Юлия Кова(ль)кова - @аватар/@селфи

• Название: @аватар/@селфи
• Автор: Юлия Кова(ль)кова
• Жанр: Русское современное

«@аватар» и «@селфи» – заключительные книги романа «МАРКЕТОЛОГ@». «@аватар» посвящена истории последнего и самого таинственного из главных героев. Сюжет этой части переместится в Пакистан, где сосредоточена штаб-квартира одной из крупнейших террористических группировок в мире. В книге «@селфи» действие переместится в Лондон и Москву, где и произойдёт развязка романа.

---

В это мгновение в комнату ввалился насмерть перепуганный Вакас Хази.

– Не я.… то есть я, Саид, хотел предложить тебе чай, – пролепетал Вакас. Глаза Сахта вспыхнули, и Вакас немедленно прикусил язык. «Вот так трусы и выдают себя», – усмехнулся про себя Саид. Он посмотрел на подростка, еще не научившегося лгать, потом смерил взглядом трусливого взрослого, обманом забравшего себе сердце этого мальчика. И Саид ощутил горячее желание сжать глотку Вакаса и медленно, по капле, выдавить из неё весь воздух, а вместе с ним и всю его никчемную жизнь.

В тот миг Саид принял решение.

– В общем так, Сахт, – Саид поднялся. – Ты через месяц отправишься со мной в тренировочный лагерь в Вазиристане. Там ты долечишь спину, потом пройдешь трехнедельный курс «Даура-а-Аам». Поймешь, наконец, что такое истинный ислам в моём понимании. Далее ты обучишься применению оружия: автомат Калашникова, автоматическая винтовка, ручной пулемёт «INSAS» и наша штурмовая винтовка «G2». Ещё пистолеты и взрывчатка. После этого отправишься на курс, доступный только избранным.

– Он-то уедет. А как же я без него? – пискнул Вакас. Саид прищурился:

– А у тебя, Вакас, есть ровно месяц на то, чтобы как следует попрощаться с воспитанником. Напоминаю: лица не трогать. А вот спина Сахта – если твой «любимый мальчик», конечно, к этому готов – она в полном твоём распоряжении… Смотри, хозяин, не облажайся. – Саид странно усмехнулся, смерил Вакаса загадочным взглядом и ушёл.

А Сахта ждали мучения. Теперь Вакас по нескольку раз в день проверял, как заживает рубцующийся шрам мальчика. Но рана гноилась, и тогда Вакас брал в руки нож, чтобы вскрыть её. На четвертый день мальчик не выдержал.

– Перестань, я больше не могу, – прошептал Сахт, еле ворочая изгрызенными в кровь губами. Ответом ему стал сильнейший удар, обрушившийся ему на голову. Оглушённый мальчик дёрнулся. Вакас посмотрел на гибкое тело Сахта, и вдруг представил себе всё, о чем он только мечтал. О том, как это было бы, если б этот мальчик, такой красивый и такой желанный, был бы с ним рядом. А еще лучше – под ним. Или – стоя на коленях, позади него. И какие вещи можно было бы сотворить с его золотистым телом. И как боль – эта непереносимая мука в синих глазах – стала бы прекрасной спутницей их разделённой страсти.

Лицо Вакаса Хази налилось кровью, дыхание разорвалось, а потом стало тяжёлым. Не контролируя себя, мужчина пнул мальчика. Сахт скорчился, а Вакас пережил настоящий пароксизм страсти. Мужчина пошатнулся и, хрипло застонав, приготовился снова ударить подростка.

– Пожалуйста, не надо, хозяин, – взмолился мальчик, пытаясь отползти в угол. – Ты же любишь меня.

– Люблю? Кого? Тебя? – от неожиданности Вакас пришёл в чувство. – Люблю «тебя»? – презрительно переспросил он. Потом захохотал: – Да что ты знаешь о любви, ты, грязь под моими ногами? Ты же спал с женщинами и не сохранил своей чистоты… Крысёныш, дрянь. О, я бы показал тебе всю силу своей любви, если бы только смог хотя бы один раз – всего один-единственный раз – добраться до тебя… Ах, если бы только не Саид. Если бы только не этот чёртов Саид! Ну, ничего… Я, Chua, рассчитаюсь с тобой по-другому. Подай мне нож. За неимением лучшего я подправлю цифру «7» на твоей спине. На счастье, на удачу, на долгую память вырежу тебе еще одну семёрку… Ты встанешь, или нет? – разозлившись, Вакас снова пнул мальчика. – Встань, я тебе приказываю! – торжествуя, заорал он.

И мальчик выполнил приказ. Теперь он стоял, пошатываясь.

– Ну и чего ты ждёшь, волчонок? Где мой нож? – презрительно скривив губы, Вакас шагнул к мальчику и в первый раз в жизни ударил его по лицу. Лицо мальчика исказилось, пушистые ресницы дрогнули, и подросток ответил:

– Вот твой нож. Держи его крепче, хозяин…

Вакас не сразу почувствовал удар, надвое распоровший ему живот. Произошло неизбежное: услышав непрощаемые слова, идеальная машина сломалась. Психика подростка выставила вперед свой последний щит: вечный инстинкт жизни. Мальчик вышел из повиновения. Он размахнулся, и острая сталь ещё раз вонзилась в живот хозяина. Потом ещё раз и ещё. Нанеся семь ударов, мальчик отступил назад, склонил к плечу голову и улыбнулся, наблюдая, как обезумевший от страха мужчина выкатил белки и грузно осел на ковер. Как чёрная кровь залила красную миску с финиками, и как, подбирая свои кишки, Вакас закричал от ужаса. Очнувшись от крика, мальчик моргнул и сделал неуверенный шаг к хозяину.

– Sahih? – осторожно позвал мальчик. – Что с вами, хозяин?

– Не подходи, – слабея, Вакас лёг у его ног. – Саид… он всё-таки у меня выиграл… А ты… уходи, Саба… ты, чёртов копт. Карен мне говорила. – Глаза Вакаса на мгновение сфокусировались на потрясённом лице подростка. – Да, я помню твое настоящее имя… Тебя зовут… Саба… Эль-Каед, и ты… не мусульманин… Ты – копт. И вот… теперь… ты… живи… вечно… с этим… моим… подарком. Живи – и будь… ты проклят… как и вся эта любовь. – С этими словами Вакас умер. А мальчик, обретший своё имя, упал перед ним на колени. Он стиснул в объятиях и прижал к себе труп человека, с которым жил долгих девять лет, которого он любил и которому бесконечно верил. Корчась в рыданиях, маленький убийца оплакивал свою жертву так, как не плакал никогда. Шли секунды. Минуты падали в бездну. Наконец, слёзы мальчика иссякли. Саба вытер глаза тыльной стороной ладони, задумчиво лизнул правый кулак, костяшки которого сочились кровью. Наклонился – и одним движением подхватил нож, которым зарезал Вакаса. Мальчик равнодушно отвернулся от мёртвого тела. Настороженно, как обходящий западню волк, подросток выбрался из дома. Дойдя до первой же лужи, мальчик отмыл в ней руки и нож. Как смог, отстирал кровь с одежды. А потом поднялся и медленно пошёл вперёд, не оглядываясь и не разбирая дороги.

Прошёл ровно месяц. 25 апреля 1995 года в кабинете главного врача городской больницы Лахора встретились двое мужчин. Одним из них был молодой пакистанец, проходивший практику в госпитале. Другого звали Рамадан Эль-Каед, и он разыскивал Саба долгих девять лет. Поиск Рамадана завершился, когда двумя днями ранее он и Рамзи нашли голубоглазую Карен. Два урока наследника рода Эль-Каед – и Карен Кхан призналась, где её младший брат Саид прятал подростка. Последнее, что увидела Карен перед тем, как Рамадан перерезал ей горло, были мертвые глаза её брата, безмолвно и до конца, вынесшего все три пытки.

– Мне нужен мальчик, который недавно пришёл к вам, – сидя на стуле, сухо объявил врачу Рамадан. – У мальчика синий, насыщенный цвет радужной оболочки глаза. Вокруг радужки ярко-выраженный ободок тёмно-синего цвета. У мальчика золотистая кожа и светло-русые волосы. Четыре маленьких родинки над левым надбровьем. Мальчика зовут Саба. Или, по-вашему, Сахт.

– А – кто вы этому мальчику? – насторожился доктор.

– Я? – усмехнулся Рамадан. – Ну, скажем так: я – его ближайший родственник. Я знаю, что Саба находится здесь, у вас. Позовите его. Я хочу забрать мальчика.

Поёжившись под требовательным взглядом золотых глаз, врач неохотно кивнул. Да, этот мальчик был у него, но отдавать подростка такому человеку, как Рамадан, врач не спешил: от Рамадана исходила угроза.

– Вы знаете, что мальчик немой? – подумав, спросил доктор.

– Немой? – изумился Рамадан.

– А еще у него не русые, а белые волосы.

– Ну и что? Волосы могли выгореть на солнце, – пожал плечами Рамадан. – А вот с чего вы решили, что мальчик – немой?

– Ну, когда я спросил, как его зовут, то мальчик мне не ответил. Он слышит, но не говорит. И мальчик написал своё имя. И это имя я чуть позже прочитал у него на спине.

– В каком смысле «вы прочитали»? – Рамадан даже опешил.

– А у мальчика на спине идеально выжжена цифра «семь», – врач горестно усмехнулся, наблюдая за окаменевшим лицом побледневшего Рамадана.

«Как вы, его родственник, могли допустить, чтобы с ребёнком случилось такое?» – хотел спросить доктор, но вместо этого произнёс: – Не представляю, какие нелюди сделали это.

– Вы считаете, Саба поэтому не разговаривает? – подумав, спросил Рамадан.

– Да, – уверенно кивнул врач. – Это – последствия шока. Как врач, я могу вам сказать, что такое поведение – последствие травм, перенесённых ребёнком. Судя по всему, мальчик видел что-то страшное… Тут в Лахоре месяц назад было совершено преступление. Убийство. Полиция ищет человека, который зарезал весьма уважаемого человека. Воткнул ему нож в живот, и выпустил ему кишки. Этот убийца – настоящий зверь. – Доктор вздрогнул. – И я думаю, что этот мальчик мог быть жертвой того же нелюдя, потому что ребёнка явно пытали… Но, к сожалению, провести полный медицинский осмотр мальчика я так и не смог, потому что мальчик добровольно никому не позволяет дотронуться до себя, – признался доктор. – Вы бы видели, как мы нож у него отбирали, – и врач грустно махнул рукой, – ничего не могли с ним поделать, пока не вкололи мальчику лошадиную дозу успокоительного… Как вы могли допустить, чтобы такое случилось с ребёнком? – всё-таки не удержался врач. – Я уже и в полицию заявил, там обещали разобраться. Жду их завтра.