Луи Виардо - Жизнь и произведения Сервантеса

• Название: Жизнь и произведения Сервантеса
• Автор: Луи Виардо
• Жанр: Литература 19 века

«Вообще о каждом писателе и каждом художнике можно смело сказать, что его история сосредоточивается в его произведениях, что все, что он пишет, составляет его деяния, и что весь человек выражается в авторе. Но о Сервантесе этого сказать нельзя. Он был знаменитым человеком, прежде чем стал знаменитым писателем, и совершал великие дела, прежде чем написал бессмертную книгу. Его история была бы интересна даже без его прославленного имени, и жизнь его так же полна очарования и поучительности, как и его произведения…»

---

Снабженный такими сильными рекомендациями, обещавшими счастливый исход его путешествию, Сервантес отплыл в Неаполь на испанской галере el Sol (Солнце) со своим старшим братом Родриго, также солдатом, артиллерийским генералом, бывшим губернатором Голеты, Перо-Диец-Каррильо де Кезада и несколькими другими знатными военными чинами, также возвращавшимися в отечество. Но его ожидали новые испытания, и время отдыха для него еще не наступило. 26-го сентября 1575 г. галера el Sol была окружена алжирской эскадрой под командой арнаута Мами. Три турецких судна аттаковали испанскую галеру и между ними был один галион в двадцать два весла под командой греческого ренегата Дали-Мами, прозванного Хромым. После отчаянной и неравной битвы, в которой Сервантес проявил обычную храбрость, галера, вынужденная спустить флаг, с триумфом была отведена в Алжирссий порт, где победители разделили между собой пленных. Сервантес попал в руки того самого Дали-Мами, который взял в плен христианскую галеру.

Это был человек скупой и жестокий. Отобрав у Сервантеса письма, адрессованные Дон-Жуаном Австрийским и герцогом Сесским в королю, он счел своего пленника за одного из знатнейших и именитейших испанских дворян. Чтоб получить скорый и богатый выкуп, он заковал его в цепи, запер и подверг его всевозможным лишениям и пыткам. Так всегда поступали варвары-корсары со знатными пленниками, попадавшимися в их руки. Они мучили их дурным обращением, по крайней мере в начале плена, то для того, чтоб заставить их отречься от их веры, то чтоб они согласились заплатить за себя большой выкуп и настаивали чтоб их родные и друзья поскорее выслали деньги.

В этой борьбе с ежечасными страданиями, Сервантес проявил геройство, конечно, более редкое и более великое, нежели мужество – геройство терпения, «эту вторую людскую храбрость, как говорит Солис, и тоже дочь сердца, как первая.» Далекий от того, чтоб уступить, далекий от того, чтоб смириться, Сервантес тут же составил тот план о возвращения себе свободы помощью отваги и ловкости, на который столько раз после того отваживался. Он хотел дать свободу и своим товарищам, которых вскоре стал душою и руководителем благодаря превосходству своего ума и характера. Имена некоторых из них сохранены. Это были: капитан дон-Франциско де Менезес, мичманы Риос и Кастанеда, сержант Наваррет, некто Дон-Бельтран-дель-Сальто-и-Кастилья и другой дворянин по имени Осорио. Первым их намерением, до словам Гаедо (Historia de Argel) было – отправиться сухим путем, как сделали другие пленники, до Орана, который тогда принадлежал Испании. Им удалось даже выйти из Алжира под руководством одного туземного мавра, которого нанял Сервантес. Но этот мавр покинул их на другой же день, и беглецам оставалось только возвратиться к своим господам и принять наказание за попытку к бегству. Сервантес был наказан как глава заговора.

Некоторые из его товарищей, между прочими мичман Габриель-де-Кастанеда, были выкуплены в средине 1576 г. Этот Кастанеда взялся доставить родным Сервантеса письма, в которых оба пленных брата описывали свое плачевное положение. Отец их Родриго де-Сервантес тотчас продал или заложил небольшое наследство своих сыновей, свое собственное имущество, далеко не значительное, и даже приданое двух дочерей, которые еще небыли замужем, осудив таким образом всю семью на бедность. Но усилия эти были, увы! бесполезны. Когда деньги по продаже и займам дошли до Сервантеса, он захотел вступить в сделку со своим господином Дали-Мами; но ренегат на столько высоко ценил своего пленника, что не уступил бы его дешево. Его притязания были так непомерны, что Сервантесу пришлось отказаться от надежды деньгами купить себе свободу. Он великодушно отказался от своей доли в пользу своего брата, который, оцененный более дешево, и был выкуплен в августе 1577 г. Уезжая он обещал в скором времени добиться снаряжения в Валенции или на Балеарских островах вооруженного фрегата, который, подошедши в условленное время к африканскому берегу, и освободил бы его брата и других христиан. Он увез с собою настоятельные на этот счет письма от некоторых знатных пленников к вице-королям приморских провинций.

