Александр Намгаладзе - Записки рыболова-любителя. Часть 6. Ельцинские времена. Том 6.1. Главы 557-624

• Название: Записки рыболова-любителя. Часть 6. Ельцинские времена. Том 6.1. Главы 557-624
• Автор: Александр Намгаладзе
• Жанр: Русское современное

В настоящем двухтомнике на базе дневников, воспоминаний и переписки автора описаны события 90-х годов 20 века, происходившие в Полярном геофизическом институте Российской академии наук и Морской государственной академии рыбопромыслового флота и за их пределами. События происходят в Мурманске, Апатитах, Калининграде, Москве, Владимире, Сестрорецке и за рубежом. Авторское фото на обложке тома 6.1 показывает космодром Европейского космического агентства (глава 619).

---

Во-вторых, заграницу надо было везти хороший, новый результат по модели, а с этим дело притормозилось из-за плохой работы ЕС-ки в Калининграде и трудностей переноса модели на РС в ПГИ.

Разъезжать же с экскурсионными, преимущественно, целями а ля Пивоваров (который, впрочем, был глубоко убеждён, что решает важные вопросы в этих командировках) я бы, конечно, не против, но рваться к этому, напрашиваться или переживать, что Пивоваров ездит, а я нет, считал ниже своего достоинства, других проблем нет, что ли.

И вот – на тебе, Пивоваров сам предлагает. Вместо себя меня хочет послать, надо же! Подоплёка такого великодушия быстро проявилась. Оказывается, ехать надо на заседание Комиссии по советско-финскому сотрудничеству в области геофизики, обсуждать планы этого самого (точнее, теперь российско-финского) сотрудничества. А возглавлял российскую часть этой комиссии и, соответственно, делегацию – Олег Михайлович Распопов, которого Пивоваров упорно и нахально спихивал с поста Российского сопредседателя комиссии, заручившись поддержкой Калинникова от КНЦ и некоего Ежкова из ГКНТ. Но он недооценил связей Распопова и поддержки последнего от ООФА в лице Мигулина и Прохорова, раздражённых попыткой вмешательства ГКНТ в прерогативы ООФА.

Короче, не только пост сопредседателя Пивоварову не достался, но и пост Ученого Секретаря Российской части комиссии, занимаемый ранее Успенским, ушёл от ПГИ. Распопов назначил на это место сотрудницу ЛО ИЗМИРАН, куда Распопов ушел из ПГИ, Птицыну, да ещё Шумилов Олег, бывший член комиссии от ПГИ, в ней остался, будучи уже сотрудником ЛО ИЗМИРАН, куда он перешёл вместе с Распоповым. Ну а Юра Копытенко в комиссии и раньше представлял ЛО ИЗМИРАН как его директор.

От ПГИ один Пивоваров в комиссии остался, а было четверо, зато лоизмирановцев был один – стало четверо. Пивоваров, разумеется, оскорбился такой наглостью распоповской, и отказался вообще в этой комиссии работать и в Финляндию ехать вместо себя никого не предложил. Тут финны забеспокоились, у них связи-то реальные, старинные с ПГИ, а не с ЛО ИЗМИРАН, стали Пивоварова упрашивать: если не может приехать сам, то хоть прислал бы кого-нибудь.

Вот тут Пивоваров и предложил поехать мне и Куликову, откровенно признавшись, что он в одной компании с Распоповым и Шумиловым быть не может, тем более за границей, когда зависит от каждого соотечественника, владеющего английским. Ну не может, так не может. Я отговаривать не стал, был вполне уверен в своих дипломатических способностях в данной ситуации. В первый раз заграницу в капстрану предлагают – отказываться что ли?

Поездка намечалась на 4 дня с 21 по 24 апреля, и чтобы успеть оформить документы, я отправился их проталкивать в Москву, в УВС – Управление внешних сношений при Президиуме АН. В Москве я пробыл десять дней с 23 марта по 2 апреля.

А там как раз Ирина на курсах повышения квалификации обучалась, оставив Михаила с Иваном на два месяца одних, так что я в этой командировке с обоими своими детьми пообщался. Встречались с сухим вином у меня в номере, поганеньком, но одноместном, в четвертом корпусе гостинице АН, что на площади Хо-Ши-Мина в одном здании с рестораном «Ханой», прямо над подземным переходом с входа в метро «Академическая». Ирина сообщила, что у них с Иваном ребёнок будет в ноябре, что я и поприветствовал, спросив: – Плановый или как? – Плановый. Ну и хорошо. Молодцы. Смелые ребята. Время, конечно, весёлое, но чего же ещё ждать, Иван не молодой уже. Справитесь.

Ездили с Ириной к Бирюковым, а туда в качестве сюрприза Любка с Андрюшкой заявились (Андрюшка в Питер в этот день уезжал, а Любка Бирюковым позвонила так просто и узнала, что я там буду сегодня с Ириной). Андрюшка был то ли с бородой, то ли с усами, но очень симпатичен.

Ездили втроём (я, Митя, Ирина) в Протвино. Там нам Любка с Жоркой с гордостью демонстрировали кошку, которая позволяла себя швырять куда угодно, чётко вцепляясь когтями в цель, повисая, например, на косяке. За это, наверное, она стянула на кухне и обгрызла кусок семги, который я привёз с собой из Мурманска в качестве гостинца.

