Алексей Кунгуров - Последний шанс. Сможет ли Россия обойтись без революции

• Название: Последний шанс. Сможет ли Россия обойтись без революции
• Автор: Алексей Кунгуров
• Жанр: Политика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906880-80-2

Автор этой книги, журналист и политолог Алексей Кунгуров, известен своей резкой позицией по отношению к современному политическому режиму в России.

Он дважды побывал в заключении за свою профессиональную деятельность и на момент написания этой книги снова находился в СИЗО.

В ней он доказывает, что нынешний политический курс России губителен, а экономические меры, предпринимаемые правительством, просто самоубийственные. Необходимость смены курса очевидна, но как это произойдет? Многие сейчас говорят о неизбежности революции: национальной, культурной, фашистской, «оранжевой» или иной, однако в России еще может произойти процесс мирного обновления, утверждает автор, – сейчас, возможно, история представляет нам для этого последний шанс. Свои тезисы А. Кунгуров доказывает, опираясь на большую фактическую базу.

---

На май 17-го намечалось стратегическое наступление одновременно на Западном и Восточном фронтах, десант с целью захвата Константинополя. В успехе предстоящей кампании генералитет был абсолютно уверен (возможно, зря). Уверенность в том, что Россия вот-вот выиграет войну, подтолкнула высшее командование армии к открытому мятежу против царя. И надо сказать, расчеты их были вполне здравыми. Николай II с августа 1915 г. являлся верховным главнокомандующим, пусть по большей части и номинальным, и любые военные успехи автоматически поднимали его авторитет. В результате победы в войне, призом в которой виделось присоединение Галиции и Турецкой Армении, установление русской гегемонии во всей Восточной Европе, Персии и захват Черноморских проливов, слава Николая могла затмить величие Петра I и Екатерины II. В этом случае свергнуть его было бы просто немыслимо.

Западные «союзники» категорически не желали видеть Россию в числе победителей, поэтому, как ни парадоксально, они также были заинтересованы в срыве майского наступлении на Восточном фронте. Соответственно, переворот нужно было осуществить до весны 1917 г., и никак не позже. Еще 15 июня 1916 г. начштаба действующей армии генерал Алексеев обратился с докладом к царю, в котором предлагал сосредоточить всю власть на всей территории империи в руках «верховного министра государственной обороны», приказы которого должны были бы исполняться так же, как и царские. До этого власть верховного командования армии ограничивалась лишь театром военных действий. Войска вне фронта находились в подчинении военного министра. Но двух верховных руководителей, как известно, быть не может, и потому данную инициативу Алексеева надлежит понимать как попытку «бархатного» переворота.

Мотивы генералитета понятны: во-первых, они хотели победить в войне, а во-вторых, категорически не желали отдавать лавры победителя Николаю II, который не пользовался особым почетом в армейской верхушке. В случае блестящей победы без царя генералы могли рассчитывать, что в послевоенной России они приобретут немалую политическую власть, базирующуюся на их авторитете спасителей отечества. В случае же победы под формальным водительством императора, на что могли рассчитывать высшие военачальники, кроме 25-го по счету ордена и поместья под Константинополем или Кенигсбергом?

Но Алексеев был не главным заговорщиком, а армейское командование – не единственным очагом заговора. Настоящее осиное гнездо противников режима представляла собой Государственная Дума, играющая в государстве, по сути, декоративную роль, но состоящая из амбициозных авантюристов и кривляк. Посему мало удивительного в том, что генерал Алексеев после провала своего плана мягкого переворота вступил в активные сношения с одним из думских заговорщиков Гучковым. Другой активист переворота, вождь кадетов Милюков, писал в августе 1917 г. в одном из частных писем: «Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота принято нами вскоре после начала этой войны, знаете также, что ждать мы больше не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство, вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования».

Впрочем, даже совместными усилиями армейского командования и либеральных думцев, представляющих интересы ущемленной буржуазии, свергнуть царя было затруднительно. Например, государь мог наотрез отказаться добровольно отрекаться и объявить путчистов изменниками. Если после этого царя убить, он превратится в мученика, а заговорщики никогда не отмоются от этой крови. Именно поэтому первоначально генералы задумывали убить императора как бы руками террориста-одиночки или автономной группы офицеров-заговорщиков, формально не связанной с армейской верхушкой. Как вспоминали впоследствии Деникин и Врангель, генерал Крымов открыто предлагал им принять участие в цареубийстве во время смотра государем войск, намеченного на март 1917 г.

