Валентина Абакумова - Другая физика

• Название: Другая физика
• Автор: Валентина Абакумова
• Жанр: Русское современное

Физический мир красив, интересен и даже очень любим нами. Но наши мысли, чувства, переживания и настроения совсем не зависят от этой физики. Они как будто живут в каком-то параллельном мире, где совсем другая физика, загадочная и притягательная, этот параллельный мир иногда проникает в мир физических тел через интуитивные всполохи и завораживает нас. Наверное, не всех, но это не значит, что другой физики не существует.

---

– Самозванка! – Бросила одна Люська другой.

– Я самозванка? Это ты хочешь отнять его у меня. Не выйдет!

– Уходи. Он не поверит тебе. Он знает, что я – это я.

– Нет! Я – это я.

Я лихорадочно думал, как же мне их отличить? более странно и загадочно вела себя первая Люська. И это воздушное вино. И яблоки, которые она принесла… Хотя, загадочность – черта настоящей женщины… Однако, она скорее напоминает безосновательное чудо. Неужели это она вышла из пакета? Значит, я весь вечер провел с привидением? И привидение, а не Люська, дало согласие выйти за меня замуж! Бр-р-р-р… Вот тут-то я ее и поймаю!

– Кто из вас согласен быть моей женой?

– Я.

– Я!

Балбес. Этого следовало было ожидать. Но зато ясно, что и настоящая Люська тоже согласна. Но которая из них настоящая? Я решил спокойно все проанализировать. Сел за стол, обхватил голову руками и начал думать. Но тут женщины обступили меня:

– Что ты сидишь? Почему ты её не прогонишь?

Ага! Та, которая обращается ко мне на «ты», была здесь весь вечер. Ведь, другая…

– Что ты на меня смотришь? Хочешь прогнать, как она научила? (О! Да они обе уже на ты!) Можешь не трудиться, я сама ухожу отсюда.

Она направилась к выходу.

Стой! А если ты настоящая? Значит, я останусь с призраком…

– Подожди! Не уходи! – в отчаянии крикнул я.

– Не уходи? Тогда уйду я! – сказала другая.

– Нет, нет! Не надо никому уходить! Я прошу вас…

Обессиленный, я опустился в кресло. Что делать? Что делать?! Ночь подходит к концу. А я находился в таком странном и неожиданном положении, и конца ему не было видно. Я не хотел потерять Люськи. которая уже дала согласие быть моей женой. А еще больше я не хотел, чтобы на месте Люськи оказалось приведение.

Но как все это решить?

Поцелуй! Вот что меня спасет. Если я не вижу Люськи, то почувствовать-то я ее должен.

– Поцелуй меня… – сказала одна из женщин в эту минуту. «Она чувствует меня! Конечно, это Люська. Это она!» Я прикоснулся к ее губам и оказался в невесомости! Чудо! Чудо мое! Ты и только ты. Ты – моя сказка. Ты – мое божественное создание. Я иду к тебе. Я твой.

– А меня? – отозвалась другая Люська.

Меня охватил ужас. Что делать? Целовать призрак?

– Ты ошибся. Ты должен был поцеловать меня.

Я отступил от нее. Но призрак наступал на меня. В глазах его была ярость. «Убью» – выдавил он из себя. «А, ведь, убьет, – подумал я, – что ее, нечистой силе, это стоит?… Поцелую быстренько и скажу, чтобы уходила. Она, ведь хотела уйти? Хотела…»

Я сделал шаг навстречу. Задрожав от ужаса, примкнул к ее губам и… не смог оторваться. Я почувствовал, как мои мускулы налились силой, каждая молекула притягивала к земле. Я не витал в облаках. Я сам их колыхал вокруг себя! Мне незачем ожидать чуда. Я сам могу творить его. Я могу управлять им, а не болтаться в его невесомости как бессильный челн в бушующем море. Я чувствовал себя сильным, настоящим, земным человеком. Значит, сейчас я целую человека, а призрак со своими чудесами, парализующими волю, стоит за спиной. Я крепко держал мою Люську в руках. Никому не отдам. Моя.

– Люблю тебя, – я удивился собственному голосу. Меня переполняли силы, благодаря которым я готов был кричать эти слова на весь город и нашептывать еле слышно: «Я люблю тебя…»

Сзади послышался шорох. Но он меня уже не страшил. Хоть тысячу призраков. Вот она – моя Люська!

– Смотри, – сказала Люська, – ее нет!

На полу лежал сверток. Он лежит у меня до сих пор. Думаю подарить его кому-нибудь на Новый год. Может быть, вам?

Встретимся в будущем…

Чернокожий шофер вел такси (как ни странно), не торопясь, будто заботился о том, чтобы поездка оставила у его пассажиров ощущение маленькой экскурсии. Таксисты – они везде таксисты, и этот был достаточно ушлый, чтобы почувствовать своей черной кожей благодарного пассажира. И хотя «новые» русские в основе своей мало чем отличались от американцев своим отношением к доллару, но нет-нет да и попадется среди них такой, в котором теплилась купеческая разухабистая щедрость прежних богатеньких россиян, легенды о которой еще сохранились в Европе. А этого солидного бизнесмена, которого он вез в один из самых респектабельных отелей, выдавала детская улыбка и сопровождающий его молодой человек явно богемной принадлежности. И связывали их, похоже, не только дела.

