Тара Сивик - Сласти и страсти, или Забавы новобрачных

• Название: Сласти и страсти, или Забавы новобрачных
• Автор: Тара Сивик
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-91998-7

Дрю и Дженни всегда были страстной парочкой, но после рождения второго ребенка в их отношениях что-то разладилось. Дрю не находит себе места из-за холодности жены и разрабатывает «гениальный» план, чтобы любимая вновь начала воспринимать спальню не только как место отдыха. Мало было у мечтающей хоть разок нормально выспаться Дженни проблем, так и лучшие друзья семьи, Клэр и Картер, тоже решили не оставаться в стороне и взялись за разработку собственной стратегии по примирению влюбленных!

---

С Вероникой Дженни кесарево делали, и я не видел ничего, что творилось ниже ее шеи. Помнились слезы радости, когда нам вручили Веронику и сестра помогла мне надеть на нее первые ползунки с надписью: «Следи за языком, твою мать, в комнате это чертово дитя». Я метался туда-сюда между Дженни и нашей малышкой и знал: счастливее не был никогда.

Кесарево с Вероникой было вызвано ухудшением сердцебиения у малышки, а вовсе не какими-то осложнениями, грозившими жизни Дженни. С Билли же врач дал ей «добро» на естественные роды. Вот Дженни и решила, что ей хочется испытать настоящие роды. И это было ужасно. Прекрасно и удивительно должно бы было наблюдать, как любимая мною женщина дарует жизнь нашему сыну, но – не было. Были вопли, плач и ругательства – и это только с моей стороны. Вам даже незачем знать, как завопила Дженни, увидев, что я подобрался вплотную к родильному креслу и сунулся всей мордой прямо к месту боевых действий. И, оказавшись там, уже не мог пошевелиться. Похож был на оленя, застывшего в лучах фар. Или мужика, застигнутого кровавой казнью влагалища его жены. Там такое месиво предстало, что я только и ждал: обернусь и увижу ее акушерку с ножом мясника в руке. Меж ног Дженни отовсюду столько всего текло, что я не понимал, что происходит, едрена-вошь, как одно влагалище способно исторгнуть столько дряни и оставаться живым. Ее влагалище сгинуть должно бы, утонув во всем этом.

Возможно, то, что через несколько недель после рождения Билли я рассказал Дженни об этом в три часа ночи, и стало одной из причин наших с ней неладов. Говорить с нею опять прямо сейчас о событиях столь памятных и грандиозных – мысль не из лучших.

– Какие еще варианты предлагаешь? – спрашиваю Джима, когда конвейер приходит в движение и я достаю гидравлическую дрель из гнезда на полке у себя над головой.

– Ну, ты всегда можешь попросить своего отца последить за ней. Может, она скрывает что-то от тебя, – небрежно бросает Джим и отправляется на встречу.

Отец мой частный сыщик, специализирующийся на супругах-обманщиках и фальшивых бюллетенях. Поскольку я совершенно уверен, что в одном из этого Дженни никак не повинна, то другое остается считать четкой возможностью.

Святые угодники, неужто и впрямь дело в этом? Почему мне прежде такое даже в голову не пришло?

Мне враз поплохело оттого, что моя нежная, любящая Дженни могла бы сделать типа так и сяк, что все это время она лгала мне.

Почему она мне не сказала? Почему, боже, ПОЧЕМУ?

Причина, почему моя жена не желает больше секса со мной, в том, что она придумала себе какую-то порчу, о какой мне никогда не говорила, и теперь пытается раздаивать своего босса, Клэр, на бабки, чтоб якобы платить за лечение.

3. Уписываться славой

– Погоди, Дрю приладил детскую люльку к потолку? Что-то тут не так, – говорит Клэр, подписывая накладные, которые я ей распечатала.

Когда семь лет назад я потеряла работу в компании компьютерного дизайна, где работала с самого колледжа, моя лучшая подруга, Клэр, попросила меня помочь ей в ее шоколадной лавке, которой она владела совместно с другой моей лучшей подругой, Лиз. Несколько месяцев я вела все ее дела по маркетингу и компьютерному дизайну, потом нашла другую работу, но все равно помогала Клэр, когда могла. После рождения Вероники я поняла, что не хочу больше тянуть эту лямку с девяти до пяти. Клэр и попросила меня взяться у нее за работу по полной, да и Лиз к тому же умоляла ей помочь.

Так продолжалось три года, и теперь я директор по маркетингу «Соблазна и сладостей», компании, которая разрослась, как на дрожжах. Несколько лет назад Клэр с Лиз решили превратить свой венчурный бизнес во франшизу. И теперь по всему югу расположен десяток магазинов «Соблазн и сладости».

Или по всему западу? Никак не могу запомнить. Не сильна я в геологии… или генеалогии… или что там еще на «г» начинается и на «ия» кончается?

По счастью, поскольку у Клэр с Картером двое детей, у Лиз с Джимом трое и у нас с Дрю двое, все мы решительно настроены на семейный лад. Ребятишки все где-нибудь на неделе свозятся в магазин, а я могу, если надо, на дому работать, при этом сама себе составляя распорядок дня.

