Евгений Сухов - Литерный поезд генералиссимуса

• Название: Литерный поезд генералиссимуса
• Автор: Евгений Сухов
• Жанр: Боевик
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-94365-4

Фашистской разведке становится известно, что в ближайшие дни Сталин посетит Западный фронт. Информация абсолютно достоверная, и операцию по уничтожению генералиссимуса под личный контроль берет фюрер. Вражеская диверсионная группа предателя Свиридова десантируется в расположение советских войск. Диверсанты уже знают, на каком именно поезде поедет Сталин. Кажется, фашистские прихвостни продумали все. Но одного они не учли: СМЕРШ давно идет по их следам и просчитывает каждый их шаг…

---

– Не жалуешь ты советскую власть, дед, – усмехнулся Свиридов. – С чего это вдруг так? Вроде бы не из богатеев. Чем же она тебе не угодила?

– А чего мне ее любить? – буркнул старик, бросив на постояльца суровый взгляд. – В Гражданскую у меня один сын за белых воевал, а другой к красным подался… Война-то Гражданская уже давно закончилась, а они еще лет пятнадцать за чубы друг друга драли… Пока их обоих не забрали. – Неожиданно старик умолк, припомнив нечто такое, о чем не хотелось бы распространяться, тем более пришлым людям.

– И за что же их забрали? – спросил Свиридов.

– А кто его знает? – печально выдохнул дед Матвей. – В нынешнее время маршалов забирают, а мои-то для них и вовсе сорной травой будут. – Помолчав немного, продолжил: – Даже не знаю, живы ли они… А все еще на что-то надеюсь… Растревожил ты меня, мил человек, давай еще по одной, что ли, глядишь, и как-то полегчает.

– А внуки тебя навещают? – разлил Свиридов в граненые стаканы самогонку.

Храпов весь разговор помалкивал; по его лицу было заметно, что ему есть о чем погрустить. Он лишь потягивал самогонку, закусывая ее мелко нарезанными огурчиками, выложенными на стол. И рассеянно пожевывал малость зачерствевший хлеб.

Выпили разом, единодушно крякнув. Затем энергично задвигали челюстями.

– Дед, а почему у тебя такая самогонка крепкая? – полюбопытствовал Свиридов. – Такой я не встречал, хотя выпивать самогоночку мне приходилось часто.

Трехлитровая бутыль, что господином стояла в центре стола, за разговором незаметно опустела наполовину.

Дед подошел к огромной печи, стоявшей в углу горницы, пошуровал высохшей от старости рукой где-то у самой трубы и вытащил кусок сала, завернутый в холщовую тряпицу. Аккуратно отрезав несколько тонких кусочков, уложил их в небольшую металлическую миску. После чего тщательно завернул шматок и уложил его на прежнее место.

– Угощайтесь, – проговорил хозяин. – Вижу, что люди вы хорошие, так чего жилиться!

– Вот за это спасибо, дед! – обрадованно воскликнул Свиридов. Взяв тонкий кусок, он положил его на хлеб. Вдохнул аромат и старательно зажевал. – А хозяйка у тебя где? Что-то не вижу.

– Померла, – как-то пусто и безо всякой интонации отвечал старик.

Было приметно, что горе у него давнее и уже успело притупиться. Если что и оставалось в опустевшей душе, так только тоска, что всегда соседствует с одиночеством. – Как сынов забрали, так этим же летом ей занедужилось. Помаялась маненько, а потом преставилась.

Старик привычно поднял руку к желтому пергаментному лбу, хотел было перекреститься, но потом, глянув на Свиридова, смотревшего на него в упор, раздумал. Видно, посчитав, что для крестного знамения не самый подходящий случай.

– Значит, ты теперь один?

– Можно сказать, что и так. Забегает ко мне малолетний внучок. Иной раз дрова поколет. А так все один. – Помолчав, продолжал глухо, в простуженном голосе старика чувствовалась давняя обида: – Вот и хочу я тебя спросить, за что мне тогда советскую власть любить, ежели она всю мою семью под корень срубила?

Разлили еще по одному стакану первача. Столь же слаженно выпили. Сальцо оказалось весьма кстати – было нежестким, в меру соленым, с небольшими прослойками мяса. Зажевали дружно, нахваливая кулинарные таланты хозяина.

– Вот даже сейчас взять… Все дороги перекрыты за сотню верст отсюда! Ни машины не пропускают, ни беженцев, проверяют всех подряд! Вот к племяннику своему хочу съездить, он в селе живет, покалеченный с войны вернулся, так попасть к нему не могу.

– А чего это вдруг так строго стало? – осторожно поинтересовался Свиридов, накладывая тонкий кусочек сала на хлеб.

– А хрен его знает! – охрипшим голосом отозвался старик. – Вот ты грамотный человек, старший лейтенант, объясни мне… Я-то ничего не понимаю, но говорят, что какое-то важное лицо прибывает.

– А может, Сталин решил пожаловать? – пошутил Храпов, молчавший весь разговор.

Старик очень серьезно посмотрел на улыбающегося Храпова и строго заметил:

– А может, и Сталин. Кто ж его знает… Ты вот лыбишься, а в прошлом году к нам сюда Гитлер пожаловал… Так почему бы товарищу Сталину тут не быть? Место-то первостепейное!

