Бренда Купер - Лучшая фантастика XXI века (сборник)

• Название: Лучшая фантастика XXI века (сборник)
• Автор: Бренда Купер
• Издательство: ЛитагентАСТc9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-094970-0

Миры, где животные и роботы наделены разумом.

Миры, где мифические существа правят людьми.

Миры, в которых виртуальная реальность полностью заменила обыденную.

Миры юные и умирающие, пустынные и страдающие от перенаселения, вполне привычные нашему воображению и причудливые, как полотна сюрреалистов.

И герои этих миров – воины, инженеры, врачи, сумасшедшие и гении…

34 рассказа, собранные в антологии «Лучшая фантастика XXI века», удовлетворяют любые читательские ожидания – здесь есть фэнтези, НФ, боевики, альтернативная история и виртуальные приключения. А в центре каждого рассказа – живой человек с его тревогами и заботами, радостями и муками.

---

Но приходит день, когда в доме Гангадхара не играют в шахматы.

Мальчик-слуга – не Гангадхар – проводит Абдула Карима в знакомую комнату. Усаживаясь в привычное кресло, он замечает, что шахматная доска убрана. Из внутренних комнат доносится шум: женские голоса, скрип тяжелых предметов, которые волокут по полу.

Пожилой мужчина входит в комнату и при виде Абдула Карима останавливается. Он кажется смутно знакомым; наконец Абдул припоминает, что это какой-то родственник жены Гангадхара, возможно, дядя, который живет на той стороне города. Они пару раз встречались на семейных торжествах.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает мужчина без привычной вежливости. Он сед, но крепко сложен.

Озадаченный и немного оскорбленный, Абдул Карим говорит:

– Я пришел сыграть в шахматы с Гангадхаром. Его нет дома?

– Сегодня шахмат не будет. Тебе что, мало вреда, который вы причинили? Ты явился издеваться над нашей скорбью? Так вот что я скажу тебе…

– Что случилось? – Возмущение Абдула Карима смыто волной мрачного предчувствия. – О чем вы говорите? С Гангадхаром все в порядке?

– На случай, если ты не знаешь, – отвечает старик насмешливо, – вчера вечером твои люди сожгли автобус на дороге в Пахарию. В нем было десять человек, все индусы, они возвращались из храма с семейной церемонии. Все погибли ужасной смертью. Говорят, это сделали твои люди. Не позволили выбраться из автобуса даже маленьким детям. Теперь весь город бурлит. Кто знает, что может произойти? Мы с Гангадхаром увозим его семью в более безопасный район.

Глаза Абдула Карима широко распахнуты от ужаса. Он не может найти слов.

– Сотни лет мы, индусы, терпели вас. Хотя мусульмане на протяжении веков грабили нас и убивали, мы позволяли вам строить свои мечети и поклоняться своему богу. И вот как вы нас отблагодарили!

В мгновение ока Абдул Карим стал одним из «твоих людей». Он хочет сказать, что не имеет никакого отношения к гибели тех индусов в автобусе. Не он поджег его! Но слов нет.

– Можете себе представить, господин учитель? Можете представить пламя? Их крики? Эти люди никогда не попадут домой…

– Могу, – мрачно отвечает Абдул Карим. Встает, но тут в комнату входит Гангадхар. Он явно слышал часть разговора, потому что мягко кладет руки на плечи Абдула Карима, в отличие от старика, признавая его. Это Абдул Карим, друг, чья сестра много лет назад не вернулась домой.

Гангадхар поворачивается к дяде своей жены.

– Дядя, пожалуйста. Абдул Карим совсем не похож на этих негодяев. Добрее человека я не встречал! И до сих пор неизвестно, кто они такие, хотя весь город полнится слухами. Абдул, пожалуйста, сядь. В какие времена мы живем, раз можем говорить друг другу подобные вещи! Увы! Кали-юга[2] действительно наступила.

Абдул Карим садится, но его трясет. Все мысли о математике исчезли. Его переполняют неприязнь и отвращение к варварам, которые совершили это зверство, неприязнь и отвращение к человечеству в целом. Что за выродившийся вид! Жечь и разрушать, прикрываясь именем Рамы, или Аллаха, или Христа, – вот вся наша история.

Качая головой, дядя выходит из комнаты. Гангадхар рассказывает Абдулу о давно минувших событиях, прося прощения за дядю.

– Вопрос политических манипуляций, – говорит он. – Британские колонисты нашли нашу слабость, использовали ее, натравили нас друг на друга. Открыть дверь в ад легко, закрыть – намного сложнее. Все эти годы, до британского правления, мы жили в относительном мире. Почему мы не можем захлопнуть дверь, которую они распахнули? В конце концов, разве религия велит нам убивать ближних?

– Какая разница? – с горечью отвечает Абдул Карим. – Мы, люди, – испорченные существа, друг мой. Мои собратья-мусульмане обращают молитвы к Аллаху, Всемилостивому и Милосердному. Вы, индусы, считаете, что Isha Vasyam Idam Sarvam – бог повсюду. Христиане предлагают подставлять другую щеку. Но у всех нас руки в крови. Мы извращаем все – мы берем слова о мире, произнесенные пророками и святыми, и используем их как оружие, чтобы убивать друг друга!

