Кайркелды Руспаев - Горький аромат фиалок. Роман. Том третий

• Название: Горький аромат фиалок. Роман. Том третий
• Автор: Кайркелды Руспаев
• Жанр: Русское современное

Главные герои романа все же достигли своих целей. Вопрос только в том, какой ценой они достались. И к чему в результате каждый из них пришел.

---

Шквал аплодисментов был ему ответом. Боссы что-то кричали, пытались перекричать собрание, устроившее овацию президенту, а потом встали и демонстративно удалились. После их ухода был избран другой комитет. Многие выдвигали Владимира Павловского в комитет, в его председатели. Владимир с улыбкой отвечал, что он с радостью бы принял это предложение и положил бы свою жизнь за права рабочих, но он не может быть избран даже в члены профсоюза, так как для этого ему бы пришлось отказаться от принадлежащих ему акций и от должности президента компании.

– Так откажитесь! – раздалось несколько голосов. На что он отвечал так:

– Я бы с радостью. Да считаю, что в настоящем качестве я сделаю для вас неизмеримо больше, чем, если б я стал рабочим или служащим и вступил в рядовые члены профсоюза.

В итоге в комитет были избраны те из рабочих и служащих, которые обладали авторитетом среди своих товарищей. Не прошло и двух дней, как новый комитет профсоюза компании выдвинул перед правлением компании и собранием акционеров требование изменить устав. В документе, направленном Шейхову, Павловскому (Владимир с улыбкой прочел копию документа, который был вручен и ему) и Цветову, в этом документе, который был, по сути, ультиматумом, новый профсоюзный комитет портовых рабочих и служащих грозил стачками и забастовками, если собрание акционеров проголосует против проекта нового устава.

– Чертов Павловский! – выругался Цветов, отбросив этот ультиматум обратно на стол, с которого он его взял. Это был уже серьезный ход его оппонента. Профсоюз – реальная сила, и если этот человек сумел взять под контроль эту силу, то сопредседатель совета акционеров не так уверен в исходе голосования.

Шейхов же просто усмехнулся, прочитав документ. Он уже составил другое мнение об этом наследнике Романа Павловского. И распорядился созвать экстренный совет директоров, чтобы ознакомить с новым требованием нового комитета профсоюза.

Обо всех этих событиях последних дней Владимир вспоминал, глядя на проворные языки пламени, пожирающие подброшенные сосновые поленья. Сосна здесь сплошь маслянистых пород. Вот и сейчас смола шипит и стекает по обуглившейся древесине, источая при этом тонкий аромат. Юлия внимательно слушает мужа и одобрительно кивает. Но все ее мысли все же о том, какое заключение сделает светило островной медицины, гинеколог, у которого она была сегодня на приеме. Юлия прошла полное обследование в одной из самых авторитетных клиник столицы, и теперь завтрашний день должен дать ответ, быть ей еще раз матерью, или Елена, эта ее соперница останется ее единственной дочерью.

Вообще, они с Владимиром редко затрагивали эту тему. Но он время от времени проговаривался, когда видел ребенка в чьих-нибудь руках на улице. Он очень полюбил сыновей Надежды, и эти мальчики тянулись к нему, вызывая в Юлии смешанные чувства. Она теперь мечтала родить ему сыновей – близнецов; тоже Вову и Рому; эта мечта стала ее навязчивой идеей. Юлия даже начала покупать вещи для этих еще не родившихся малышей, для тех, кого она еще не зачала, и не была даже уверена, что у нее что-нибудь получится. Они с Владимиром по-прежнему отдавались страстному сексу, но пока что безрезультатно. И благо бы она была виновата – до сих пор врачи не могут найти причину, все в репродуктивном аппарате у нее в порядке. Раз за разом Юлия сдает анализы, ее уже несколько раз просветили на УЗИ, раз за разом гинекологи из разных клиник ставят один и тот же диагноз, вернее, говорят о том, что никакого диагноза они поставить не могут – женщина здорова. Здоров и ее муж. Но проходят дни за днями, проходят месяцы, и при всей любвеобильности Владимира она не может зачать таких желанных близнецов.

Юлия уже согласна отказаться от своей мечты, отказаться от близнецов, пусть у нее родится один мальчик… да пожалуй, ее сейчас устроит и девочка, хотя она уже не хочет еще раз обжечься на собственной дочери.

8

Осень уже перешла в зиму; прошлой ночью выпал снег. Правда, днем он растаял, добавив слякоти на улицах. «Хоть бы уже наступила зима, – думала Алена, – Надоела эта сырость». Она соскучилась по папе, и… немного, совсем чуть-чуть по Виталию. Но он перестал приезжать и вот уже неделю не звонит. И папа уже давно не подавал никаких вестей. Ну а мама…

Ах, мама, мама! Она рассказала обо всем, и о дяде Антоне тоже. Алена вспомнила его – хороший, порядочный человек. Не то, что Семен Игнатьевич. Но провести с ним всю прошлую зиму, весну и почти все лето?! Зачем? Этого Алена не могла понять.

