Людмила Мартова - Ключ от незапертой двери

• Название: Ключ от незапертой двери
• Автор: Людмила Мартова
• Жанр: Детектив
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-90297-2

Когда у Василисы Истоминой завязались бурные отношения с режиссером Вахтангом, она просто летала от счастья. Но через несколько лет от этого, казалось бы, идеального романа не осталось и следа из-за вздорного, непостоянного и собственнического характера Вахтанга. Василиса тяжело пережила расставание и постепенно пришла в себя, но известие о гибели бывшего возлюбленного все равно стало для нее страшным ударом. Вахтанга убили в глухом лесу близ селения Авдеево, и так случилось, что его тело обнаружила сама Василиса. Подозрения в совершении убийства в первую очередь пали на нее, однако вскоре следствие оставило девушку в покое. Но она уже поняла, что не успокоится, если сама не отправится в Авдеево и не узнает, что же на самом деле произошло с Вахтангом…

---

– Рубль 1727 года, – горделиво сказал он. – На аверсе Петр Второй. Это так называемый московский тип. Видите, у Петра на груди три короны. Чистое серебро. Весит около тридцати граммов.

– Дорогие они? – боязливо спросил Генрих. – Страшновато за такое на себя ответственность брать.

– Да не дрейфь ты! – Анзор хлопнул его по плечу. – Живы будем, не помрем. Ладно, ребята, я пошел, мне еще на телеграф надо сбегать, родителям в Тбилиси телеграмму отбить. Счастливо тебе, Васька!

– И тебе счастливо, – Василий нетерпеливо повернулся к уходящему другу спиной. – Генка, мне в часть сегодня. Мне бы с Анной попрощаться. Дома она?

– Нет, – Генрих огорченно свесил белокурую голову. – У подруги с ночевкой осталась. Ты не думай, Васька, я ей все передам.

– Мне бы на память о ней что-нибудь, – с тоской сказал Василий, понимая, что перед отправкой на фронт не увидит до слез любимое, прекрасное лицо Анны. – Ген, очень надо, правда!

– Сейчас… – Генрих на минуту задумался, потом сбегал в другую комнату и принес Васе небольшую фотографию, с которой задорно улыбалась Анна, и шелковый платочек, красный в белый горох, который девушка любила надевать поверх белой кружевной блузки. – На, возьми.

– Заругается, поди, Анна, что ты мне ее любимый платочек отдал.

– Разберусь, – Генрих тихо засмеялся. – Тебе нужнее, ты на фронт идешь, – он снова стал серьезным. – Вася, ты вернись, пожалуйста. Мы тебя будем ждать. И я, и Магда, и родители, и Анна.

– Постараюсь, – улыбка, которую попытался изобразить на своем лице Вася, вышла немного кривой. – Вот еще, Генка, если все будет хорошо и мои вернутся, ты им передай, что я на фронт ушел, хорошо? Я тебе писать буду, так что держи меня в курсе дела. Обещаешь?

– Обещаю, – ответил Генрих, и друзья на прощание обнялись.

Вернувшись домой, Василий быстро собрал рюкзак со всем необходимым, бережно расправил внутри военного билета фотографию Анны, аккуратно сложив, спрятал в нагрудном кармане красный платочек в горох.

«Кто ж скотину кормить будет? – подумал он, пожалев о том, что не догадался договориться об этом с Битнерами. – Эх, плохой я хозяин».

Немного поразмышляв, он не придумал ничего иного, как выгнать свиней и кур в палисад, чтобы не сдохли с голоду на запертом дворе, щедрой рукой разбросал вокруг корм, спустил с цепи старого верного пса по кличке Полкан, напоследок потрепал его по холке, после чего повернул в замке ключ и ушел, не оглядываясь, с рюкзаком на плечах. Для военврача Василия Истомина начиналась новая, военная жизнь. Беспощадная к тем, кого он любил. Беспощадная к его родному Ленинграду. Беспощадная ко всей стране.

Наши дни

Сидя на краешке неудобного жесткого стула в кабинете городского УВД, Василиса нервно теребила в руках мокрый носовой платочек. После ужасного сообщения о гибели Вахтанга отпуск, конечно же, накрылся медным тазом. Отправляясь в управление транспортной полиции, она надеялась, что полученное известие окажется неправдой, страшным сном, что увиденный ею в лесу человек жив, и уж в любом случае это не Вахтанг, любовницей которого она была когда-то и с которым год прожила как гражданская жена.

Но Вахтанг действительно был мертв. Убит. И его тело в полном соответствии с заявлением Василисы нашли в перелеске у деревни Авдеево с признаками насильственной смерти. Точнее, Вахтанг Багратишвили был убит ударом топора, от которого его череп раскололся надвое, как переспелый арбуз. Как сообщил зареванной Василисе вчерашний полицейский, все так же протяжно растягивая слова на букве «а», дело будет расследоваться по месту жительства убитого, то есть в том городе, в котором жила и Василиса.

– Мой вам совет, – доверительно проговорил сотрудник правоохранительных органов, смотрящий, впрочем, на Василису без всякого сочувствия, – отправляйтесь, девушка, домой и прямиком к следователю. Ваше сообщение о теле выглядит крайне подозрительно, к тому же вы, как оказалось, еще и лично знали убитого, так что не ждите, пока вас объявят в федеральный розыск.

