Эдгар Берроуз - Большой Джим

• Название: Большой Джим
• Автор: Эдгар Берроуз
• Жанр: Научная Фантастика

---

Когда мы приготовили и съели ужин, зарядил дождь. Долгие северные сумерки были стерты сердитыми тучами, что катились низко-низко с севера. Гром потрясал нас. Молнии рассыпали бриллианты вокруг. Мы заползли в кабину и расстелили подстилки и одеяла на полу за сиденьями.

Дождь все лил. То, что он когда-то сделал с древней Арменией за сорок дней и сорок ночей, с безымянной рекой где-то в Сибири он сделал за одну ночь. Никогда не забуду этот потоп!

Не знаю, сколько времени я спал, но когда проснулся, лило не просто как из ведра, а как из бочки. Я выглянул в окно. Очередная вспышка молнии озарила реку, бурлившую в нескольких футах от самолета.

Я растолкал доктора Стэйда и обратил его внимание на наше опасное положение.

- Черт! - сказал он.- Подождем, пока поплывем.- Он перевернулся на другой бок и снова заснул. Конечно, это же не его машина, да и пловец он, наверно, сильный. Я - нет.

Всю ночь я пролежал без сна. Поток поднялся почти на фут стойки переднего шасси; потом вода начала спадать.

На следующее утро вода бежала по новому руслу в нескольких ярдах от самолета, а утес отступил по крайней мере футов на пятьдесят к востоку. Верхняя часть его обрушилась в реку. Нижний слой был чистым сверкающим льдом.

- Это интересно,- сказал доктор.- Там случайно не осталось зайца или куропатки?

Мы прикончили их остатки. Затем я принялся за карбюратор. Стэйд изучал хаос, устроенный бурей.

Спустившись к реке до утеса, он вдруг громко позвал меня. Я никогда не видел, чтобы профессор проявлял столько энтузиазма, разве что когда он честил своих неприятелей-медиков.

Ничего столь уж восхитительного я сначала и не увидел.

- Что это вас так взволновало? - поинтересовался я.

- Иди сюда, ирландец тупой, и погляди на человека пятидесяти тысяч лет отроду, а то и постарше! - Стэйд наполовину немец, наполовину шотландец, только этим и объясняется его жуткий юмор.

Я подумал, что это, возможно, жар, но у него не было жара. И действием высоты это тоже не могло быть; поэтому я решил, что это наследственность.

- Гляди! - сказал он. Его палец указывал на утес за рекой.

Я взглянул - и точно. В массивном льду виднелось тело человека. Он был одет в меха и оброс могучей бородой. Человек лежал на боку, подложив руку под голову, словно крепко спал.

Стэйд был в экстазе. Он стоял, выкатив глаза, и таращился на тело.

- Ты сознаешь. Пат, что мы смотрим на человека, жившего пятьдесят лет назад, человека каменного века?

- Это подарок для тебя, док,- сказал я.

- Для меня? О чем ты?

- Ты можешь оттаять его и вернуть к жизни.

Стэйд посмотрел на меня безучастно, словно не понял, о чем это я. Губы его некоторое время бесшумно двигались, потом он покачал головой.

- Боюсь, этот экземпляр промораживался слишком долго,сказал он.

- Пятьдесят тысяч лет, конечно, это срок, но почему бы не попытаться? По крайней мере будешь занят, пока я чиню двигатель и пытаюсь вытащить нас отсюда.

Он снова уставился на меня пустыми глазами. Они были так же холодны и безжизненны сейчас, как тот далекий утес.

- Ладно, Падди, приятель,- сказал он наконец.- Но тебе придется помочь мне.

Мое предложение было шуткой, однако Стэйд был убийственно серьезен, когда принялся за дело. От меня толку было немного, потому что через пару дней я свалился от странной комбинации простуды и лихорадки, отчего большую часть времени был слегка не в себе. Но когда мог, я работал.

Две недели у нас ушло на постройку грубой хижины из молодых стволов, скрепленных глиной. Там были очаг и скамья для принадлежностей, захваченных с собой Стэйдом. Еще две недели мы вырубали нашего пещерного человека изо льда. Мы вынуждены были быть очень осторожными: была опасность расколоть его.

Я дал ему имя. Во льду, облаченный в шкуры, с мохнатым лицом, он был похож на громадного мордатого медведя-гризли, которого я видел однажды в Йеллоустоуне. Звали того гризли Джимбер-Джо, так же я окрестил и наше открытие. Лихорадка меня шатала - я чувствовал себя словно после недельного загула.

Так или иначе мы вырубили нашего замороженного, оставив его заключенным в небольшой кусок льда. Затем переправили его через реку и доволокли до "лаборатории" на специально сделанных грубых санях.

