Сергей Гуреев - Мой удивительный февраль. Том 1. О личном и вечном

• Название: Мой удивительный февраль. Том 1. О личном и вечном
• Автор: Сергей Гуреев
• Жанр: Поэзия

Первая книга – «О личном и вечном» – открывает цикл из пяти книг под общим названием «Мой удивительный февраль», в которых собраны самые лучшие стихи и песни, посвящения и репортажи с различных фестивалей, написанные почти за 40 лет творческой жизни. Здесь представлены стихи о Сибири, о моём любимом городе Томске, о семье, а также размышления о жизни, о поэзии как молодого, так и теперь уже умудрённого опытом человека.

---

Предновогодняя ночь

Я уйду опять в громаду ночи,
Наплевав на завтрашний зачёт.
Прокричу с обрыва, что есть мочи
Трижды, через левое плечо.

Выверну всю душу наизнанку,
Чтоб никто не завернул назад.
Заскулю как старая шарманка
И растаю в собственных глазах.

Снег колючий загребу рукою,
Сам себе за шиворот впихну.
С наслажденьем, словно с перепою
Смог морозный в лёгкие вдохну.

А когда умчится в бесконечность
Этот старый високосный год,
Я вернусь домой, расправив плечи,
Проскрипев засовами ворот.

декабрь 1976

Годы студенчества

Вузы опять нас зовут листопадом,
Тёплым дождём, обещая награды.
Ранним морозом, ударив без счёта,
Снегом в лицо налетают зачёты.

Закостенела в нас наша учёность,
Важность проела до самых печёнок.
Модный портфель крокодильевой кожей
Корчит солидные умные рожи.

Годы студенчества. Мы их теряем,
Кичась высоким своим положеньем.
Мудрым речам свои души вверяем,
Требуя почестей и уваженья.

Бросьте. Очнитесь. Панамы наденьте.
Станьте детьми, даже если с усами.
Годы студенчества – это, поверьте,
Самые лучшие, самые, самые!

1976

Молодой специалист

Всё прекрасно в этом мире:
Строим больше, строим шире.
Я летаю по Сибири
Как по ветру жёлтый лист.
В Конституции Союза
Я читал, – кончайте вузы.
Но лежу балластным грузом —
Молодой специалист.

Но только тихо, тихо, тихо уплывают поезда,
И на них, на них, на них я уезжаю в никуда.
Чтоб найти себе работу,
Где свободная суббота,
Где различные заботы
Не затянут нас в болото.
Где семейный есть уют.
Где квартиру мне дают!

Ну, чего казалось проще,
И не нужно даже тёщи.
Есть же право на жилплощадь,
Даже целая статья!

Только сокращенье штатов,
Как и в пресловутых Штатах,
Окатило из ушата,
Без квартиры снова я.

Только тихо, тихо, тихо уплывают поезда.
И на них, на них, на них я уезжаю в никуда.
Где в науку есть дороги,
И не крупные налоги,
И домашние тревоги
Не затянут нас в берлогу.
Где живёт старушка-мать,
Чтобы комнатку снимать!

Мне твердят: – «К чему дебаты,
Шёл бы лучше ты в солдаты!»
Только, братцы, я женатый,
Чем ячейку-то кормить?
Мне профессора бы папу,
Или хотя бы чью-то лапу,
Чтоб завидовать стал Запад
Месту, где мы будем жить.

Только тихо, тихо, тихо уплывают поезда.
И на них, на них, на них я уезжаю в никуда.
Да, хотел бы аспирантом,
Ну, хотя бы лаборантом,
Ну, хотя бы практикантом,
Ну, хотя бы просто кадром,
Ну, хотя бы так, как Вася…
Койко-место?
Я согласен!

сентябрь 1977

Мужики

Мужики…
Мужики в телогрейках, лопаты прогрев,
Убирают картофель с полей.
За окном облетает сентябрь с дерев,
А на книжке 500 рублей.

И только мужики…
Мужики на базаре свинину дают,
У меня лишь из дырок филе.
Журавлём улетает октябрь на юг,
А на книжке 200 рублей.

И только мужики…
Мужики с дробовыми ждут первой куржи,
Изготовясь на диких кролей.
И подтаявшим снегом ноябрь лежит,
А на книжке 20 рублей.

И только мужики…
Мужики на печи дружно давят клопа,
Накормив комбикормом курей.
И крещенским морозом декабрь упал,
А в кармане 8 рублей.

И все это мужикам…
И последнюю трешку упрятав в рукав
С сухарём из пшеничной муки,
Не найдя себя в бардовских этих кругах,
Собираюсь уйти в мужики.

1977

Медсанчасть №25

или история о том, как освободиться от службы в армии с помощью известных авторов

Не философствуйте в экстазе,
И не ищите громких слов.
Причинно-следственные связи,
Единство и борьба умов.

Как по закону диамата,
Нет, не забыть мне это впредь,
По воле райвоенкомата
Залёг в больницу как медведь.

