Эдуард Верин - Лёка. Искупление

• Название: Лёка. Искупление
• Автор: Эдуард Верин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-1420-0, 9786171214194

Лёка с детства мечтала о лучшей жизни. Умной и красивой, ей казалось, что весь мир будет у ее ног, стоит только выехать из захолустья. Но случилось иначе. Без работы и жилья она с ребенком на руках осталась одна в большом городе. Ночью Лёка в отчаянии решает избавиться от малыша, но уже утром сожалеет о содеянном! Теперь единственное, что остается несчастной матери, – это искупление! Она должна спасти жизнь чужого ребенка…

---

А потом Димка пошел в столяры. Приятель работал на фирме, которая делала двери и окна, и ему нужен был помощник. Сказал, что всему научит. Лёка тогда над Димкой посмеялась – какой из него столяр? Он даже шнурки как следует не смог научиться завязывать – всё они у него развязывались.

Но дело пошло. Димка быстро овладел этим ремеслом и вскоре уже хвастался Лёке, какие он сделал прекрасные двери да как ловко вставил заказчику новое окно.

И вот тогда Лёка его возненавидела. За то, что он оказался таким счастливым в этой, как по ней, недостойной профессии. За то, что отказывался искать другую работу. За то, что не хотел дальше расти. За то, что не собирался ничего менять.

Столяр Димка приносил домой неплохие деньги и начал поговаривать о том, что нужно бы откладывать на будущую собственную квартиру. А Лёку коробило от его довольного лица. Да, конечно, любому человеку нравится заниматься тем, что у него получается, и в том, что Димка был счастлив в столярной мастерской, не было ничего необычного. Но во время все чаще случавшихся приступов злобы Лёка шипела себе под нос:

– Столяр! Простой столяр, блин!..

Да, конечно, многих других женщин устроил бы такой супруг, как Димка – любящий, добрый, не ленивый, непьющий! Но Лёке этого было мало. Она очень любила американский фильм «Форрест Гамп» про честного, хорошего, доброго парня-дурачка и прекрасно понимала главную героиню Дженни. Добряк Форрест любил ее всю свою жизнь, но она только на смертном одре согласилась быть с ним. Очень трудно, знаете ли, смириться с тем, что твоя судьба – добрый, хороший, но слабоумный человек! Особенно угнетало Лёку понимание того, что ради любви к Дженни киношный Форрест стал бы умным, если бы только мог. А Димка не собирался становиться успешным (по Лёкиным меркам) ради любви к ней! Мог, но не хотел! Обидно и досадно.

Пока Димка искал свое место в жизни, было не ясно, выйдет из него «принц» или нет. А когда нашел, стало очевидным – не выйдет. Для Лёки согласиться всю жизнь прожить с обычным столяром казалось крушением всех честолюбивых надежд! Да, конечно, она уже была не наивная семнадцатилетняя девочка, которая считала, что весь мир только и ждет, чтобы упасть к ее ногам. Но жена столяра – это не просто не журавль в небе. Это даже и не синица в руке, а так – плюгавый воробушек. Ради этого не стоило уезжать из Штыбова.

И Лёку понесло. Скандал следовал за скандалом – по малейшему поводу, чуть ли не каждый день. После одной грандиозной ссоры на пустом месте Димка собрал вещи и ушел. Лёка была уверена, что он вскоре приползет к ней – мириться. Но он не приполз. Он вообще после этого случая ни разу не постучался в ее дверь.

Зато начал сниться – не реже чем раз в неделю. За эти сны Лёка себя ненавидела. И дулась на то, что он не приходил. Нет, она ни в коем случае не приняла бы его назад! И все же он не приходил, и от этого Лёка чувствовала себя совсем несчастной.

4

Повалявшись и погрустив с полчаса, Лёка заставила себя встать – было кое-что для поднятия настроения!

Она тщательно поправила на кровати покрывало, затем достала из пакета огромный ананас. Вкуснее был бы торт, но скотина Краснокутский прав – она начала полнеть, а двадцативосьмилетняя толстуха «принца» уж точно не найдет! А от ананасов вроде бы даже худеют. Поэтому именно ананасом Лёка собиралась отметить свои десять лет в Большеграде. Десять лет огромных, сияющих, обманутых надежд!

Отмечать предстояло в совершенном одиночестве, но в эту минуту она была даже рада, что у нее нет друзей. Не хотелось перед ними выворачивать душу наизнанку и, выпив сто грамм, плакаться, что жизнь не удалась. Нет, уж лучше сама с собой.

Вот так… И все же интересно – почему в Большеграде она не смогла ни с кем подружиться? Разве что с Талькой, но об этом не хотелось вспоминать. Все друзья остались там, в Штыбове. Снежка вроде бы вышла-таки замуж за своего Костеньку. Когда они виделись в последний раз? Семь лет назад? Или восемь? Уже и не вспомнить. Вот Снежка злорадствовала бы, если бы могла посмотреть на Лёкину жизнь! А Вася Шишкин не злорадствовал бы. Но где он, Вася-то?

Лёка аккуратно нарезала ананас, потом достала из холодильника початую бутылку грузинского вина. Она любила кислые вина и не стеснялась выпить бокал-другой в одиночестве. После ухода Димки она стала часто прикладываться к бутылке с вином. Ей иногда приходило в голову, что это может когда-нибудь вылиться в нехорошую привычку, но это все потом.

