Натали Бланш - Пришелец

• Название: Пришелец
• Автор: Натали Бланш
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2017

Удивительное – рядом, вокруг, в нас самих и в тех, кого мы любим. Надо только иметь глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать и сердце, чтобы чувствовать. Что же более действительно: "Реальность" или то, что находится "По ту сторону реальности"… читателю предлагается ответить на этот вопрос самому. Роман представляет собой мозаику из произведений разных жанров – стихи, повести, рассказы, зарисовки, письма, сказки – на одну тему: историю взаимоотношений человеческой личности с миром, разворачивающуюся на фоне теперь уже исторических событий, затрагивающую множество аспектов – таких как внутренняя жизнь человеческой души, её законы; многообразие и различия эротического поведения мужчины и женщины; любовь, дружба и тайна их возникновения, религиозные и смысловые поиски… И всё это вписано в сюжет захватывающего повествования, которое затягивает, увлекает читателя так, что он невольно становится одним из участников описываемых событий. А волшебство? Да, есть и волшебство. Хотя самой великой, волшебной и всё преображающей силой является Любовь – сама по себе. Готовы? Удивительное космическое странствие начинается прямо сейчас! Пристегнуть ремни или отправиться в свободное парение… решайте сами!

---

На улицу вышли молчаливые и взъерошенные. И опять, как прошлый раз, что-то случилось со временем: ему казалось, они провели в комнате пятнадцать-двадцать минут, а стрелки убежали на несколько часов вперёд. Но теперь он был действительно недоволен.

– Надя, почему это?

– Что ты хочешь от меня?! Как ты не понимаешь: мы только-только познакомились, ничего не знаем друг о друге… Я пытаюсь к тебе относиться как к человеку, а ты…

– А я и есть человек, – в его голосе прозвучал металл, и Наде вдруг вспомнилось: «Это потому, что я чёрний?» Она даже не подумала, что он может понять её так.

– Нет, Кунди!! Я хочу сказать, что воспринимаю тебя не просто, ну… как мужчину, а мне интересно знать, какой ты человек, что думаешь, чем интересуешься, что ты чувствуешь.

– А!.. Ти не знаешь?

Она пропустила его реплику мимо ушей.

– Дома у меня был один знакомый парень. Мы вместе учились, занимались в спортивной секции, ездили на соревнования, помогали друг другу, разговаривали… Вот тогда…

– Ти его любишь? Поэтому?

– Нет! Я его совсем не люблю! Не знаю, как тебе объяснить… Ты не понимаешь.

– Надя, ми же молодие! Ми молодие! Зачем всё это одному?… Не думал даже, что так будет, но лучше взять, – он достал из бокового кармана маленький шелестящий пакетик, показал ей и снова спрятал, и хотя она не успела рассмотреть, всё же поняла, что это такое. – Может, ти боишься?… Я – тоже. Откуда я знаю, с кем ти била раньше?

– Ни с кем, – ответила она, ошарашенная его запоздалой откровенностью. Если бы он показал ей этот пакетик раньше, до того, как они вошли в общежитие, у неё не было бы сомнений в его намерениях. И не было бы всего этого кошмара! О, какой глупой казалась она себе со своей доверчивостью! А его рассуждения такими примитивными. «Не только мы молодые. Почему ты решил, что я должна начать именно с тобой?!» – хотелось ей крикнуть, но она молчала. Они абсолютно не понимали друг друга и абсолютно друг другу не подходили. Вот и всё.

– Скажи мне…

– Что? – неожиданно её голос прозвучал снисходительно, а во взгляде появилась ирония.

– Когда ми снова устретимся?

– Мы больше не встретимся.

– Надя, это шутка? – спросил он изменившимся голосом. – Если это шутка, то я понимаю.

– Нет, не шутка.

– Всё? Хватит тебе? Тогда ти очень слабий!

– Кун…

– Только два раза встретились! Ничего не нравится! Всё против!.. Я так тебя чувствую, Надечка! Почему ти меня не чувствуешь? («Что он имеет в виду?») Ми подходим друг к другу! Да. Ми подходим друг к другу! Что я сделал плёхо, скажи?

– Кунди, я просто больше не хочу. Мне не…

– Что это «не хочу»!? Забудь этот слово!.. Ти знаешь Ломоносова?

– Нет, а где это?

– Гарашё… Тогда договариваемся по-другому: автовокзал, конечная семнадцатого автобус… Жду тебя там воскресенье три часа. Ми будем немножко погулять, посмотреть видео. Три часа, хорошо?… Надя!

– А?

– Ти приедешь?… Слюшай!

Она поняла, что он будет уговаривать снова и снова.

– Ладно.

– Воскресенье, три часа… Пока! Чао! – и он тут же побежал на свой автобус, не прибавив ни слова и даже не взглянув на неё. Надя была озадачена таким странным быстрым прощанием, больше похожим на бегство.

6.

Субботнее утро было для неё ужасным. Она проснулась рано с ощущением, что случилось что-то непоправимое. Мгновенье – и вспомнились чужие руки, касавшиеся её тела, настырные губы… Она чувствовала себя больной, разбитой и униженной. Эти торопливые, ненужные, такие откровенно-плотские прикосновения как будто осквернили её, нарушив внутреннюю чистоту, покой и гармонию, и почти полностью перечеркнули очарование первого «невинного» вечера… Как ликовала её душа после первого свидания! Сейчас же её точно бросили в бездну.

Тишина… Все спят.

Ей хотелось воздуха. Потихоньку одевшись, Надя выбралась из дома и отправилась бродить.

