Александр Мидлер - Марк Мидлер. Повесть о фехтовальщике

• Название: Марк Мидлер. Повесть о фехтовальщике
• Автор: Александр Мидлер
• Жанр: Спорт
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906131-75-1

Документальная повесть о жизни знаменитого рапириста Марка Мидлера, участника первой для советских спортсменов Олимпиады 1952 года, двукратного олимпийского чемпиона и шестикратного чемпиона мира в командных соревнованиях, четырехкратного победителя Кубка Европы, шестикратного чемпиона страны и бессменного на протяжении многих лет капитана национальной сборной, которого по праву называли «легендой ХХ века».

---

От мамы, мне кажется, Марку передалось упоение классической музыкой. Внешне будучи человеком, владеющим своими эмоциями, Марк безудержно, страстно любил слушать композиторов, чьи произведения играла мама: Баха, Вивальди, Моцарта, Бетховена, Шопена, Листа, Брамса, Чайковского, Шостаковича… В Москве я с подросткового возраста ездил с ним на международные турниры, в которых брат принимал участие, и каждый раз, садясь в машину, он включал классику. Это я помню очень хорошо. Когда я смотрел его поединки, мне казалось, что он их создает по ассоциации с музыкой, которую мы только что слушали.

И еще. Мама была гибкой, ладной, аристократичной, значительной. Маркизой. Марк был гибким, ладным, аристократичным, значительным. Маркизом.

* * *

Перехожу к прадеду, деду и бабушке. Берта Марковна – совершенно не похожа на стандартную еврейскую старушку, которая, по известной песне: «От старости согбенная детей кормила штруделем». Штрудель в семье изредка был, но его готовил другой согбенный маленький персонаж. А бабушка – высокая, стройная, с красивой проседью. Была по характеру очень строгой. Особенно строга она была в отношении, по ее словам, вредных привычек: не пить, не курить, не дружить с «хулиганьем» и держать в постели руки на одеяле, а лучше – за головой. Бабушка абсолютно царила в семье.

От бабушки, я думаю, Марку досталась внутренняя дисциплинированность и, я бы сказал, четкость. Четкость в мышлении, в словах и поступках.

Прадед по линии мамы был в Одессе фабрикантом орехового мороженого. Не знаю, как он относился к этому продукту, мы с братом мороженое любили до каждодневной от него зависимости. До одного момента. Однажды выиграли спор с приятелями Марка, съев на двоих полтора килограмма мороженого. Это освободило нас от зависимости на всю жизнь.

Дедушка считался в молодости одним из самых сильных людей в Одессе. Будучи по характеру очень скромным, он только однажды признался мне в том, что, по его мнению, он дружил с «весьма недурным писателем» – Куприным. Дружба основывалась на том, что, когда Куприн выступал перед зрителями в больших городских залах, мой дедушка держал Александра Ивановича сзади, из-за занавеса, за фалды пиджака, чтобы Куприн, нередко выходивший на сцену после масштабных дегустаций винно-водочных изделий, шампанского и коньяков, не упал в оркестровую яму или в зал.

Дед пользовался уважением множества городских бандитов, одного из которых он по случаю ударил. Тот привязался на улице к девушке. Дед ударил его слева в челюсть, и человек пролежал два месяца в больнице.

Впоследствии дедушка стал бухгалтером, и более мирного и бесконечно доброго человека я не встречал в своей жизни. Отсюда у нас с братом родилось стойкое ощущение, что сила и доброта – это одно и то же.

Ко времени моего знакомства с дедушкой он, как правило, праздно лежал на диване, глядел в потолок голубыми глазами и молчал.

Иногда он довольно легко поднимался, чтобы сыграть с кем-нибудь из гостей мужского пола в известную игру, где двое ставят на стол друг перед другом согнутые в локте руки, схватывают друг друга за пальцы и пытаются пригнуть руку соперника к столу. Дедушка всегда выигрывал.

От него, я думаю, к Марку перешла физическая сила.

* * *

Из семейных преданий, которые передавались от поколения к поколению, я знаю, что – по линии отца – наш прапрадед был пиратом на Черном море. Помимо разбоя, он занимался контрабандой, которая шла через город-порт Констанцу.

Если считать, что в психологии моего брата от этого далекого предка что-то есть, то это склонность к тщательно продуманной авантюре.

Любители и специалисты по фехтованию отмечали жесткую логику, безукоризненную рациональность Мидлера в поединке. От внимания экспертов и противников ускользало только одно – то, что расчетливая фехтовальная разумность Мидлера редко поддавалась рациональной разгадке его противниками. Таящий в себе немалый риск, но при этом четко поставленный эксперимент в бою – это я и буду называть продуманной авантюрой. Марк мог бы сказать о себе словами Джамбула Джабаева – казахского певца и поэта, необыкновенного тем, что слагал песни моментально на глазах публики. Джабаев честно признавался: «Хороша только хорошо подготовленная импровизация». Применительно к Марку можно сказать – его импровизации, необычные авантюры были безукоризненно подготовленными.

