Андрей Житенёв - Брачо

• Название: Брачо
• Автор: Андрей Житенёв
• Жанр: Русское современное

Книга-«броманс». История двух бро, их дружбы, проходящей различные испытания – временем, деньгами, женщинами, – и своего рода срез современного общества. Книга светлая, весёлая и искренняя, что в современной литературе – явление редкое. Откровений в книге искать не стоит, она не про это, а вот чистого удовольствия – хоть отбавляй. На мой взгляд (небеспристрастный), получилась интересная книга для младшего взрослого возраста. Читайте на здоровье!

---

– Речь о тебе, – захохотал в трубку Брачо. – Посуди сам, привожу я ее, тудым-сюдым, проходите-присаживайтесь, вот здесь у нас ликеры заморские, здесь – музыка романтичная, а тут чувак, у которого я живу и который в минуты нашего нежного соития прогуляется по району. Это ж не просто декаданс, это нищебродство какое-то. Несолидно…

– Понятно все с тобой. Когда ты сваливаешь?

– Наверное, сегодня.

– Тебе помочь с переездом?

– Хы! Ты про две сумки?

– Дождись меня. Провожу тебя по-человечески.

Вполне предсказуем был факт, что Брачо никуда в тот день не уедет, ибо мы, начав проводы пивком в шесть вечера, закончили их водкой в три ночи. По ходу пьесы мы играли в приставку, вспоминали самые яркие моменты совместного быта, пели песню «кота и пирата» из двусмысленной сказочки. Сначала он был пиратом, а я, соответственно, котом. Потом мы поменялись партиями. А следом исполнили ее тупо хором. Далее наряд милиции, вызванный соседями, объяснил нам, что, несмотря на детский репертуар нашего сводного хора, целевая аудитория уже давно спит, плюс манера нашего исполнения может напугать даже самых крепких в психическом плане детишек. Мы пообещали утихомириться.

Утром (в начале двенадцатого) мы проснулись и провели вялое состязание, кому первому идти в душ. Можно было устроить гонки на выживание по коридору или матч по армрестлингу, но сил хватило исключительно на то, чтобы скинуться на «камано-магано». Я выиграл, без особого воодушевления, и отправился полоскать тело свое изможденное в муниципальном источнике водоснабжения.

После того как мы закончили водные процедуры, мы молчаливо покидали вещи Брачо в сумки, и отправились к метро, по пути купив в «макдачке» кофе и пожевать чего-то.

Придя на работу, я, воспользовавшись Лехиным отсутствием, положил голову на стол и ожесточенно уснул, отправив лесом безграмотных клиентов, симпатичную Ирэн и какую-либо этику поведения на рабочем месте.

Брачо

Каждый человек в нашей жизни неслучаен. Кто-то появляется на пути на короткий срок, чтобы преподать какой-то жизненный урок, чья-то миссия исчисляется несколькими годами. Брачо в моей жизни был зеркалом, дополнением меня, примером для подражания и примером того, кем быть нельзя одновременно.

История нашей с Брачо дружбы – это корявый, причудливый, но искренний рисунок на исчерканном листе истории человеческих судеб. Этакая детская каракуля, которую не назовешь произведением искусства, но и не сможешь не умилиться, глядя на нее.

Мы познакомились на одной из моих бесконечных работ. Брачо был одним из тех, кому было поручено вводить меня в курс дела: показывать «кухню», объяснять, помогать, предостерегать.

Первое впечатление он произвел не самое приятное. Блондин, в клетчатой рубашке с коротким рукавом, стрижкой под горшок, с быстрыми руками и острыми глазами; он смерил меня взглядом после того, как меня ему вверили, и сказал:

– Ты мне не нравишься. И нет ни одной веской причины, по которой я бы нравился тебе. Я тебе объясняю, ты слушаешь и вдупляешь, понял?

– Да ты хоть хер на пятаки строгай, мне сказано учиться у тебя. А чему научишь, за то и будешь отвечать перед начальством, – огрызнулся я.

Он, отвлекшись было на пришедшую СМС, внезапно застыл на месте, как будто прислушиваясь, не звал ли его кто-то, медленно повернулся ко мне и радостно сообщил, протягивая пятерню:

– Я соврал. Ты мне не «не нравишься». Я тебя ненавижу. Добро пожаловать в команду.

С одной стороны, он был лишен приличествующего такта, с другой – в нем не было сектантской дружелюбности, с которой обычно впаривается какой-нибудь буклет с заголовком «Покайтесь! Ибо грядет!».

Его же жизнерадостный цинизм, не знавший, похоже, никаких границ и табу, наоборот располагал к нему. Но, как мне казалось, не всех. В коллективе его откровенно недолюбливали. За откровенность, за остроумие и неумение останавливаться в первом и втором. Меня же, наоборот, обретение подобного знакомства радовало безмерно. Так уж в моей жизни складывалось, что окружавшие меня люди читали либо мало, либо не то, имели другое чувство юмора, другое мировоззрение. К сожалению, до выпуска из школы человеку сложно найти себе подходящую компанию. Брачо был персонажем, в котором я узнал себя: гипертрофированнее, опытнее, злее, эрудированнее. Он представлял собой квинтэссенцию всего того, к чему я стремился. Во мне же он, скорее всего, видел потерянного себя. В чем-то наивного, в чем-то застенчивого, но с таким же быстрым и острым умом.