– Смотрите, смотрите, Петр Николаевич! Во дает!.. Вот это реклама!.. О! Ничего себе! «Жигули» что ли?!

– Это вряд ли. Просто что-то похожее. А меня здесь больше всего чистота и порядок удивляют.

– У-у-у! какая иллюминация! – Сашка не переставал восторгаться видом ночного незнакомого города. И если б Петр Николаевич не знал, что ему уже почти за тридцать, он бы принял эти восторги за эмоции ребенка.

Сашку он впервые встретил пять лет назад в художественном салоне, куда пришел затем, чтобы купить жене подарок на годовщину свадьбы. Ей захотелось украсить одну из стен своего коттеджа «живой» живописью. Стало модно, и ей не хотелось «отставать» от претензий того общества, войти в которое им позволили деньги. Деньги, кои с приходом нового времени для Петра Николаевича из мечты превратились в заботу и страсть.

А в тот день Сашка, толи отпускающий бороду, толи просто давно не бритый, в растоптанных зимних ботинках, несмотря на позднюю весну, и в вытянутом потертом свитере стоял за колонной у прилавка и внимательно следил за тем, как идет торговля. Вид его был настолько подозрителен, что Петру Николаевичу поначалу показалось, что какой-то бомж выбирает себе жертву, чтобы воспользоваться моментом, когда та зазевается ненароком… И он не мог понять, почему служащие магазина совершенно безучастны. А когда он заметил, что некоторые посетители отмечают его своим приветствием, Петр Николаевич понял, что все не так просто, как ему показалось, и он решил подойти к этой странной и теперь уже вызывающей любопытство личности.

– И что мы тут увидели?

– Это вы ко мне?

– Да как будто.

– А-а!… Да так вот… Смотрю, что же все-таки покупают? Хочу понять, что надо делать, чтобы не пропасть совсем. У некоторых художников покупают систематически, а у меня… Четыре месяца висит работа… Хоть бы спросил кто…

– Так вы художник?

– Да…

– А покажите мне свою работу.

– Да вот она, прямо перед вами, в серой рамке…

Петр Николаевич посмотрел на работу и… все понял.

– Э-э, мил-человек! Да кому ж такая мазня нужна?

– Почему «мазня»? Хорошая работа… И она мне дорога очень. Мне большого стоило принять решение принести ее сюда. Думал, то, что самому не нравится, стыдно предлагать кому бы то ни было…

– Для продажи предлагать нужно не то, что вам нравится, а то, что нам нравится. Я вот твою работу и даром не возьму. Мне, ведь, все скажут: «У тебя что, глаз, что ли, не было? Ну где ты видел такой стол?»

– А что?… Стол, как стол… Обратная перспектива… Но при чем здесь стол?

– Как это «причем»? На чем стоит твой натюрморт? На столе. Только вот разве нормальный человек поймет сразу, что это стол? Ты для кого все это рисуешь?

– Разве в этом дело?

– А в чем же? Вот, видишь? Это – натюрморт. Красиво. Цветы. Яблоки. Ваза какая-то особенная… Это я понимаю. Такая картинка любую стену украсит. А твоя?

– Разве живопись для того, чтобы стенки украшать?

– А для чего же?

– Понимаете… Это…

– Вот, вот! Больше сказать нечего.

– Ну, а что же вы тогда не покупаете этот натюрморт? Он же вам нравится.

– Рама мне не подходит.

– Но раму-то всегда заменить можно.

– Да не в этом дело. Размеры не те. Мне нужно что-то длинненькое такое… высокое и узкое. А здесь все прямоугольники какие-то. Не подходит мне.

– Да, вам нужно что-то… нестандартное…

– Вот, вот. Слушай! А, может, ты мой заказ выполнишь? Вот, что-то наподобие этого, только в нужные мне габариты. А? Или ты так и не умеешь вовсе?

– Я не хочу так.

– Что значит «не хочу»? А есть ты хочешь? Ведь товар делается таким, какой он нужен потребителю.

– Но… живопись – это… не товар… Это в какой-то степени сам художник… Понимаете, художник – это все-таки не рабочий, который делает сковородки и кастрюли. Художественное произведение не может быть утилитарно значимым…

– Рабочий делает то, на что есть спрос. Поэтому у него есть хлеб, а иногда и масло на нем. А на то, что делаешь ты, спроса никакого нет. И поэтому, я так думаю, у тебя нет не только туфель. Ну, что ты есть такое, чтобы на тебя спрос был? Но зато есть спрос на твое мастерство. Так что не надо мне здесь твоей заумной философии. Ею сыт не будешь и на стенку не повесишь. Ты мне скажи четко: принимаешь мой заказ или нет? Если сделаешь так, как мне нужно, не поскуплюсь. И клиентуру тебе найду. За работу тебе платить будут, а за фантазии – нет. Ну, что, берешься?