В Протвино, конечно, развал как и повсюду. Из Серпухова еле добрались до него на автобусе. Перспектив никаких. Город при ускорителе. А кому он нужен, этот ускоритель? Ситуация одна из тяжелейших в нашей науке. Помаленьку можно за бугром подрабатывать, Жорка вот в Австралию собирается, но всех же за границу не переселишь. А ещё не так давно завидовали – Протвино! ИФВЭ! «Мы – физики» – книга толстая, скорее фотоальбом, в нашей квартире калининградской среди книг по искусству (почему-то) до сих пор стоит.

С Митей по Москве болтались – плейер покупали, купили китайский «International» за 1.500 руб., чем были довольны ибо чуть не купили за 1.700 при ценах от 1.300 до 2.100. Правда, летом его уже чинить пришлось у Саможанова за 150 руб., но это уже детали.

По утрам я бегал до МГУ и обратно или ещё куда-нибудь на такое же расстояние, минут на 20 бега. Бегу раз по Профсоюзной, по правой стороне от центра, вдруг слышу рядом со мной сзади «Дзам!», оборачиваюсь: «Жигули» в столб долбанулись, лобовым ударом. Заснул водитель, наверное. Теперь он сидел с закрытыми глазами, придавленный согнутым рулем.

Народу поблизости, кроме меня, никого не было. Рядом с местом аварии какая-то контора, женщина как раз входную дверь ключом открывает. Я спросил, есть ли у них телефон. Она впустила, и я вызвал ГАИ и «Скорую».

Потом вернулся к машине. Там стояли уже человека три и глазели, не зная, что делать. У водителя небольшими струйками текла кровь из носа, рта и глазниц. Я сказал, что сейчас «Скорая» подъедет. Тут водитель открыл мутные глаза и проговорил, с трудом, правда, ворочая языком: – Я тебе дам «Скорую»! Никаких «Скорых» чтоб не было…

Я ответил: – Не волнуйся. И не шевелись. Отдыхай.

И побежал дальше. Ибо тут уже толпа целая собралась. Лихие, однако, ездоки. Пьяный, наверное, с гулянки ехал. И заснул. На тротуар вылетел. Мог не в столб врубиться, а в меня, например, сзади.

Обратно я бежал по другой стороне Профсоюзной, но ГАИ и «Скорая» ещё были на месте происшествия, водителя в «Жигулях» уже не было. Гаишник, похоже, опрашивал свидетелей.

Загранпаспорт я оформил без происшествий, но за визой ещё предстояло поехать в Москву. Побывал в ГКНТ бывшем, теперь снова Мин. науки, но всё в том же здании на Тверской у Центрального телеграфа, пообщался там с известным чиновником Борисом Ивановичем Имерековым, через которого деньги проходят по программе «Арктика», вручил ему по поручению Пивоварова экземпляр «Решения Совещания по мониторингу Арктики», над которым тот поусмехался и просил передать Пивоварову, что деньги по Арктике будут, но чтобы он перестал с Трошичевым воевать, кто главнее. Пивоваров не принимал Трошичева за руководителя всей программы (у которой ААНИИ был головной организацией) и отказывался ему отчёты посылать – ещё один бзик.

Вернувшись в Мурманск, я нашёл лыжный сезон в самом разгаре. Почти весь март (по крайней мере, до моего отъезда в Москву) температура воздуха в Мурманске днем была плюсовая, до +5°, но снег, правда, держался. А в апреле по утрам стабильный морозец -5°-10°, днём, конечно, потеплее, но всё же, в основном, минусовая температура, так что мы с Сашулей ещё катались по солнечной нерасквашенной лыжне, пока в Москве шумел VI Съезд народных депутатов, на котором Хасбулатов измывался над правительством («Ребята растерялись», и уход правительства по взмаху руки Бурбулиса).

В качестве тренировки общения с иноземцами перед поездкой в Финляндию мне довелось в отсутствие Пивоварова, куда-то в очередной раз умотавшего, принимать Манфреда Ланге, директора Арктикцентра Лапландского Университета из Рованиеми, рассказывать ему о ПГИ и о наших экологических устремлениях. Более подробно, точнее, многословно на последнюю скользкую тему говорил по поручению Пивоварова Куликов, и я поразился с какой непринуждённостью, если не сказать с нахальством, тот выпросил у Ланге обещание пригласить Пивоварова и его самого в Рованиеми на какой-то экологический конгресс. В очередной раз я пожалел о своей малограмотности лингвистической, и не в последний, конечно.

564. Санкт-Петербург – Лахти. Хельсинки. Демократы… Развалили страну, вот и ПГИ сейчас разваливают

17 апреля мы с Куликовым улетели в Москву; не задерживаясь, получили в УВС загранпаспорта с визами, и я перебрался в Ленинград, то бишь Санкт-Петербург, чтобы взять заранее билеты на автобус до Лахти, которым отправлялась в Финляндию распоповская команда. У Куликова семья в Москве, ему удобнее было появиться в Питере перед самым отъездом, а мне, напротив, не хотелось лишний раз стеснять Бирюковых, да и с билетами стоило подстраховаться, хотя по телефону мне обещали из агентства, что проблемы не будет даже и в день отъезда.