Этот проект связан был с планом, который давно был составлен Сервантесом. В трех милях от Алжира, в востоку, находился сад, или летний домик, принадлежавший канду Гассаву, греческому ренегату. Один из его рабов по имени Хуан, родом из Наварры, тайно прорыл в этом саду, который ему поручено было возделывать, нечто в роде погреба или подземелья. Там, по указаниям Сервантеса, с конца февраля 1577 г. последовательно попрятались различные христианские пленники. Число их ко времени отъезда Родриго в Испанию дошло уже до четырнадцати или пятнадцати. Сервантес, не покидая дома своего господина, управлял этой маленькой подземной республикой, заботясь о её нуждах и о безопасности её членов. В этом факте, свидетельствующем о разнообразии его изобретательного таланта, можно было бы усомниться, еслиб его не удостоверяло множество документов и свидетельств. В этом предприятии главными помощниками его были прежде всего садовник Хуан, исполнявший обязанности сторожа и никого не подпускавший к саду Гассана; затем другой раб, называвшийся золотильщиком (el Dorador), который в ранней молодости отрекся от своей религии, а поток снова стал христианином. Этому последнему поручено было относить съестные припасы в подземелье, откуда никто не выходил ранее ночи. Когда Сервантес сосчитал, что фрегат, посылаемый его братом должен скоро придти, он бежал с каторги у Дали-Мами и 20 сентября, простившись со своим другом доктором Антонио де-Соса, который был так болен, что не мог за ним последовать, и сам заперся в подземелье.

Его расчет оказался верен. Тем временем снаряжен был в Валенции или Майорке фрегат, командование которым поручено было некоему Виане, недавно выкупленному, деятельному и храброму человеку, прекрасно знакомому с Берберийским побережьем. Фрегат этот стал в виду Алжира 28 сентября и, прождавши в открытом море целый день, ночью подошел к условленному месту, настолько близко к саду, чтобы дать о себе знать пленным и в несколько минут забрать их всех. К несчастью, рыбаки, еще не покидавшие своей барки, узнали, несмотря на темноту, христианский фрегат. Они подняли тревогу и собрали столько народу, что Виане пришлось опять уйти в море. Позднее он опять пытался подойти к берегу, во попытка эта кончилась очень печально. Мавры были настороже: они захватили фрегат во время высадки, взяли в плен весь экипаж и разрушили таких образом план бегства.

До сих пор Сервантес и его товарищи, в надежде на близкое освобождение, терпеливо перевосили лишения, страдания и даже болезни, порожденные в их среде таким долгих пребыванием в сыром и темном жилище. Но скоро надежда их исчезла, на другой же день после пленения фрегата. Золотильщик, этот примирившийся с церковью ренегат, которому Сервантес так доверял, снова отрекся и открыл алжирскому дею Гассан-Аге убежище пленников, которых Виана должен был увезти. Дей, восхищенный этим известием, которое, по местному обычаю, давало ему право присвоить себе всех этих пленников, как потерянных рабов, отправил начальника своей гвардии с десятками тремя турецких солдат арестовать беглецов и скрывавшего их садовника. Солдаты эти под предводительством доносчика внезапно проникли с палашами в руках в подземелье. Когда они стали связывать пораженных христиан, Сервантес возвысил голос и закричал с благородной гордостью, что ни один из его несчастных товарищей не виноват, что он один заставил их бежать и скрыл их, и что так как он один виновник заговора, то и наказание должен нести он один. Удивленные таким великодушным признанием, которое навлекало на голову Сервантеса все раздражение жестокого Гассан-Аги, турки отправили одного всадника к своему господину с донесением о происшедшем. Дей приказал отвести всех пленников в особый острог, а вожака их немедленно привести к нему. Сервантес, закованный в цепи, приведен был пешком из подземелья во дворец Гассана, осыпаемый оскорблениями со стороны волновавшегося населения. Дей несколько раз допрашивал его; он пускал в ход самые заманчивые обещания и самые страшные угрозы, чтоб вынудить его выдать сообщников. Но Сервантес, глухой к соблазнам и недоступный страху, продолжал обвинять себя одного. Дей, утомленный его упорством и, без сомнения, тронутый его великодушием, ограничился тем, что велел заковать его в цепи и заключить в острог. Канд Гассан, в саду которого произошло это событие, явился к дею просить строгого наказания всем беглецам, а сам показал пример на своим рабе, садовнике Хуане, которого повесил собственными руками. Та же участь ожидала и Сервантеса с товарищами, если бы скупость дея не заглушила его обычной жестокости. К тому же, большинство пленников было вытребовано прежними их господами, и Сервантес также был возвращен Дали-Мами. Но потому ли, что он внушал дею недоверие, или потому что он казался человеком, за которого будет дан большой выкуп, тот вскоре откупил его за пятьсот эскудо.