В этот ранний час выходного дня улицы были пустынны; только раз прогромыхал трамвай; сыро, густой туман наполнял воздух, окутывал все деревья и здания, скрадывая перспективы. Снаружи – как и внутри. Казалось, природа скорбит вместе с ней, и в этом было тихое утешение.

Надя неторопливо шагала по безлюдным улочкам с деревянными домами, сохранившимися ещё в Отрадном, и всё пыталась ему объяснить.

Да, мне двадцать лет. Я взрослая… молодая, как ты говоришь, но я не хочу, чтобы все, кому не лень, трогали меня руками. Да, я сама с тобой пошла, но ведь могло же всё быть иначе? Было же! Зачем ты так? «Ты подходишь ко мне», – но ведь тебя интересует только тело! Как же ты можешь говорить, что я тебе подхожу, если ты совсем меня не знаешь? Тебе всё равно, что происходит у меня внутри. А я так не хочу! Физические ощущения для меня ничего не значат. Что значит, что я тебя не чувствую? Ты мне понравился. Мне приятно видеть тебя, слышать твой голос – ты мне интересен… Но теперь всё! Всё! Извини… Да, потому что я не могу быть с тобой так, как ты хочешь. Нет, ты не подумай, я не против этого вообще, но надо, чтобы люди любили друг друга. А в нашем случае речь не может идти о любви – ты ведь знаешь, ты здесь на время… И если бы мы полюбили вдруг, это было бы для нас катастрофой. Я ведь права? Или ты ещё не знаешь, что такое любовь? Зато я знаю!.. Ой, о чём я! Я ведь понимаю: ты ищешь лёгких, ни к чему не обязывающих отношений. Тебе просто хочется с кем-то… Нет, я тебя не осуждаю, здесь нет ничего особенного. Но пусть это буду не я. Ведь есть такие… девушки, которым нужно то же, что и тебе. Вы легко поладите, и обоим будет весело. А мне плохо! Мне плохо, гадко и противно! Вот что ты со мной сделал. И оставь меня в покое, понял?! Оставь меня в покое!»

Слёзы текли из глаз, смешиваясь с лёгкими капельками дождя. Не надо было ни от кого таиться – вокруг не было ни души. Можно было вволю плакать и разговаривать вслух.

Надя ходила долго, и постепенно мысли её успокоились, а хандра мало-помалу рассеялась, как и утренний туман. Она уже просто шла, прислушиваясь к внешним звукам пробуждающегося города: где-то залаяла собака и скрипнула калитка: затрезвонил проехавший мимо трамвай; зашелестели, покачиваясь, деревья – ещё такие чёрны, намокшие; прозрачные капли повисли на кончиках ветвей, как слёзы, и Наде казалось, они живые и плачут вместе с ней.

Да, но что же делать с воскресеньем?… Не поеду! Я сказала «да»? Да, я сказала «да»… Вообще-то, Кунди, ты вёл себя не так уж плохо. Я ведь понимаю: если тебе и вправду так не терпелось, ты мог бы… Да, если подумать, я должна тебе ещё «спасибо» сказать… И уж во всяком случае, ты не заслужил, чтобы я тебя обманывала… Хорошо. Я приеду и постараюсь всё честно тебе объяснить – почему мы не можем встречаться. Мы можем немного погулять и расстаться по-хорошему. Скажу, что ты мне понравился, чтобы ты не думал, что что-то не так… Может, ты и прав по-своему, просто мне всё это не нужно. Ты меня совсем не понимаешь!.. А жаль!

Решив поступить таким образом, Надя почувствовала облегчение. Никаких трудностей в выполнении задуманного она не предвидела, разве что он не поймёт. Ну, это уже его проблемы.

В глубине души она была довольна как тем, что познакомилась с Кунди, так и тем, что благополучно выбралась из всей этой истории.

Кидан приготовился к осаде. И не в том проблема, что было задето его самолюбие, его мужское «я», привыкшее к победам. Нет, в этой девушке было нечто, глубоко его волновавшее. И дело не во внешности… Непонятно в чём! Она была какой-то иной человеческой породы, и вот, покопавшись в своих воспоминаниях, Кидан вынужден был констатировать, что ни с чем подобным ему сталкиваться ещё не приходилось. Ему не на что было опереться. Он привык к тому, что девушки всех цветов и оттенков кожи охотно оказывали ему внимании – без особых ухищрений с его стороны. Почему же в этот раз он получил отпор? На этот вопрос у него не было ответа. В её поведении было столько нелогичного, что, когда он размышлял об этом, он никак не мог увязать одно с другим, только всё сильнее и сильнее болела голова.

7.

По утрам и выходным дням четырёхкомнатная квартира С-ых казалась очень тесной. Ванна и туалет периодически оказывались заняты, зато на кухне всех вместе было не собрать – одни только начинали завтракать, другие уже заканчивали.

– Однэ сило, другэ поило, а я тильки подавай, тильки подавай! – возмущалась тётя Лида, но Сашу, Надю и Костика, которые в это время оказались за столом, рассмешила её фраза, и вот уже все четверо (и тётя Лида в том числе) хохотали, толкая и подзадоривая друг друга. И всё то время, пока они находились на кухне, оттуда слышались взрывы смеха и весёлая перепалка. Бабушка выглядывала из своей комнаты и тоже улыбалась.

Чуть позже младшие, Вова и Костик, убежали на улицу, Сашу отправили в магазин, Сергей долго висел на телефоне, потом тоже собрался и ушёл. Ненадолго установилась относительная тишина.

Надя давно уже заметила, что её настроение зависит от погоды. На улице сияло солнце, дул ласковый и тёплый ветерок, всё вокруг преобразилось – яркое, сияющее, как перед праздником. И на душе у неё пели птицы, в ушах звучала музыка, а с губ срывался радостный смех.