Впрочем, этого не могла бы объяснить и сама Татьяна. Она сильно изменилась. Стала неразговорчивой, взгляд ее, прежде всегда такой вызывающий, теперь все время был потуплен, словно она чего-то стыдилась. Вообще, Алена чувствовала, что мама все более отдаляется от нее. Татьяна рано вставала, быстро завтракала и уходила на рынок. Проводила там весь день, возвратившись, прибиралась в квартире, готовила ужин, а потом до поздней ночи смотрела по телику сериалы.

А Алена подналегла на учебу. Она купила компьютер, подключилась к всемирной паутине, и теперь у нее не было времени на общение с матерью.

Алиса Дементьева ехала к своей бабушке вместе с главным технологом. Яков вел машину. Они уже давно съехали на проселок с шоссе, и время от времени Алиса говорила:

– А теперь, Яков Яковлевич, поверните направо.

Или:

– Сейчас будет несколько развилок, одна за одной – нам нужно ехать все время прямо.

– Алиса, давай перейдем на «ты», – предложил технолог, – Называй меня просто Яков. Или Яша. Ведь между нами всего пять лет.

И добавил, быстро взглянув на сидящую рядом девушку:

– К тому же я еще не женат.

– А какое это может иметь отношение? Если человек холост, то можно с ним фамильярничать?

– Нет, это я к тому, что между нами могут завязаться доверительные отношения.

И он вновь бросил быстрый взгляд – проследить за ее реакцией. Алиса смотрела, не отрываясь, на дорогу. Она хорошо ориентировалась в степи, но здесь столько дорог – нетрудно и заплутать. А Яков продолжал:

– И даже очень близкие.

– Что вы сказали? – Алиса потеряла нить разговора, раздумывая над тем, почему они все еще не достигли первой из упомянутых ею развилок.

– Я говорю – между нами могут завязаться близкие отношения.

Теперь Алиса повернулась к своему спутнику всем корпусом.

– С чего вы это взяли? – спросила она.

Яков пожал плечами.

– Так. Мы с тобой молоды. И занимаемся одним делом. Мы, так сказать, единомышленники. Ну и… ты мне нравишься. Ты очень симпатичная. Да и я… да и меня вроде Бог не обидел.

Алиса дернула плечом и сказала:

– Яков Яковлевич, не надо. Вы – хороший человек. Но я люблю другого.

Яков усмехнулся.

– Но он не любит тебя. И у него есть невеста.

– О ком это вы? – Алиса почувствовала, что заливается краской.

– О Виталии… Александровиче.

Алиса изо всех сил старалась не выдать своего замешательства. Она быстро провела ладонями по волосам.

– Почему вы решили, что я имела в виду его?

– А разве это не так? Я же все вижу.

Алиса вновь дернула плечом и вернула взгляд на дорогу. Но она ничего не увидела. Перед ее глазами возник образ любимого. Он улыбнулся приветливо и сказал: «Алиса, ты замечательная девушка! Ты талантлива, а я талантливых люблю». Виталий так выразился однажды, и девушка решила, что это настоящее признание в любви.

– Алиса, оставь шефа в покое, – Яков вновь взялся за нее, – У него есть невеста. И он очень любит ее.

Видение исчезло. Алиса вновь обратила глаза к собеседнику.

– Невеста?

– Да, у него есть невеста. Девушка из Н-ска. И Виталий очень любит ее.

– А откуда вы это знаете?

– Что? То, что есть невеста, или то, что он любит ее?

– Он вам сам сказал?

– Нет, – Яков тут же поправился, – То есть, да. Я хочу сказать – о существовании невесты я узнал от него самого. А вот то, что он очень любит ее – об этом он мог бы и не говорить.

– Почему?

– Тебе известно, почему Виталий затеял эту перестройку? Помнишь, он говорил об одном хорошем человеке, сказавшем, что мы своей водкой травим народ. Так вот, тот хороший человек – его невеста. Теперь подумай – стал бы Виталий рушить такое доходное дело, если б не любил ее?

Алиса задумалась. Когда Виталий сказал на том первом, памятном совещании о «хорошем человеке», она представила мудрого, пожилого человека. «Наверное, это его отец, – подумала тогда Алиса, – Или мать. А может быть – дедушка. Или бабушка. Да, ведь он сказал как-то, что и у него есть бабушка». Теперь оказалось, что такая мудрая мысль исходила от девушки, возможно, ее ровесницы. Сердце Алисы защемило, и глаза ее затуманились.

Значит, он любит другую. Тогда почему он тогда так сказал? И почему он всегда улыбается, обращаясь к ней? И его глаза – разве не дарят они надежду? И его голос, его интонации? Разве не звучит в них любовь?