Все время, что мы работали над ним, мы здорово ломали себе головы. Я по-прежнему считал это шуткой, но Стэйд был с каждым днем все серьезнее. Он работал со свирепой энергией, которая захватывала и меня. Ночами у огня он снова и снова говорил о той памяти, что заключена в промерзшем мозгу. Что видели эти скованные льдом глаза в дни, когда мир был юн? Что за любовь, что за ненависть кипела в этой могучей груди?

Вот оно, существо, жившее в дни мамонтов, саблезубых тигров и громадных летающих монстров. Он выжил наперекор всему, с каменным копьем и кремневым ножом в мире хищников, и только холод великого ледника смог сковать его...

Стэйд сказал, что он, наверно, охотился и попал В метель. Окоченевший, он свалился прямо на лед, поддавшись непреодолимому желанию заснуть, которое охватывает всех замерзающих. Никем не потревоженный, он проспал пятьдесят тысяч лет.

Когда пришло время последнего испытания, я уже совсем выдохся. У меня резко подскочила температура, и все утро я шатался, как лунатик. Но Стэйд настаивал на моем присутствии, и мне пришлось остаться на ногах. Напичкав меня хинином и виски, он добился того, что я стал как новенький. Вспомнились даже слова песен, которые я давным-давно позабыл.

Именно поэтому я превосходно помню одни моменты этого дня и совершенно не помню другие.

Стэйд развел в очаге огонь, и наша хижина-лаборатория нагрелась, как духовка. Пропеллер с самолета, медленно вращаясь, обеспечивал циркуляцию воздуха сквозь проделанное для этой цели отверстие в стене. Я помог установить ледяную глыбу с нашим подопытным перед огнем, затем, окончательно отупев, свалился, предоставив возможность завершить все прочее Стэйду. Это был его праздник.

Он продолжал переворачивать Джимбер-Джо с одного бока на другой перед огнем, пока весь лед не стаял. Затем начало оттаивать тело.

Мое отупение отступило, и я стал понимать происходящее. Предвидя, что скорее всего через положенное время наш доисторический экспонат посинеет и начнет "благоухать", я почему-то не мог заглушить растущий восторг. Напряжение Стэйда передалось мне. Громадный доктор старался выглядеть хладнокровным и собранным ученым, однако ему это плохо удавалось. Его глаза сверкали, а могучее тело было каменно-напряженным. Когда он зажигал сигарету, его пальцы тряслись, а полуулыбка на губах выглядела примерзшей к ним нервной гримасой.

Я рассмеялся.

- А если он оживет, док? - спросил я.- Об этом ты думал? Ты подумал, что значит для бедного Джимбера проснуться за пятьдесят тысяч лет от всех своих друзей? И что он сможет сделать с нами?

Это было забавно, и я захохотал.

- Интересно, что за люди жили в каменном веке? - продолжал я.- Мы дали ему медвежье имя, и он внешне его оправдывает. Он выглядит парнем, у которого свои понятия насчет чужаков, что будят людей, не будучи с ними знакомыми,- людей, мирно проспавших пятьдесят тысяч лет. Представляешь, что он натворит?

Стэйд пожал плечами. В его глазах загорелся дьявольский огонь.

- Ты что, и вправду уверен, что он оживет, Пат? - прошептал он.

- Ты доктор - тебе и знать.

Он кивнул головой.

- Теоретически это возможно...

Остальное я помню довольно смутно. Сначала Стэйд сделал Большому Джиму переливание крови. Донором был я. Потом сделал ему инъекцию адреналина. Склонившись над обмякшим телом, доктор время от времени посматривал на меня. В его глазах горел огонь. Внезапно он рванулся к своему пациенту, и я услышал его сдавленный вскрик.

Джимбер-Джо открыл рот и зевнул!

Словно все великаны мира дали мне затрещину. Дыхание остановилось, и с минуту я ничего не видел. Никогда в жизни я не чувствовал такого груза ответственности. Почему, черт возьми, он не умер пятьдесят тысяч лет назад? Теперь, когда он стал подавать признаки жизни, мы должны были продолжать. Не закончить начатое было бы убийственным, и помню, что я подумал: "Нехорошо убивать человека, родившегося так давно..."

Стэйд ввел ему полторы унции вытяжки передней доли гипофиза. Большой Джим сморщился и зашевелил пальцами. Он определенно оживал, и это меня испугало. Я чуть не разрыдался. Мы словно бы вмешались в дела, вершить которые положено лишь Богу.

Стэйд набрал в шприц вытяжку задней доли гипофиза и вкатил ее нашему открытию. В первую секунду не произошло ничего. Затем человек из каменного века попробовал сесть. Стэйд рявкнул на него, а я ощутил, что все больше слабею. Словно в полусне, я видел и слышал, как Стэйд мягко укладывает его обратно и говорит что-то успокаивающе. Затем он ввел ему порцию половых гормонов и ликующе повел плечами. Он подошел ко мне со сверкающими глазами, и с этой минуты я уже ничего не помню.