева родилась в Москве и связала с ней почти всю свою жизнь, если не считать пребывания за границей…

ЛЮСЯ. И только ради этого приехать в Москву?

СВЕТА (улыбаясь). Не только. Я собираюсь летом поступать в Московский университет, на филологический факультет. Хочу заранее узнать условия приема, программы вступительных экзаменов. И вообще, как-то осмотреться вокруг…

САША. Однако ж, ты смелая. На университет замахнулась…

СВЕТА. Я не строю никаких иллюзий. Знаю, что будет трудно, почти невозможно. Особенно для тех, кто из провинции. Но хочу испытать свои силы, узнать, на что я способна. Родители не сразу решились отпустить меня одну в такую даль…

ЕВГЕНИЙ. Что же, они у тебя деспоты?

СВЕТА (смеясь). Какие они деспоты! Они у меня славные и такие трудяги. Просто я у них единственная дочка, и они, естественно, беспокоятся обо мне.

ЕВГЕНИЙ. А я со своими предками до сих пор воюю. Отстаиваю свою независимость от их диктата…

СВЕТА (с удивлением). И между вами нет ничего общего?

ЕВГЕНИЙ. А разве может быть что-то общее? У них своя жизнь, у меня – своя. Мы никогда не поймем друг друга. Мне хватит того, что они достаточно покомандовали мной в детстве…

САША. Я Женьку понимаю. Но ему еще повезло. Вот у меня предки какие-то непутевые, мать с отцом постоянно ругаются, всё отношения выяснить не могут. То сначала я был причиной раздоров, то теперь водка. Что ни день, то пьянка и драка. Пропало всякое желание с ними жить. Даже домой идти не хочется. Уеду я от них скоро, хотя иногда мать жалко…

НАДЯ. Да, родители разные бывают… Вот для меня мама – самый дорогой человек на свете. Вы не представляете, как я ее люблю и обожаю. (Всё более воодушевляясь.) После того, как нас оставил отец, я смотрю на нее, как на героиню… Она мужественно перенесла свалившееся на нас несчастье и поддержала меня с братом… Я хотела бы быть достойной ее и во всем быть на нее похожей. Стать такой же, как она. И всю свою жизнь посвятить маме, заботам о ней, чтобы она никогда больше не знала печали и горя… Только тогда я смогу вернуть ей хотя бы частицу того, что она мне дала…

Пауза.

ОЛЯ. Я на своих предков не жалуюсь. По-моему, это их обязанность думать о своих детях. И всякие восторженные слова здесь ни к чему.

НАДЯ (горячо). Ты, Кузнецова, так говоришь потому, что не ценишь своих родителей.

ОЛЯ. Почему? Я их ценю. Всё, что нужно, мне покупают. Говорят: нам для тебя ничего не жалко, лишь бы тебе было хорошо. Американские джинсы? – Пожалуйста! Фирменную юбку? – Пожалуйста! Хочешь шоколад? – Сколько угодно! Обещали ко дню рождения кассетник подарить…

НАДЯ. А ты догадываешься, каких трудов им это стоит?

ОЛЯ (пожав плечами). Это не моя забота.

НАДЯ (гордо). А я в детстве не ела шоколад и не имею импортных брюк, но нисколько от этого не страдаю. Считаю, что не в этом главные ценности жизни.

ОЛЯ. Интересно, Захарова, а в чем?

НАДЯ. Думаю, что нужно прежде всего иметь в жизни цель!

САША. Надька правильно говорит.

ЕВГЕНИЙ. Но цели бывают разные…

НАДЯ. Я имею в виду благородную, высокую цель.

ОЛЯ (насмешливо). И в чем выражается твоя высокая цель?

НАДЯ. В том, чтобы найти и осуществить свое призвание!

ОЛЯ. А ты уже нашла свое призвание?

НАДЯ. Да! Я хочу и буду, как моя мама, учителем! Сеять доброе, разумное, вечное – разве это не благородная цель?

СВЕТА. У меня, Надя, тоже есть цель. Я хочу посвятить себя изучению жизни и творчества Марины Цветаевой. Моя мечта – написать когда-нибудь книгу. Ведь литературы о ней почти никакой нет, если не считать книги «Воспоминаний» ее сестры Анастасии Ивановны Цветаевой. Но я только слышала о ней и даже ни разу не видела.

НАДЯ. Ура, Света, одобряю! Желаю тебе достичь своей цели…

ЕВГЕНИЙ. Моя цель всем уже известна. Что может быть почетней, чем профессия писателя и журналиста?..

СЛАВА. Кстати, Женя, ты обещал нам что-то показать.

ОЛЯ. Действительно, ты ведь что-то сочиняешь?

НИКОЛАЙ. Может, прочитаешь нам?

СВЕТА. Было бы так интересно…

Евгений идет в свою комнату и возвращается с рукописью.

ЛЮСЯ. Открою вам, что брат трудился, не жалея сил. Пишет что-то грандиозное…

ЕВГЕНИЙ. Ну, Люсик, ты скажешь еще: грандиозное! Но то, что потрудился, это факт. Готов кое-что показать…

НАДЯ. Так что же ты пишешь?

ЕВГЕНИЙ (торжественно). Друзья! Только не падать в обморок. Я начал писать роман…

Голоса: Роман! Целый роман! Круто! Ну, Женя, дает! А что, Никифоров может! Второй Лев Толстой!..

САША. А название придумал?

ЕВГЕНИЙ. Придумал: «О, безумная юность моя!»

СВЕТА. Звучит оригинально…

СЛАВА. А о чем он будет?

ЕВГЕНИЙ. О перипетиях молодости и любви…

ОЛЯ. Как интересно…

ЕВГЕНИЙ (глядя на Олю). Главной героиней романа будет девушка по имени Ольга (читает рукопись). «Она была удивительно хороша собой. На мир жадно и лукаво смотрели широко открытые прекрасные глаза, над которыми выступали тонкие дуги темных бровей. Ее роскошные волосы волнами ниспадали на плечи и растекались по ним, как весенние ручейки. На ее лицо нельзя было смотреть, не зажмурив глаза: подобно солнцу, оно ослепляло своей жгучей красотой. Ее фигура пленяла стройностью и совершенством своих форм. Ее голос напоминал чарующие звуки чудесного и еще не известного людям музыкального инструмента… Когда ей исполнилось 18 лет, она почувствовала, что пришла пора любви, и смело бросилась навстречу радостям жизни. Всё ее существо дышало только одним: желанием необыкновенного счастья, которого она, безусловно, была достойна…»