– Да! Ничего круче не видывала. Такие лямки, очень похожие на пристяжные ремни, свисали с потолка, и я могла сесть прямо туда с Билли на руках. Там еще какие-то чудные типа петель сделаны из ремней, куда, думается, следовало бы ноги совать, но я толком не поняла, зачем они, и ими не пользовалась. Еще в ней, признаться, спинки не было, так что я просто к стене прислонялась, когда не качалась. Видели б вы, как быстро я Билли убаюкала! Потрясная штука! – рассказывала я, забрав подписанные накладные и сканируя их на компьютер.

– Доброе утро, простиглянки! – приветствует нас Лиз, впархивая из двери, соединяющей ее секс-шоп с «Соблазном и сластями», и усаживается на стоящий в конторе диванчик. – Получилось распечатать заказ на следующую неделю? Мне нужно убедиться, что мне хватит клубничного геля от рвотных позывов. Богом клянусь, по-моему, миссис Молнар пьет эту дрянь как воду. Или так, или ей просто требуются ведра замораживающего геля, чтоб засунуть себе в глотку один громадный шар Боба Большеяйцего.

Нас всех дрожь пробирает при мысли о м-ре Молнаре и его члене. Он приходил в магазин к Лиз несколько недель назад сообщить нам, что перенес операцию на открытом сердце, и закончил свой рассказ тем, что показал нам не только тянувшийся до середины груди шрам, но и результат воздействия анестезии на его мужские причиндалы. Одно из его яичек распухло вчетверо против обычного размера. Оно смахивало на грейпфрут, охвативший зубочистку, с боку которого печально торчало одинокое, на сливу похожее яичко.

– Прошу, давайте не будем болтать про Боба Большеяйцего в такую рань, а? У меня вчера была славная ночь, и я хочу уписываться ее славой, – говорю им.

– Упиваться. Говорят УПИВАТЬСЯ славой, – поправляет меня Лиз.

– А-а, неважно. Ты понимаешь, что я хотела сказать.

Надо мной всегда подтрунивают, потому как я слова путаю. На самом-то деле я не дурочка. В уме я знаю, что хочу сказать, но на пути к губам оно обычно запутывается.

– Так что произошло вчера вечером после того, как ты унесла свою прозябающую задницу, оставив нас в баре? – вопрошает Лиз. – Погоди!! Святые угодники! Мне доподлинно известно, что произошло, шлюшка ты эдакая! Дрю наконец-то одарил тебя, так?

Я растерянно глянула на Лиз и спросила:

– Откуда ты знаешь, какой подарок сделал мне Дрю?

– От верблюда! Он у меня его купил, – говорит Лиз, встает с дивана, подхватывает лист бумаги из принтера и рассматривает его.

– Погоди, это твоя была? Ты ею со всеми тремя девчонками пользовалась? Не помню, чтоб ты об этом говорила, – спрашиваю я, выключая компьютер.

– Ты это, твою мать, о чем? Какие еще девчонки?

– Э-э, ваши дочери. О каких еще девчонках я могла бы говорить?

И Лиз еще считает, что это Я дурочка.

Лиз кладет бумагу на стол и упирает руки в боки:

– За каким чертом мне пользоваться чем-то подобным со своими дочерьми? Это гадость.

Гадость? Что, черт возьми, в этом гадкого?

– Господи Иисусе, – бормочет Клэр, прикрывая рот рукой и глядя на меня во все глаза. А потом принимается безудержно хохотать. Кланяется в пояс, обхватив себя руками за живот. – О боже! Не могу! Иисусе, щас лопну! – доносится сквозь ее всхлипывающий смех.

– Что смешного-то, черт побери? – начинаю я сердиться.

– Да, Клэр, просвети нас, – серьезно произносит Лиз. – Качели вроде тех, что Дрю подарил Дженни, штука нешуточная. Эта штука – выше крыши. Он кучу денег за эту штуку выложил.

– Едрена-печь! Да это ж лучший день ЗА ВСЕ ВРЕМЯ! – смеется Клэр, наконец-то распрямляясь и отирая слезы с глаз.

– Почему ты это гадостью назвала? Что гадкого в детской люльке? Что, кого-то на ней стошнило или еще что? – спрашиваю я Лиз. – Ты ж не кормила девчонок на ней голой или еще как-то, а?

От этих слов Клэр еще больше заходится в хохоте, а Лиз пялится на меня с выражением полного ужаса на лице.

– О боже милостивый. Прошу, скажи мне, что ты этого не делала. Нет… просто… нет, – твердит она.

Что со всеми стряслось, черт побери? Это было самое приятное, что Дрю для меня сделал за долгое время, а они над этим смеются.

– Даже рассказывать не хочу вам больше. Вы просто потешаетесь над Дрю за то, что он такой заботливый, – говорю с обидой.

– Ну нет. Придется тебе рассказать Лиз, насколько Дрю был заботлив. Сделай милость. Пожалуйста, поведай Лиз, какой суперский был у тебя вечер после того, как ты покинула нас. Рассказывай неспешно и ничего не упускай, – молит Клэр, растянув в улыбке рот до ушей.

Я глаза закатываю, показывая, до чего смехотворно отношение их обеих к детской люльке.

– Прекрасно. Только чтоб ни одна из вас ни словечка.