Итак, выверенная импровизация, ювелирно тонкий эксперимент на основе отточенных десятков «заготовок».

…Вернусь к родословной. Общим для большинства родственников стало то, что им – каждому в своей сфере – удалось стать уважаемыми профессионалами: прапрадед – контрабандист и пират – был в Констанце знаменитостью, дед – модный сапожник – был в Томашполе звездой по своей популярности. А сыновья деда, соответственно, наш с Марком родной дядя Витя и наш отец, тоже каждый по-своему стали незаурядными людьми. Дядя Витя – знаменитым художником, а наш отец – знаменитым футболистом.

В дополнение к обязывающей родословной Марк Мидлер был по своим физическим данным необыкновенно ловок и, пожалуй, еще более силен, чем его одесский дедушка.

– У Марка удачно прикреплены к телу мышцы, – сказал мне, наблюдая Мидлера на тренировке, заслуженный мастер спорта по фехтованию Александр Николаевич Пономарев.

Я не случайно говорил о физической силе Марка с Пономаревым. Александр Николаевич – единственный известный мне спортсмен, который, не будучи гимнастом, делал на кольцах «крест» и мог продержаться в «кресте» до десяти минут. На это способен далеко не каждый обладатель гигантских мускулов, даже и не любой владеющий объемной мускулатурой мастер спорта по гимнастике. С гармоничной ладной фигуры Александра Николаевича была слеплена в 30-е годы ХХ века статуя советского атлета, ставшая образцом для множества копий в сотнях парков Советского Союза.

– Удачно прикреплены мышцы – это метафора, Александр Николаевич? – спросил я.

– Существуют люди, глядя на которых трудно представить себе их мощь. Телом эти люди скорее напоминают Аполлона, а у этого бога мышцы не выпирают и не рельефны, как у Геракла или у спортивных гимнастов, штангистов и культуристов. Аполлонические мускулы сильны за счет особого прикрепления к костям. Будет справедливым причислить Марка к сверхсильным особям – за счет доставшейся ему по наследству анатомии.

Я упомянул об особой мускульной силе в одном из мимолетных разговоров с Марком:

– У Пономарева мышцы на вид ничего особенного, – сказал я, – я видел его обнаженный торс – Аполлон как Аполлон, ничего особенного. Так вот, с этим «ничего особенного» Пономарев, как ты знаешь, свободно держит на кольцах десятиминутный «крест». Ты сможешь? Как насчет твоей врожденной анатомии?

– Вскрытие покажет, – холодно сказал Марк.

Глава третья. Путь чемпиона

Запись беседы автора и Давида Тышлера о Марке.

Давид рассказывает:

– И вот до турнира остались одни сутки. Бои должны начаться в понедельник с утра. Марк приходит ко мне: «Дай на воскресенье ключи от зала». Я спрашиваю: «Что ты будешь делать в пустом зале? Хотя бы одни сутки перед боями надо отдохнуть. Не хочу говорить азбучные истины – ты лучше меня знаешь про необходимый «день тишины». Он: «Не сердись, Дод, у меня другое понимание; чем больше нагрузка перед турниром, тем лучше». В итоге мы ссоримся. Я был тогда его тренером. Бросаю ему проклятые ключи, и он – я посмотрел время – тренируется в воскресенье перед соревнованиями шесть часов сорок минут.

– Удивляюсь Марку. Ты, Дод, безусловно, был прав.

– Нет. На следующее утро Марк выигрывает все бои.

– Тогда в чем же ты с ним не согласен?

– Не я с ним. Он со мной. И заодно со всем мировым опытом фехтования. Я твержу ему: «Марк, до турнира осталась неделя. На каждой тренировке ты проводишь с разными спарринг-партнерами до сорока поединков! Ты перегружаешься сверх любой меры. В преддверии турнира это хуже, чем недогрузка». Он отвечает опять своей чепухой: «Ты не понимаешь, надо интенсивность повышать до последнего дня».

– Ну, и дальше?

– Опять он прав. Победителя не судят. Вопрос в другом: почему то, что было и остается азбучной истиной для многих тысяч фехтовальщиков, живших и живущих на земном шаре, почему все это «не действует» на Мидлера? Я могу понять это только на двух уровнях: на уровне его жизненного принципа – он абсолютный максималист, и на уровне его физиологии – у него уникальное здоровье и невероятная выносливость. В итоге, когда большинство бойцов после первых двух дней турнира сильно уставали, физически и психически – десятки боев провели, тогда, на третий и четвертый день турнира, противники, как правило, не могли в поединке против Марка уйти от поражения.

Я часто бывал с ним в зале, наблюдал его тренировки. Работал он до тех пор, пока не добивался абсолютного совершенства движений своей вооруженной руки. Однажды, когда он в очередной раз снял маску, чтобы воздухом обдуло лицо, я спросил его: