Александр Котюсов - Гнездовье бакланов, или У каждого свое Саргассово море

• Название: Гнездовье бакланов, или У каждого свое Саргассово море
• Автор: Александр Котюсов
• Жанр: Русское современное

Присоединение Литвы к Советскому Союзу. Массовые убийства литовских евреев в Каунасе, Вильнюсе, других городах республики. Великая Отечественная Война. И, конечно же, любовь.

---

Началось все с того, что мне позвонила Слава. Именно так, с большой буквы.

Мы сидим в ресторане. Разговариваем. Вообще-то планировалось интервью. Слава – журналистка.

– Здесь хороший дизайн, – произносит она, – кто его делал? Кто-то из наших? Или наняли столичных?

Наши. Мы мучились с этими нашими целых полгода. Ресторан был построен десять лет назад. Тогда он удивительно удачно вписался в городскую карту общественного питания. Модный, стильный, сразу привлек внимание. В него начали ходить. Сразу и много. Днем здесь сидели мужчины в строгих костюмах из соседних офисов и что-то объясняли своим партнерам, тыкая пальцем в открытые ноутбуки, раскладывая на столе между тарелок и стаканов деловые бумаги. Вечером зал наполняли девушки с томными глазами. Мужчины меняли костюмы на что-нибудь casual и подсаживались к девушкам. Иногда забегали бородатые кавказцы в красных мокасинах и с колкими глазами. Персонал сразу напрягался.

Мы радовались жизни, считали выручку и надеялись, что так будет вечно. Вечность завершилась в прошлом году неожиданным убытком. Мода переменчива. Когда вы десять лет носите один костюм, вдруг оказывается, что пиджак протерся на локтях, а брюки лоснятся на самом мягком месте. Ресторан вдруг резко постарел, осунулся и загрустил. Девушки с томными глазами встали и одна за другой перешли на соседнюю улицу. Там открылось новое заведение. Модное, стильное и красивое. Почти как когда-то наше. Мужчины закрыли свои ноутбуки, сложили в кейсы бумаги и ушли вслед за девушками. Кавказцы потянулись следом. Мы поняли – нам пора меняться. Наняли дизайнеров, утвердили проект и закрылись на ремонт.

– Наши, – отвечаю я. – Они вынесли нам весь мозг. Достоинство хорошего дизайнера в том, что он должен бежать на шаг впереди существующей моды. Он должен много ездить, видеть, читать. Он должен быть в теме. У нас в городе таких дизайнеров почти нет. Все смотрят заказчикам в рот, пытаются уловить их желания. Это неправильно. Поэтому мы поступили просто. Выбрали в Москве три ресторана, отправили туда наших умельцев, попросили сделать микс, реплику, аналог. Что-то получилось, что-то нет. Нехорошо, конечно копировать, но ведь и в Москве часто открываются заведения, как две капли воды похожие на венские, берлинские, миланские.

Стиль – лофт. На потолке серая штукатурка, часть окон в металлической решетке, часть в мозаике, приглушенный свет. Высокие столы. На окнах гипсовые бюсты.

– Это Евклид! – вспоминает Слава. – Я помню. Я видела его портрет в учебнике. Почему Евклид?

Я улыбаюсь.

– Не ищите ответа там, где его нет. Видите, – показываю я рукой, – это Венера. А это – Геракл. А это Гераклит. Их вылепил дядя Сеня. Точнее, не вылепил, а вылил. Дядя Сеня – алкоголик. Сорок лет назад он закончил художественное училище по специальности «скульптура». Может быть, специальность называлась по-другому, но смысл примерно такой. Хотел стать Шемякиным. Или Микеланджело. Но не получилось. Остался дядей Сеней. Сделал пару десятков форм. Бюсты, маски. Зальет гипс внутрь, вынет, просушит, сдаст в магазин. Получит деньги, уйдет в запой. Из запоя выйдет, снова гипс заливать принимается. Что вот это – искусство?

Слава пожимает плечами.

– Вот и я не знаю. Знаю только, что поймал его между запоями. В месяц дядя Сеня продавал один бюст. Мы взяли у него сразу десять и поставили их на окна. Красиво и необычно. И, кстати, недорого. Всем понравилось. Гости приходят, начинают гадать, а это кто, а это…. Дядя Сеня такого массового заказа не вынес. У него, говорят, самый длительный запой после был. Три недели. Жена тогда позвонила, попросила больше ничего у него не покупать. Забудьте, говорит, его телефон. Он – художник, а не ремесленник.

Берет в руки меню, раскрывает, вчитывается. И вдруг:

– Спасибо за цветы.

Хотела посмотреть мне в глаза, но взгляд, коснувшись моего уха, уплыл куда-то в зал.

– Какие?

– Розы. Желтые розы. Не тюльпаны, как у Королёвой. А розы. Только не говорите, что не ваши.

– Мои, – соглашаюсь я.

И улыбаюсь уже про себя – вспомнил краба. Даже не краба, а как она стояла тогда возле аквариума, долго гладила прохладное стекло рукой, стучала по нему пальцем, словно ребенок, играя, а потом, когда краб неожиданно резко выплеснул свою клешню через край, взобравшись на соседа, отпрянула в испуге, но засмеялась, повернулась, как школьница, на каблуках и увидела меня.

Я сидел в зале и смотрел на нее.

Это был ее день рождения. Так мне сказал официант. А почему одна? Пожал плечами. В общем, того самого краба она и заказала. Огромного камчатского. Их брали редко. Один-два раза в месяц. Краб был дорог. Я несколько раз даже хотел перестать их закупать. Это было всегда непросто. С Дальнего Востока в Москву, оттуда на машине (с персональным водителем, шутили повара), в специальном боксе с требуемой температурой. Крабы приезжали сонные, долго лежали в аквариуме, будто раздумывая, стоит ли просыпаться, чтобы быть съеденными через пару недель, а то и назавтра, гурманом с туго набитым кошельком. Некоторые не просыпались. Я ругался с поставщиками, писал рекламации, звонил, говорил, чтобы забирали обратно. Поставщики тоже ругались со мной, объясняли, что краб в момент отгрузки был жив, они, наученные горьким опытом, теперь снимают их на видео, это может подтвердить водитель, и, видимо, надо спрашивать с него, почему он ехал пятнадцать часов вместо пяти, – а я понимал, что, возможно, поставщик и прав и что водитель, устав после дороги, приехал домой, решил вздремнуть вместо того чтобы отвезти это членистоногое сразу в ресторан, и уснул. А вслед за водителем уснул и краб, только первый в теплой кровати, обнявшись с женой, а второй в салоне подержанной газели. И эти бесконечные разборки, кто виноват, а кто прав, мне уже надоели, и я решил, что, может быть, к черту этих крабов, тем более их никто почти не ест, только наш мэр и еще пара местных нуворишей, да разве изредка заходящие столичные гости, начитавшиеся TripАdvisor. И вот неожиданно еще и Слава. Пришла и заказала.

Официант тогда шепотом добавил мне: она здесь впервые, боится, что не хватит денег, на карточке всего тридцать тысяч. Краб в среднем тянет на двадцать пять, да еще вино. Я достал бумажник и попросил официанта заказать цветы. Раз у нее день рождения. Желтые розы. Как думаешь, сколько ей? Не думаю, ответил он, знаю. Она сказала – двадцать четыре.

– Только не говори, что от меня, – доверительно понизил я голос.

– Не буду.

Мы не были знакомы. В том смысле, что нас никто друг другу не представлял. Журналистка по профессии, ведущая на одной из местных радиостанций города. Моложе меня почти в два раза. В машине я всегда слушал эту волну. Ресторанный критик по призванию. Я узнал ее сразу. Последнее время все чаще и чаще натыкался на ее посты в социальных сетях, видел иногда по телевизору. Писать она начала не так давно, но сразу как-то ярко, словно всю жизнь этим занималась. Интересно, сочно, взросло. И главное – честно. Ее заметили. Собственники ресторанов, директора, повара. Одни стали уважать. Другие бояться. Она приходила в ресторан, скромно садилась куда-нибудь в угол, брала меню, заказывала и начинала есть. Сидела часа полтора-два, изредка наговаривая что-то не слышное никому на диктофон. Со стороны могло показаться, что она разговаривает сама с собой. Ведь не с едой же? Хотя кто ее знает? Может, и правда, хвалила стейки за правильную степень прожарки, интересовалась у минестроне, разве можно добавлять в него рыбу, спрашивала у бакинских помидоров, точно ли они из Азербайджана, а не завезли ли их под видом черри из Италии? Улыбалась официантам и кокетничала с гардеробщиком. Персонал до поры до времени не знал ее в лицо. Высокая, стройная, с золотыми волосами, словно не здешняя, всегда одна. К ней подходили, пытались знакомиться. Она вежливо отказывалась. С улыбкой, но так, что у знакомящегося не возникало и мысли, что можно настоять на своем. После каждого такого посещения она публиковала на своем сайте статью. Раз в неделю. Иногда чаще, иногда реже. «О еде честно». Делала ссылки на нее в социальных сетях. За первый же день набирала тысячу просмотров, сотни комментариев и лайков.

Про тот свой визит она тоже написала. Краб стал ее главным героем. Статью я прочитал. Славе все понравилось. Краб был свеж и пах морем, вино принесли нужной температуры, оно напомнило ей о прошлогодней поездке в Италию. Еще она рассказала про официанта. Оказывается, и в пафосных ресторанах бывают нормальные официанты, удивлялась она. И только про цветы не промолвила ни слова. Про желтые розы, которые неожиданно появились на ее столе. Официант молчал как партизан, пожимал плечами и старался смотреть в потолок. Тогда она обвела взглядом весь зал. Кроме нас двоих в ресторане больше никого и не было. Запалился, пошутил я про себя в тот момент.