Лёка наполнила бокал, села за стол, но потом встала, решив все-таки переодеться в домашнее. Десять лет в Большеграде – это, конечно, классно, но очень не хотелось отстирывать винные пятна с одежды. Ручная стирка – это так ужасно! И кожа на руках портится. Хорошие кремы для рук влетают в копеечку. Вот бы заиметь машинку-автомат! Только куда ее поставить, в общежитии-то?

Она подошла к шкафу и вдруг заметила наверху свой старый пустой чемодан. Лёка усмехнулась, достала чемодан, смахнула с него пыль, повертела в руках. Чемодан все еще смотрелся обалденно – вот что значит качественная вещь! А сколько с ним было связано надежд – тогда, раньше! Нет, нельзя об этом думать, нельзя плакать! Лёка вновь закинула чемодан на шкаф и задвинула подальше к стене.

Так – не реветь! Рядовой Лёка, отставить нытье – ать-два! Взяли себя в руки, не грустим, переодеваемся и едим. Ананас и вино отлично поднимают настроение! Нам не уже двадцать семь, а всего двадцать семь! И вскоре будет не уже двадцать восемь, а всего двадцать восемь! Вся жизнь впереди!

Лёка быстро разделась, натянула старые легкие джинсы – даже в комнате общежития она не ходила в спортивном костюме. Рубашку она тоже надела джинсовую, очень простую, но безупречно чистую и идеально выглаженную.

Не успела она застегнуть все пуговицы на рубашке, как почувствовала, будто ей на голову со шкафа спрыгнуло что-то легкое и живое. Спустя миг под рубашкой она ощутила маленькие когтистые лапки, как будто огромный жук быстро сбегал по ее телу с головы на пол.

«Это мышь!» – пронеслось в голове.

Не помня себя от ужаса, Лёка отчаянно завизжала, правой рукой изо всех сил рванула на себе рубашку. По всей комнате разлетелись оторванные пуговицы. Одним движением Лёка сбросила рубашку на пол и заверещала опять – из-под рубашки в угол действительно шмыгнула мышь, эта вечная проблема общежития.

Лёка завыла – уже от досады.

Внезапно дверь комнаты отворилась.

– Что тут за дела? – встревоженно спросил внушительный мужской голос.

На пороге стоял парень. Спокойным взглядом он обвел комнату и убедился, что Лёка в ней одна.

– Сбавь децибелы! – прикрикнул он на нее. – Я уже подумал, тебя убивают!

– Мышь! – закричала Лёка, показывая в угол, где скрылся так напугавший ее зверек.

Парень недоуменно посмотрел в угол, потом уставился на Лёку. В этот момент Лёка узнала его – это был сын комендантши, которого она видела мельком пару раз, и звали его, кажется, Стасом. Натренированный взгляд Лёки сразу же отметил дорогие шмотки, фирменные кроссовки, а также обручальное кольцо на безымянном пальце.

В эту же секунду до Лёки дошло, что она стоит перед парнем просто в джинсах и застиранном старом лифчике. Она резко дернула на себя дверь шкафа – дверь открылась, и Лёка за ней спряталась.

– Долбануться – я думал, тут кого-то замочили! – повторил парень и покачал головой. – Ты так орала! А тут просто мыша!

– Ничего себе – «просто мыша»! – судорожно всхлипнув, сказала из-за двери Лёка; она пыталась быстро найти нарядную снежно-белую водолазку. – Я их, между прочим, боюсь!

– Да-а? – с интересом протянул парень. – И я стремаюсь – только летучих! Раз ко мне одна такая залетела, а я ее выгонял. Это ж не мыша, а чума! Она круги нарезала под потолком, потом на пол фигакнулась. Ползет на меня и пищит, трещит, цокает…

– Возмущается? – подсказала Лёка.

Ага! Вот и водолазка! Какая красота – ни пятнышка!

– Что-что? – спросил незваный словоохотливый гость. – А, ну да… Хрен ее знает – может, и возмущается! Я по-мышиному не базарю! И вот ведь гадина – сама меня напугала, а еще цокает, сечёшь?

Он картинно развел руками.

– Не секу, – в тон ему сказала Лёка. – Ты не мог бы выйти? Я оденусь!

– Может, и мог бы, – сказал Стас. – Но ты слушай сюда! Я ее, мышу эту, накрыл пустым ведром, она вроде заткнулась. А потом я ее, гадину, решил на улицу выпустить. Хорошее дело сделать, между прочим! Так она, падла, меня за палец кусанула! Кровищи было! И больно! Я вижу, у тебя типа праздник – винчик, ананасина? – сказал он вдруг безо всякого перехода. – Так я попозжа заскочу? Люблю праздники!

– Заскочи, – ответила Лёка, натягивая водолазку. – Между прочим, когда кусают летучие мыши, надо делать уколы! От бешенства.

– Да, докторша что-то такое плела, – сказал Стас довольно. – Только я… это… ширяться боюсь! Еще с детства. Лучше летучие мыши, чем уколы! Поэтому я забил – и ничё. Все путем – не взбесился, не кусаюсь! Короче, жди меня минут через пятнадцать. Бокалы найдутся или с собой принести?