Ох, эти дни мои – цветочки,
Палат больничных нервный блок!
И муха надоевшей точкой
Насиживает потолок.

Здесь полосатые пижамы
Как отшумевшие хлеба,
Здесь по совету Окуджавы
«Не убирают ладони со лба…»

Здесь веет всё целебным духом
Лекарств и наших и других,
Вот если б Кукин то понюхал,
Куда там запахам тайги?

Здесь ежедневно процедуры
Болезных возвращают в строй.
Узрел бы это Визбор Юра,
«Он забросил бы всё,
Он бы стал медсестрой…»
Таблетки здесь дают на лапу,
Не различая по полам,
И лица шлёпаются на пол,
И режут жизни пополам.

Здесь по ночам бледнеют лица,
Слабеет дух, слабеет пресс,
Здесь сам себе бы Городницкий
Давно б поставил «Южный Крест».

Здесь от знакомого движенья
Стерильный шприц волнует кровь,
Как божество, как вдохновенье,
Как безответная любовь.

Здесь не работают налево,
А что до пьяных вечеров,
То и Егоров без сугрева
«Панамку не носил бы
и не заплевал Пьеро…»

Здесь под матрасы стелют доски,
Храня больничный этикет.
Наверно, так вот Саша Дольский
Открыл свой «фирменный букет».

Сверяют лишь температуру,
А что до песен и до струн,
То Ланцберг сам, «вертясь как дура»,
Не прикоснулся бы к перу.

Вот у Никитина был ёжик,
Он с ёлками дружить хотел,
А здесь у нас какой-то тоже
Всё фистулой в боку свистел.

Еда на нас не давит грузом,
Здесь все из каши и муки,
Ну а про то как «водит пузы»
Расскажет лучше Юлий Ким.

На воздух здесь закрыты двери,
И навевает всё тоску.
И жаворонок, я уверен,
От грусти спел бы лишь «Ку-ку!».

Иль Вахнюка спросить хотя бы,
Он согласился бы со мной: —
«Кругом медсёстры, кругом медбабы,
а обыкновенной – ни одной…»!

Здесь по утрам нас рано будят,
И банку в руки, чтоб сходил…
Ой! «Не буду, не буду, не буду, не буду,
Вон она какая большая, а я один».

Здесь осаждают туалеты,
Пока анализы не сдал.
И Туриянский, зная это,
На катафалке б прискакал.

И написал бы хулигански
На стекле карандашом: —
Это сдал В.Л.Турьянский,
Получилось – хорошо!

А мне сдавать, уж, нету мочи,
Но только вот какой нюанс:
Коли в солдаты ты не хочешь,
То только здесь – «Последний шанс».

И как ворона, и как лошадь,
И как «принцесса во лесу»
Сию ужаснейшую ношу
Прекрасно я перенесу!

Нет, не пристанет к нам зараза,
Уколов непрерывный ток,
И часть спины, точнее таза,
Напоминает решето.

Гипноз терзает мою душу,
В рентген гляжу я как в окно,
И всё, что я когда-то скушал —
На весь экран укрупнено!

И через день, через неделю
Я сам – сестра, я сам – больной.
И вдруг узнаю еле-еле
Того, кто был когда-то мной.

Дождусь ли я когда, не знаю,
Последних несколько минут,
«Когда на что-то намекая,
Когда на что-то намекая,
Меня отсюда унесут»…

Новосибирск 1977

Интмная радиоактивная

городу Северску

Всё как-будто по заказу,
Чем-то хлынуло с полей.
Неужели с этим связан
Славный Томский юбилей?

Разнеслось весенним светом,
Грянул гром – живём пока.
И с Почтового с приветом
Налетают облака!

В страхе вздрогнули японцы,
Криком воет «Би Би Си».
А у нас над Томском солнце,
Пейте, братцы, «абисиб»!

Пейте разом, пейте дружно
Из своих могучих сил,
Ведь кому-то ж это нужно,
Чтоб реактор тут дымил!

Если где у них рвануло,
Всюду новости пестрят.
А про нас, куда б не дуло,
Ничего не говорят.

Море черноморских пляжей
Не заменит этот хлоп,
Мы в Сибири выпьем, вмажем
И выводим изотоп!

Мы привиты все с пелёнок:
СХК, Кузбасс, КАТЭК.
«Там у них народ ядрёный»,
Убеждает МАГАТЭ.

Там без смога и без смака
Не живут четвёртый век.
Ну, облезла та собака,
Так она ж не человек.

Ну, накрыло три деревни,
Ну, пол мира рот раскрыл,
Так на то и край передний,
Правда, с заду от Москвы!

Ветер как посланник божий
Дул на север, не на юг.
Дунуть мы и сами можем —
Выпьем водки, лысый друг.

Выпьем, лысая подруга,
Выпьем снова, ляжем ниц,
И звенит, звенит округа
Гаммой маленьких частиц.

И бреду полураспада
Словно в клетке бьется мысль:
Это ж сколько выпить надо,
Чтобы дети родились?!

апрель 1993

Плачь по науке