Елена Прудникова - Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации

• Название: Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации
• Автор: Елена Прудникова
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4444-8573-6

Россия входила в ХХ век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Четыре пятых населения Российской империи проживало в деревнях, и большая часть крестьян даже впроголодь не могла прокормить себя. Две попытки провести аграрную реформу – 1861 и 1906 гг. – с треском провалились. Первая по причине лени и косности помещиков. Вторая – из-за инстинкта самосохранения крестьян

Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство совершило невозможное, проведя невероятную по смелости аграрную реформу. И сразу же после ее окончания к власти в Германии пришел Гитлер. О да, конечно, это всего лишь совпадение, а не признание «мировым сообществом» того факта, что сама по себе Россия не развалится, и теперь ее придется уничтожать силой.

Книга издается в авторской редакции.

---

«Железный поток» читали? Суть этой книги в том, что, когда в 1918 году красная Таманская армия отступала, население иногородних станиц, побросав дома и имущество, наскоро покидав в телеги детей, кинулось следом за армией. Не иначе, сторонники Каина боялись взглянуть в лицо воинам его белокрылого брата, отчего же еще-то? Нельзя же верить клеветническим рассказам о том, как казаки лютовали в иногородних станицах…

На этом фоне Тухачевский со своими смешными приказами всего-то о газовых атаках на повстанцев да о расстреле старшего работника в семье (которые, кстати, не факт, что и выполнялись) смотрится безнадежным гуманистом.

* * *

Небольшевистские варианты развития событий в России прогнозируются, в общем-то, без особого труда. Если окончательную власть возьмет Учредительное собрание, результатом станет очередное бессильное правительство и в лишенной власти стране начнется война всех против всех: между городом и деревней, между людьми в городах за хлеб, а потом между крестьянами за остатки промышленных товаров. То, что уцелеет в итоге, возможно, частично кто-нибудь колонизирует, прихватив экономически ценные районы: Украину, Баку, Урал. На остальной территории тоже останется какое-то население и будет как-то жить… Может быть, даже неплохо, ибо оставшиеся не станут испытывать земельного голода. Если выживет процентов двадцать населения, то, соответственно, земли у них будет в пять раз больше, а при таком раскладе вполне можно прокормиться и даже вывозить хлеб за границу. С точки зрения либерализма это наилучший вариант: демократические свободы соблюдены, священное[2] право частной собственности не тронуто, а что людишки померли… ну что ж, за прогресс надо платить.

Могли еще победить белые. Что бы ни изображали они на своих знаменах, каковы бы ни были их взгляды, одно неизменно – они стояли за прежнее сословное общество. А стало быть, всяк сверчок знай свой шесток.

В этом случае прогноз еще проще. Для начала им пришлось бы поставить на место возомнившего о себе «хама», то есть усмирить страну. Средство усмирения простое – расстреливать до тех пор, пока население не падет на колени; тех, кто падет, отфильтровать, виновных тоже расстрелять, невиновных перепороть и вернуть в исходную грязь, из которой те вылезли. Деникин был не самым кровавым из белых вождей, однако 24 ноября 1919 г. Особое совещание при главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России приняло закон, согласно которому после их победы все, кто виновен в подготовке захвата власти Советами, осуществлял или содействовал осуществлению задач этой власти, был членом РКП(б) или иных организаций, причастных к ее установлению, приговаривались к лишению всех прав состояния и смертной казни. Вот и прикиньте на досуге масштаб «возмездия». До миллиона бы всяко дотянули…

Зато часть экономических проблем удалось бы решить. В частности, проблему сельского хозяйства. Вместо жуткой Столыпинской реформы[3] можно, если не играть с крестьянами в справедливость, отобрать землю у мужиков, наградить ею победителей и возродить крупные хозяйства. Сельское население, не пригодившееся в качестве батраков, разумнее всего предоставить его собственной судьбе: кто-то при этом помрет, а кто-то и выживет. Да и промышленности будет дан толчок – после такого усмирения люди станут работать за кусок хлеба, и никаких профсоюзов. А если нет профсоюзов, то можно не заморачиваться охраной труда. В результате соединенного действия всех этих факторов вскоре в России останется ровно столько людей, сколько нужно для экономики. Правда, есть еще проблема внешнего долга, которая, скорее всего, приведет к экономической колонизации – но при сословном обществе для верхов она решается просто: местные князьки получают должности в колониальной администрации. А низы – кто их спрашивает? Будут бунтовать, еще раз усмирим.

Ой, какие я странные вещи говорю! Ну да, конечно, в Ъ-книжках такого не найдешь. В них не говорится, как Солдаты Порядка собирались решать российские экономические проблемы. Там повествование ведется так, словно бы этих проблем и нет вовсе. Прямо как у соломоновских красноармейцев: придут освободители, большевиков выгонят, всех накормят, штаны выдадут и нос вытрут. А потом начнется идиллия.