Его так сильно трясет, что он едва может говорить.

– Лишь в математике… лишь в математике я вижу Аллаха…

– Успокойся, – говорит Гангадхар. Велит слуге принести воды господину учителю. Абдул Карим пьет и вытирает губы. Из глубины дома выносят чемоданы. На улице ждет такси.

– Послушай, друг мой, – говорит Гангадхар, – тебе следует подумать о своей безопасности. Отправляйся домой, запри двери и позаботься о матери. Я отсылаю домочадцев и через день-другой присоединюсь к ним. Когда это безумие закончится, я тебя найду!

Абдул Карим отправляется домой. Все выглядит как обычно – ветер гоняет мусор по улицам, лавка, в которой продают паан, открыта, на автобусной остановке толпятся люди. Потом он замечает, что нигде нет детей, хотя сейчас летние каникулы.

Овощной рынок бурлит. Люди скупают все подряд, словно безумные. Абдул Карим берет несколько картофелин, лук и большую тыкву и идет домой. Запирает дверь. Его мать, которая больше не может готовить пищу, смотрит, как он готовит. После еды он укладывает ее в постель, а сам отправляется в свой кабинет и открывает книгу по математике.

Проходит день, может, два – он не следит. Он помнит, что нужно заботиться о матери, но часто забывает поесть. Его мать все больше времени проводит в том, ином мире. Сестры и брат звонят из других городов, встревоженные сообщениями о вспышке насилия; он просит их не тревожиться. Когда все успокоится, они смогут приехать и проведать его и мать.

Сколь удивительна ты, о Загадка Вселенной,
Постичь тебя может лишь тот,
кто поистине Любит.

Буллех Шах, пенджабский суфийский поэт XVIII века

Логика лишь ратифицирует достижения интуиции.

Жак Адамар, французский математик (1865–1963)

Как-то утром он выходит из темноты кабинета в солнечный двор. Вокруг корчится и пылает старый город, но Абдул Карим видит и слышит только математику. Он садится в древнее плетеное кресло, берет с земли палочку и начинает чертить в пыли математические символы.

Краем глаза он замечает фаришту.

Абдул Карим медленно поворачивается. Темная тень остается, ждет. На этот раз Абдул Карим проворно вскакивает на ноги, несмотря на внезапный укол боли в колене. Он идет к двери, к манящей руке, и шагает за порог.

На мгновение он испытывает чувство кошмарной дезориентации – он словно провалился сквозь иное измерение в этот скрытый мир. Затем тьма перед глазами рассеивается, и Абдулу Кариму открываются чудеса.

Стоит тишина. Он смотрит на бескрайние землю и небо, подобных которым никогда не видел. Темные пирамидальные силуэты усеивают ландшафт, гигантские монументы чему-то за пределами понимания Абдула Карима. Огромный многогранный объект висит в бледно-оранжевом небе, где нет солнца, лишь разлито рассеянное мерцание. Абдул Карим опускает взгляд на свои ноги в привычных поношенных сандалиях и видит, что в песке извиваются и плодятся крошечные создания, похожие на рыбок. Забившийся между пальцами песок кажется теплым и эластичным, будто это и не песок вовсе. Абдул Карим делает глубокий вдох и чувствует, что к запаху его собственного пота примешивается что-то странное, похожее на жженую резину. Тень стоит рядом, наконец плотная, почти человеческая, если не считать отсутствия шеи и обилия конечностей – их число словно меняется, и сейчас Абдул Карим насчитывает пять.

Темное отверстие в голове распахивается и смыкается, но звука нет. Вместо этого Абдулу кажется, будто ему в сознание вложили мысль, посылку, которую он вскроет позже.

Он идет вместе с тенью по песку, к берегу тихого моря. Вода – если это она – мягко кипит и пенится, в ее глубинах движутся призрачные силуэты, а еще глубже Абдул Карим различает силуэт сложной структуры. Арабески возникают, рушатся и выстраиваются снова. Он облизывает сухие губы, чувствует вкус металла и соли.

Он смотрит на своего спутника, который делает ему знак остановиться. Открывается дверь. Они вместе входят в другую вселенную.

Она отличается от предыдущей. Сплошные воздух и свет, все пространство заткано огромной полупрозрачной паутиной. Каждая нить паутины – полая трубка, в которой текут жидкие создания. Более мелкие плотные твари парят в пустоте между нитями.

Лишенный дара речи, Абдул Карим протягивает руку к паутине. Ее хрупкость напоминает ему ажурные серебряные ножные браслеты, которые носила его жена. К изумлению Абдула Карима, плывущее в нити крошечное существо останавливается. Оно похоже на пухлую, водянистую запятую, полупрозрачную и безликую, однако Абдулу Кариму все равно кажется, что на него смотрят, его изучают – и он здесь тоже чудо.

Нить паутины касается кончика его пальца, он чувствует ее прохладную, чужеродную гладкость.

Дверь открывается. Они входят.