Светлана Лыжина - Валашский дракон

• Название: Валашский дракон
• Автор: Светлана Лыжина
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-8406-7

Герой этой книги – не кровожадный вампир, созданный пером бульварного писаки Брема Стокера, а реальная историческая личность. Румынский, а точнее – валашский, господарь Влад III Басараб, известный также как Влад Дракула, талантливый военачальник, с небольшой армией вынужденный противостоять огромной Османской империи. Если бы венгерский союзник Влада всё же сдержал обещание и выступил в поход, то кто знает, как повернулось бы дело. Однако помощь из Венгрии не пришла, а Влад оказался в венгерской тюрьме, оклеветанный и осуждённый теми, кто так и не решился поддержать его в священной борьбе за свободу от турецкого владычества.

---

– Уверяешь, что не думал? – спросил молдавский князь.

– Нет.

– Но ты хочешь поссорить меня с Янку, – Богдан называл Яноша Гуньяди на свой лад, Янку, а Влад произносил это имя по-венгерски, потому что очень много знал о венграх и даже мог говорить на их языке.

– Я не хочу вас ссорить, – возражал юный советчик. – Я лишь говорю, что ты зря заключил с Яношем союз. Ты думаешь, что поставил свою печать на договорных грамотах? Это только по виду грамоты, а по сути – долговые расписки! Ты всегда будешь должен Яношу, а он тебе – нет, ведь если он откажется от обязательств перед тобой, ты не сможешь призвать его к ответу, потому что войско Яноша куда больше твоего, а вот если условий не выполнишь ты, то поплатишься.

Влад говорил, не замечая, как в его речи появилась ирония, неуместная при обращении к старшим. Не заметил он и того, как Богдан ещё больше набычился.

В эту минуту юному советчику виделось совсем другое – бесстрастное лицо Яноша, принимавшего решение о том, что в Румынии надобно сменить князя. Влад не присутствовал тогда рядом с венгром, но был уверен, что Янош проявил не больше чувств, чем проявляет ворон, когда садится на труп человека, чтобы полакомиться мертвечиной. Это только в песнях поётся, что вороны слетаются к добыче радостно, а на самом деле им всё равно. Такая птица из всех возможных чувств проявит разве что ярость, не желая делить пищу со своими собратьями.

«Недаром на гербе семьи Гуньяди изображён ворон!» – думал Влад, и чем спокойнее виделся ему венгр, тем больше вызывал ненависть. Хотелось сжимать кулаки и скрипеть зубами.

Меж тем Богдан, услышав речи о долговой расписке, вскипел:

– Значит, ты хочешь меня учить? Не рановато ли?

– Прости, Богдан, я не… – опомнился советчик.

– Ты уже забыл, как приходил ко мне скромным просителем? – продолжал молдавский князь. – Ты говорил, что твой отец и старший брат умерли, а румынский трон занят проходимцем, получающим помощь от Янку. Ты говорил, что тебя вынудили бежать, и попросил позволения пожить здесь, в моей столице. Я позволил и сейчас позволяю, хотя Янку уже потребовал, чтоб я выслал тебя подальше, за пределы моей земли. Видишь? Я действую наперекор своему союзнику, которому, как ты утверждаешь, не могу сказать ни слова поперёк.

– Я очень благодарен тебе, Богдан.

– Благодарен? Что-то непохоже! Ведь я слышу от тебя лишь дерзости! Не испытывай моё терпение, а то вправду вышлю. И радуйся, что с тобой сдружился мой сын. Без него я давно бы прогнал тебя, наглеца, да боюсь, он по своей юношеской дурости за тобой увяжется.

«Наглец» привычно нахохлился, а молдавский князь продолжал:

– А что ты говорил про моих бояр? Что среди них есть заговорщики?

– Я не знаю этого наверняка, – ответил Влад.

– Вот и нечего тогда болтать, – сказал Богдан, всё больше напоминая разъярённого быка. – Кто ты такой, чтобы давать советы в государственных делах?

– Я тот, чья голова была помазана миром и увенчана короной, – ответил Влад, сразу расправив плечи и гордо вскинув голову. – Я тот, кто держал в руках скипетр. В этом я равен тебе.

– Ты продержался у власти всего месяц!

«А ты правишь всего год. Тоже невелик срок», – подумал Влад, но промолчал, хотя Богдан прочёл эти слова на его лице.

– И что мне, по-твоему, делать с моими боярами? – продолжал издеваться молдавский государь, ходя вокруг собеседника. – Казнить их за предательство, которого они ещё не совершили?

– Да, – спокойно ответил Влад.

– Ты шутишь или безумен? – с усмешкой спросил Богдан. – Казнить преступников до того, как преступление совершено? Большей глупости я не слышал!

Казалось, гнев у молдавского правителя прошёл. Теперь он искренне считал своего собеседника дураком, а на дураков, как известно, не обижаются.

– Глупец, – повторил Богдан, а Влад спокойно возразил, уже понимая, что разговор бесполезен:

– Я не глупец. Я предлагаю то, что исполнимо, а вот ждать, пока измена осуществится, – безумие. Ведь ты не сможешь никого наказать после того, как тебя предадут, потому что будешь изгнан из страны… или мёртв. Значит, остаётся одно – опередить предателей, не дать их замыслу вызреть. Если бы мой покойный отец мог сейчас говорить с тобой, то говорил бы то же, что я.