– Так уж и Гитлер? – продолжал скалиться Храпов.

Рассуждения старика ему представлялись забавными.

– А я вот тебе говорю – Гитлер! Я его сам видел… как тебя! – продолжал горячо убеждать дед Матвей. – У нас тут в прошлом годе зимой какая-то артиллерийская часть стояла. Немцы все дома позанимали. В моей хате тоже немецкий капитан жил. Вот на этой табуретке, что ты сидишь, любил свой шнапс пить, – строго посмотрел на Свиридова старик. – И вот как-то я из дома выхожу, а там вдруг какая-то суматоха началась. Вдруг все чего-то забегали, забеспокоились. Я тогда еще подумал, уж не наших ли танков они боятся? Потом присмотрелся как следует, а у зенитной батареи толпа генералов стоит. Один из них, важный такой чин, что-то говорит другому, одетому во френч. Знаков различия на нем не было, в вот была фуражка с лайковым козырьком. А на верхней губе у него усики были, шириной в два пальца…

– И что там дальше было?

– А ничего и не было. Взял я пару поленьев со двора и в дом пошел. А они дальше потопали. А вот за тем, что с усиками, целая толпа генералов увязалась.

– Сказки ты, дед, балакаешь, но все равно, послушать тебя интересно. Но уж больно ты как-то о Гитлере весело рассказываешь, может, симпатию к ним какую-то имеешь?

– Нет у меня к ним никакой симпатии, – буркнул старик, стрельнув свирепым взглядом. – Я в германскую немцев бил, мог бы и сейчас бить, ежели бы здоровьице позволило… А то, бывает, так скрутит, что и не разогнуться.

За неторопливым разговором была допита бутыль. Сало с хлебом тоже подъели. Вроде бы делать больше было нечего. Без спиртного даже в такой теплый вечер становилось скучно.

– Пойдем спать, – сказал дед Матвей, поднимаясь со стула. – Я вам в горнице постелил, так что располагайтесь.

Когда за стариком закрылась дверь, Свиридов произнес:

– Завтра утром выходим. А сейчас давай спать. Утомил меня старик своими разговорами.

* * *

Попрощавшись с дедом Матвеем ранним утром, неожиданно вдруг расчувствовавшимся (он поочередно прижал каждого к своей тощей груди, а потом с пожеланием «желаю здравствовать» отпустил восвояси), вышли за околицу и бойко зашагали по дороге.

В сторону передовой пешим строем двигались маршевые роты. Как и подобает, шли полностью укомплектованные. Шинель в свернутом виде надета через плечо (обычно в скатке хранилась разная мелочовка). На поясном ремне с обеих сторон от пряжки закреплены подсумки на два отделения, здесь же подсумки для гранат. Позади к ремню прилажен холщовый продуктовый мешок. У правого бедра саперная лопатка и фляжка подвешены. Сумка с противогазом висела через правое плечо. В новом обмундировании, еще не успевшем даже запылиться, они топали из глубокого тыла в сторону передовой линии. Большая часть бойцов еще не нюхала пороха и была призвана для пополнения из запасных частей и истребительных батальонов.

По дороге, громыхая и разбивая гусеницами асфальт, двигались тяжелые танки; дребезжа, в колонне проезжали самоходно-артиллерийские установки. Гусеничные тягачи на специальных платформах буксировали зенитные гаубицы.

– Какая силища на немцев прет, – уважительно проговорил Свиридов, в очередной раз отступая в сторону, чтобы пропустить колонну военной техники.

– Думаешь, немец дрогнет? – просил Храпов.

– Не знаю, дрогнет он или нет, но знаю точно, что ему будет не сладко… Будет, что в радиограмме передать, – проводил он взглядом колонну танков.

– Свиридов, а что будешь делать, если немцы проиграют? – спросил Храпов.

– Странный ты вопрос задаешь, Ерофеев, если бы я тебя не знал, так подумал бы, что ты провокатор или какой-нибудь красный… А только мне все равно, что ты там начальству передашь. У меня просто выбора нет, как с Красной армией воевать. Обратной дороги для меня не существует. А там, глядишь, еще и уцелею. Я бы тебе советовал не задавать больше таких вопросов… тогда целехоньким будешь, – отряхнув с гимнастерки пыль, зло выругался. – Только вчера подворотничок поменял. Сегодня опять нужно будет пришивать, не очень-то хочется из-за подобной мелочи в комендатуру попасть.

Прошли через железнодорожный узел, рассекавший поселок Покровское на две части. Подле одноэтажного здания, побитого осколками, стоял немолодой, с длинными свисающими книзу усами стрелочник и опускал черно-белый полосатый шлагбаум, отрезая путь колонне машин. А по рельсам уже громыхал товарный состав, на котором под туго натянутым брезентом, угадывались контуры танков и самоходных орудий. Тяжело груженный эшелон, слегка стуча на стыках рельс, вызывал уважение своим могуществом у всякого, кто его видел.

Маршевый батальон, судя по говору бойцов, был призван откуда-то со Средней Волги и терпеливо, так же, как и все остальные, ожидал проезда товарного поезда. Бойцы зачарованно всматривались в проносившуюся мимо них силищу.