– Я не имею к убийству Вахтанга никакого отношения, – нервно сказала Василиса, – так что не надо меня запугивать. Прятаться я ни от кого не собираюсь и ничего скрывать тоже.

Домой она действительно уехала в тот же день, поскольку настроение ходить по театрам резко пропало. Вахтанг Багратишвили был пусть и перевернутой, но достаточно значимой страницей в ее жизни. Их отношения закончились более трех лет назад, но нанесенная ими рана до сих пор кровоточила. Она очень его любила, но, несмотря на это, разорвала их связь решительно и бесповоротно. Вахтанг ей солгал, а для Василисы Истоминой не было ничего более неприемлемого, чем ложь. Об отношениях с Вахтангом ни на стадии их зарождения, ни после окончания она так и не смогла рассказать ни маме, ни бабушке, и это было единственное, чего они о ней не знали. Слишком больно ей было об этом вспоминать.

Сейчас волей-неволей, а вспомнить пришлось. Сидящий перед ней человек, кажется майор, в знаках отличия она разбиралась не очень, смотрел сочувственно, ни в чем ее не обвинял, свои вопросы, признаться, довольно интимного свойства, задавал вежливо и тактично. Лицо у него было человеческое, открытое и славное лицо, которое лишь немного портили жидкие усики над верхней губой.

Человек назвался Иваном Александровичем Буниным, и, несмотря на то что обстановка вовсе не располагала к веселью, начитанная Василиса невольно улыбнулась.

– Когда вы познакомились с Багратишвили? – спросил Иван Александрович, предупредив, что все ее слова являются показаниями и будут записываться в протокол.

– Пять лет назад, – спокойно ответила Василиса, которой было нечего скрывать.

– При каких обстоятельствах? И сразу ли у вас начались близкие отношения?

Познакомились они совершенно случайно, хотя могут ли быть случайными судьбоносные встречи? Василиса взяла суточное воскресное дежурство на «Скорой», и на очередной вызов, поступивший из областного драматического театра, отправилась с легким любопытством. В знаменитом с дореволюционных времен театре она, конечно, бывала, но через служебный вход проходить ей никогда не случалось.

Вызов был, в общем-то, смешной. Только что назначенного художественным руководителем театра Вахтанга Багратишвили укусила оса, забравшаяся в стакан с холодным сладким чаем. Как на грех, у него оказалась сильнейшая аллергия на ос, поэтому отекло лицо и горло.

– Отек Квинке, – такой диагноз с ходу поставила Василиса, распорядилась сделать нужные уколы и присела на стул, поставленный у кожаного дивана, на котором возлежал перепуганный и ужасно несчастный Вахтанг в ожидании, пока лекарство подействует. Отек Квинке был достаточно серьезной штукой, так что режиссеру вполне могла понадобиться госпитализация, и Василиса не торопилась уезжать.

– Как вас зовут? – спросил Вахтанг, едва обретя возможность говорить. Василиса внутренне поморщилась. Представляться она не любила, потому что ее не совсем обычное имя, как правило, вызывало шквал вопросов.

– Василиса, – сообщила она, внутренне приготовившись к неизбежному.

Как ни странно, ее имя не вызвало ни малейшего удивления. Багратишвили просто принял его к сведению, как если бы она назвалась Машей или Катей.

– А меня Вахтанг Гурамович. Можно просто Вахтанг, – сообщил он. – Вы знаете, я в ваш город совсем недавно приехал. Двух недель еще нет, и совсем его не знаю. И знакомых у меня здесь никаких, и к кому за советом обратиться, понятия не имею, так что это происшествие с осой меня напугало.

– Очень вас понимаю, – улыбнулась Василиса. – Когда-то я случайно оказалась в этом городе и тоже чувствовала себя крайне неуютно. Знакомых нет, друзей нет, улицы все чужие. Ничего не понятно.

– Так вы приезжая! – Багратишвили неожиданно обрадовался этому обстоятельству, как будто оно роднило его со случайной собеседницей.

– Ну, теперь-то я уже местная, – она рассмеялась, и смех ее, как десяток колокольчиков, прозвенел в большом, мрачном и почему-то затхлом и пыльном кабинете художественного руководителя драмтеатра. Подумав про пыль, Василиса чихнула.

– Да-да, я уже распорядился сделать генеральную уборку, причем не только здесь, но и во всем театре, – сказал Вахтанг, будто прочитав ее мысли. – Я, знаете ли, не терплю пыль и грязь. Считаю, что любое дело начинается с чисто вымытого пола. Я и в той квартире, в которой живу, первым делом нанял уборщицу, которая каждый день приходит и моет пол.

– А ваша жена с этим не может справиться? – полюбопытствовала Василиса и тут же «поймала себя за язык». Согласно правилам хорошего тона, привитым мамой и бабушкой, такой вопрос вряд ли тянул на приличный.

– Я не женат, – ответил режиссер, и его красивое породистое лицо помрачнело. – Точнее, я вдовец. Моя жена погибла два года назад в автокатастрофе.