Однако потом было принято решение действовать более тонко. Вот как описывает новый план заговорщиков Сергей Миронин в статье «Кто ударил в спину России»: «В воспоминаниях Б.И. Николаевского можно прочесть еще об одном варианте заговора. Так, в феврале 1917 года в Петрограде на совещании лидеров Государственной Думы, на котором присутствовали генералы Рузский и Крымов, было принято следующее решение: в апреле, когда царь будет ехать из Ставки, задержать его в районе, контролируемом командующим фронтом Рузским, и заставить отречься. Между прочим, этот сценарий и был реализован, но в начале марта. Генералу Крымову отводилась в этом заговоре решающая роль, он был намечен в генерал-губернаторы Петрограда, чтобы подавить всякое сопротивление сторонников царя. По сведениям Соколова, во главе этого варианта заговора стояли Гучков и Родзянко, с ними был связан Родзянко-сын, офицер Преображенского полка, который создал целую организацию из военных, куда, по некоторым данным, входил даже великий князь Дмитрий Павлович».

Миронин не пытается однозначно утверждать, что с путчистами был связан великий князь Дмитрий Павлович, но причиной изменения планов переворота могло стать только то, что к заговору присоединились члены императорской фамилии. Дело в том, что даже физическая ликвидация царя не приводила к падению царизма, ибо реальная власть была не у безвольного самодержца, а у государственного аппарата. Не царь правил Россией железной рукой, а многорукая и тысячеголовая бюрократическая гидра от имени царя. Особенностью российской бюрократии было то, что высший ее эшелон состоял из лиц императорской фамилии и их ставленников. В тот момент лишь интересы страны или групповые интересы клана могли сплотить бюрократическую элиту против царя. Первый мотив даже смешно рассматривать, ибо для этой братии интересы державы давно уже были пустым звуком. А вот интерес корыстный просматривается очень четко.

Все лица императорской фамилии, разумеется, знали то, что строжайше скрывалось от народа: наследник Алексей безнадежно болен и имеет мало шансов даже дожить до совершеннолетия. Брат царя Михаил, вступив в морганатический брак, утратил право престолонаследия. Сложившаяся неопределенность делала для великих князей очень желательным скорейшее отречение от трона Николая, ибо новый монарх получил бы трон не по праву рождения, а в результате согласования с основными претендентами. Таким образом, всякий член династии мог если и не стать государем, то значительно упрочить свое положение взамен отказа от притязаний на престол. Что же касается Михаила Романова, в пользу которого отрекся Николай, то он не имел наследника, а потому воспринимался как фигура сугубо номинальная. То, что Михаил процарствует всего сутки и под давлением Гучкова тоже отречется от престола, возможно, не входило в расчеты заговорщиков из семейства Романовых и военных. Впрочем, даже отречение Михаила не упраздняло в России монархию, и именно поэтому другие члены императорской фамилии продолжали активно демонстрировать поддержку Временному правительству и публично ратовать за созыв Учредительного собрания, которое и должно было решить вопрос о верховной власти.

Михаил в своем акте об отказе от восприятия верховной власти вовсе не отрекался от трона в пользу народа, что стало расхожим штампом в советских учебниках истории. Вот его слова из манифеста от 3 марта 1917 г.: «Одушевленный единою со всем народом мыслию, что выше всего благо Родины нашей, принял я твердое решение в том случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием чрез представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского». И даже Временное правительство не осмелилось формально ликвидировать монархию. Официально этот вопрос был отнесен к компетенции Учредительного собрания, которое должно было выполнить функции, аналогичные Земскому собору, созываемому в случае пресечения династии. Пожалуй, лишь Святейший Синод Русской православной церкви попытался бежать впереди паровоза, вычеркнув 6 марта упоминания царя из всех богослужебных книг и отменив все царские дни в праздничном календаре. В обращении Синода пастве от 9 марта возвещалось: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни…». Получалось, что церковь освобождала армию и народ от присяги царю, которая приносилась на Евангелии.

У романовской камарильи имелся еще один мотив для участия в заговоре – их личная нескрываемая ненависть к государю и его жене-немке, распутинщине, засилью при дворе либералов, лоббирующих интересы западной буржуазии, и прочим прелестям самодержавного декаданса. Немаловажно, что все великие князья были представителями умирающего класса помещиков-землевладельцев, стремительно вытесняемого на обочину жизни промышленной буржуазией, а потому они объективно желали установления политической монополии на власть консервативных сил. Старая аристократия стремительно утрачивала экономическую и политическую силу, однако она сохраняла некоторое влияние административное. И этот свой последний ресурс высокородные заговорщики попытались разменять на упрочение своих политических позиций. Вряд ли члены династии отважились бы на сговор с либералами-антимонархистами, но контакты с армейскими верхами они легко могли установить через своих представителей в армии (весьма немногочисленных, кстати, несмотря на войну). Не исключено, что важным связующим звеном между ними на каком-то этапе был дядя царя великий князь Николай Николаевич, формально занимавший в начале 1917 г. должность командующего Кавказским фронтом.