Наша дружба была лишена менторства, навязывания друг другу ценностей и мыслей, хотя и в том, и в другом мы, в итоге, приходили к общему знаменателю. Такой, какой в моем идеальном представлении она и должна быть.

Мы могли костерить друг друга последними словами, зная, что ни один из нас не обидится. Мы могли разжигать и оскорблять друг друга по национальным, социальным, возрастным, религиозным признакам. Максимум, чем это могло закончиться – легкой зуботычиной или пинком под зад. Но, как правило, заканчивалось все громким ржачем.

Брачо представлял собой смесь Дона Кихота и Мэкки-Ножа. В его поступках читалось благородство, в его манерах крылась солдафонщина и эхо московских подворотен. На этом контрасте несовместимых качеств рождался тот шарм, которым он сражал женщин и приводил в неистовство мужчин. Острый язык, ювелирное владение семантическими тонкостями языка, а также физическая сила позволяли ему проводить словесные спарринги с соперником любой весовой категории. А если требовалось, то и присунуть в бубен. Приходилось ли вам видеть, как люди, минуту назад с легкостью цитировавшие немецких романтиков, с воодушевлением отбивают кому-либо ливер? Если бы не Брачо, мне тоже не посчастливилось бы. При этом дети не чаяли в нем души, домашние животные приносили ему тапочки, а растения колосились под его чутким руководством буйным цветом.

Самое интересное, да так, наверное, это и бывает зачастую, наша дружба началась после одного интересного поворота судьбы, если угодно, испытания. Мы неплохо общались поначалу: на работе, иногда пивко после; однако это не было дружбой. А Брачо тогда не был Брачо.

Потом он уволился. И хотя у нас остались контакты и мы даже пару раз созванивались, в какой-то момент связь прервалась: он сменил номер, место работы – найти его не представлялось возможным, а идти на передачу «Жди меня» я был не готов. В этот момент ко мне пришло понимание, что моя жизнь лишилась очень важной составляющей. Что этот неприятный в своей прямолинейности человек это тот самый друг, которого у меня никогда не было до. Приятели, знакомые, товарищи – но не друзья. Только утратив этого человека с радаров, я осознал, что вот она, дружба.

Когда из-под носа уплывал последний кусок пиццы (твоей пиццы) со словами, что ты и так жирный, а назавтра тебе приносились офигенные домашние котлеты в качестве извинения. Когда последняя сигарета отдавалась без разговоров, а потом мы вместе таскали бычки из офисной пепельницы. Когда ночная смена делилась пополам по-братски – пока один постным лицом разгонял волны эфирные, второй дрых в комнате отдыха, в половине третьего менялись. Когда появлялись общие шутки, объяснять которые посторонним – бесполезно. Всего этого я лишился без него. Остальные коллеги были людьми несомненных достоинств, однако той степени доверия, которая у нас была с этим странным человеком, я не смог достичь ни с одним из них.

Порой, когда речь заходила о друзьях, некоторые интересовались, почему я не называю друзьями тех, с кем плотно и приятно общаюсь. Я не мог объяснить. Действительно, при всех формальных признаках дружбы моему общению с этими людьми не хватало чего-то такого, что объединяло нас с Брачо.

Нашелся он, впрочем, не менее занятно. Одна коллега как-то встретила его на улице, о чем незамедлительно сообщила мне. Узнав, чем этот пес в данный момент зарабатывает на жизнь (а зарабатывал он, работая оптовым менеджером в каком-то шмоточном конгломерате), я стал пытать «Яндекс» его фамилией в сочетании с фразой «продам – куплю – продам втридорога». И самое интересное, что нашел. Нашел телефон его фирмы, куда я незамедлительно отзвонился:

– Скажите, могу я услышать менеджера по фамилии…

– Вы знаете, его сейчас нет. Что ему передать?

– Передайте ему, что звонил его ублюдочный сиамский брат, – сказал я, остолбеневшей от подобного, секретарше и оставил свой номер телефона.

– Что, псина, соскучился, падел? – услышал я на следующий день из телефонной трубки.

– Сука, – ответил я. – Куда ты пропал, не оставив концов?

В тот же вечер мы сидели в пабе на Новом Арбате, пили темное, с густой похожей на суфле пеной пиво и делились событиями, произошедшими за те три года, что мы не общались. Брачо в красках описывал смену мест работы, вскакивал с места, прохаживался, орал, показывал в лицах, а я, глядя на этот театр одного актера, по которому, честно говоря, соскучился, от души смеялся до тех пор, пока не свело скулы. Приятно было чувствовать, что за несколько лет он ничуть не изменился, оставшись точно таким же. Ведь порой приходится ловить себя на неприятной мысли, что тебе некомфортно общаться с человеком. Скучно, неинтересно и душно в его обществе – хочется сослаться на локальный апокалипсис и покинуть его. Хотя бы даже через окно. Брачо же был тем человеком, в чьем обществе было комфортно. Даже если бы у меня в голове торчал гвоздь, в его компании это досадное недоразумение не сильно бы тревожило.