Богдан только рукой махнул:

– Ступай, глупец. Жажда мести совсем лишила тебя разума. И не вздумай рассказывать свои бредни моему сыну.

Следуя этому повелению, Влад ничего не рассказал Штефану и надеялся, что неудачная беседа с Богданом забудется тем быстрее, чем меньше про неё поминать. Неудачливый советчик радовался, что продолжает жить в молдавской столице и что по-прежнему вхож во дворец, но радости чуть не пришёл конец, когда однажды на пире случилось досадное недоразумение. Влад всегда сидел за главным столом, то есть за столом Богдана, а в тот день привычное место оказалось занято.

Гость, которого принимают при дворе только из милости, не вправе возмущаться, поэтому обделённый Влад пожал плечами и, усмехнувшись в ответ на озадаченный взгляд своего друга Штефана, сидевшего возле отца, отправился на то место, которое предложили взамен – ближе к дверям залы.

Штефан много раз посматривал на приятеля, словно спрашивал: «Неужели ты оставишь это так?» Однако в середине пира настроение Богданова сына изменилось. Выгадав минуту, когда не надо было поддерживать поднятым кубком очередную здравицу, Штефан решительно встал и подошёл к столу, где сидел Влад:

– Подвиньтесь-ка, братцы, я с вами сяду, – весело сказал наследник молдавского престола, втискиваясь между другом и неким боярским сыном, сидевшими на лавке.

– Что ты делаешь? Иди обратно, – стал отговаривать Влад, очень опасаясь, что шалость телёнка рассердит быка, но Штефан упорствовал.

Наконец, Богдан заметил, что сына слишком долго нет, а когда пропавший обнаружился в компании неподобающих сотрапезников, молдавский государь сдвинул брови и громко произнёс, обращаясь к двум боярам – стольнику и чашнику:

– Мой сын ошибся и сел не туда. Укажите ему его место.

Бояре послушно пошли к Штефану, стали просить пересесть, но так и не уговорили. Его даже попытались взять под руки, а он крепко ухватился за пояса сидящих рядом товарищей, будто всё происходящее было весёлой игрой:

– Эй, братцы, держите меня, не отдавайте!

Конечно, если б молдавский государь твёрдо вознамерился вытащить сына из-за стола, то непременно бы вытащил, но для этого требовались другие слуги, боевитые, да и шума получилось бы многовато. Богдан понял, что лучше не трогать отпрыска, и махнул на него рукой.

– Мой отец грозный, но отходчивый, – сказал довольный Штефан. – Уж я-то знаю.

С тех пор для Влада всегда оставляли место за главным столом, но причиной, судя по всему, стало не только происшествие на пире. Влад перестал считаться наглецом и глупцом потому, что кое-что из его предсказаний сбылось, – из союза с Яношем Гуньяди действительно не вышло ничего путного.

Во второй договорной грамоте, которую составил Богдан, желая получить покровительство Яноша, ясно говорилось о военном союзе, однако Янош даже не подумал помогать союзнику, когда через месяц после того, как грамота была заверена печатью, в Молдавию пришло польское войско.

– Выходит, я с ляхами один на один, – сказал тогда Богдан.

Поляки собрали сильную армию с большой конницей и не сомневались в своей победе. Наверное, поэтому они воевали как полусонные, а вот молдавскому правителю нельзя было действовать вполсилы, ведь главную часть его войска составляла не конница, закованная в доспехи, а пехота народного ополчения, вооруженная чем придётся. К тому же ополченцы знали своего государя плоховато, ведь он воссел на престол всего год назад. Если б не воинская повинность, они бы ни за что не отправились воевать, так что Богдан, понимая это, принял единственно верное решение. Он не вступал с поляками в открытый бой, но следовал за ними, действуя не как бык, который прёт напролом, а как юркая собачонка, которая тяпнет сзади и тут же отбежит.

Поляки ходили по Молдавской земле, грабя её, а Богдан, дождавшись, пока очередной вражеский отряд увлечётся грабежом и отделится от большого войска, нападал, причём во всех стычках участвовал сам и даже сына, которого до сих пор старательно оберегал, стал вовлекать в дело при всяком случае.

Конечно, видя такие поступки государя, молдавское войско воодушевилось, а Влад даже стал жалеть, что непричастен к этому. Он не состоял у Богдана на службе, поэтому в войне не участвовал и таскался за молдавскими воинами как праздный наблюдатель, а новости узнавал от Штефана, постоянно хваставшегося боевыми успехами.

Влад слушал друга, улыбаясь, потому что хвастун по наивности выбалтывал много такого, что составляет военную тайну. «Я-то никому не скажу, – думал Влад, – но будь на моём месте кто другой… Эх, ты, телёнок!»

Наконец, поляки, которые оказались вконец измотаны мелкими стычками, но так и не смогли навязать молдаванам большого сражения, повернули к себе домой, на север, и вот тогда-то Богдан решился устроить серьёзный бой.