Но ведь проблемы-то – есть!

Заводы – стоят! Не большевики их останавливали, это у «временных» само по себе вышло, но факт налицо. А раз нет промышленности – то нет и товаров. Нет товаров – нет торговли. Нет торговли – нет хлеба. А без хлеба города обречены на смерть. Ну как тут без реквизиций? Можно, говорите? Ну-ну, и как именно? Соблюдать священный принцип свободной торговли? А то, что миллионов двадцать – тридцать – сорок перемрут, это… Ах, да, sorry, конечно же, за прогресс надо платить…

Мой решпект господам либералам. Правильно заметил фантаст Евгений Лукин: стоит интеллигенту переступить некую внутреннюю грань, и бандиту рядом с ним становится нечего делать.

…Какое бы правительство ни пришло в Зимний или же в Кремль, оно все равно ввело бы карточное распределение (если ему было не совсем наплевать, перемрет народ с голоду или нет), военное положение, реквизиции, и в любом случае никуда бы не делись все те же разруха, голод, тиф. Разница была бы в последующем положении России, а в текущем – ни малейшей, ибо механизмы – запущенные, кстати, задолго до Октября – продолжали работать, ставили перед любой властью совершенно одинаковые задачи и определяли совершенно одинаковые способы их решения.

Так что не надо нам песен о злых большевиках – они были далеко не самым плохим из возможных правительств. В отличие от «временных», они все же имели какую-то силу и политическую волю; в отличие от белых, воспринимали в качестве «своих» не несколько процентов, а подавляющее большинство населения, откуда автоматически вытекают меньшие масштабы террора: у большевиков было значительно меньше «классовых врагов». Они смогли хоть и плохо, но как-то кормить города и не быть сброшенными крестьянской войной – то есть владели искусством лавирования между бездной и пропастью. Тиф… Ну тут уж ничего не поделаешь, вошь политикой не интересуется, ей наплевать, кто у власти. И на белых территориях, кстати, тиф свирепствовал еще больше, чем на красных, поскольку красные пытались хоть как-то организовать медицинское обслуживание не только армии, но и населения.

Так что не стоит обольщаться: лучше бы не было. А то, что в народных низах большевиков не любили… так кто и когда любит реальных правителей в трудные времена? Их полюбят потом, спустя двадцать лет, когда они поднимут страну и сумеют ее накормить. А пока что советской власти приходилось быть насильно милой, ибо ничего из того, что обещала, она дать не могла. Кроме разве что восьмичасового рабочего дня – но что в нем толку, если рабочий не может за эти восемь часов заработать даже на кусок хлеба? А уж крестьянский идеал, сформулированный еще в 1881 году в прокламации общества «Земля и воля»: «Забрать свою землю, податей не платить и рекрутов не давать», – недостижим ни при каком правительстве, даже при самом размужицком царе. И так было в масштабах всей страны, в каждой губернии, в каждом уезде, в любом отдельно взятом Совете, и улучшения в ближайшем будущем не предвиделось.

Это одна сторона проблемы – объективные обстоятельства. У нас еще будет возможность их прочувствовать глубоко и конкретно. А ведь была и другая сторона управленческой действительности того времени. Имя ей – кадры.

* * *

В русской революции партия большевиков показала себя самой надежной и организованной силой, опираясь на которую Ленин со товарищи сумели взять власть в нескольких крупных городах России. Теперь, опираясь ровно на ту же партию, им предстояло осуществлять эту власть по всей стране. Работа в предыдущие двадцать лет у них была поставлена неплохо, так что некоторый кадровый мобзапас имелся. Однако если прикинуть масштаб предстоящей битвы за государственный порядок, то большевистское руководство оказалось в положении Золушки: надо рассортировать мешок зерна двумя руками за одну ночь. А вместо доброй феи – белогвардейцы…

Какое-то очень недолгое время большевики надеялись, что партия останется политической организацией и будет через своих членов политически контролировать работу Советов, ведомств, разного рода комитетов и пр. Но на деле вышло иначе. Очень быстро выяснилось, что хаос организаций, комиссий и ведомств если и может как-то управляться – то только одним способом, а именно по партийным каналам. Поскольку каждый начальник отдела в райсовете, каждый командир красногвардейского отряда, каждый член любого комитета имел о происходящем свое мнение и приказы, с этим мнением расходящиеся, попросту не исполнял – то выход был один: поставить во главе каждой структуры большевика и попытаться «построить» ее, используя партийную дисциплину… если первичная партийная организация согласна с генеральной линией партии. Если же не согласна, начиналось черт знает что в заводском, районном и уездном масштабе.