Вячеслав Ананьев - Иные поднебесья. Исправленное и дополненное

• Название: Иные поднебесья. Исправленное и дополненное
• Автор: Вячеслав Ананьев
• Жанр: Поэзия

Книга стихов известного русского поэта Вячеслава Ананьева. Представляет интерес для всех. Ананьев – выпускник Литературного института. Семинар Евгения Долматовского.

---

Лебеди

Будут волны кидаться к ногам,

Угасая прозрачно и долго.

В синем небе, как белые флаги,

Вспыхнут лебеди. Крики близки.

Треугольника стройные фланги

Над весенним разливом реки.

Будет плыть удивительный свет —

Ранний свет молодого восхода —

Сквозь пронзительный чаечный бред

И сквозь бархатный бас парохода.

Я столицу оставлю друзьям.

Залюбуешься! Это ль не чудо?

Я от радости вздрогнул до пят!

Я печаль свою где-то оставлю.

Мимо сплетен, судов, пересудов

Белоснежные птицы летят.

В яркий, солнечный мир Ярославля

Я приеду – свободен и прям!

Пролетайте, прекрасные птицы!

Отражайтесь во взглядах людей!

Пусть легко вам и мирно летится.

Не стреляйте в моих лебедей!

Плач по вырубленному лесу

Я знаю, крон зелёных знамя

Подняв на долгие года,

Деревья думают корнями

И вздрагивают иногда.

Я помню крик лесоповала

И скрежет жалящий, и стон.

Моя душа не забывала

Ни на мгновение о том.

* * *

Над полем гул упругих проводов.

Мой отчий край охвачен холодами.

И белый снег пестреет от следов, и

Горизонт кончается следами.

Россия! Нам с тобою зимовать.

Куда-то птицы улетали,

Вдоль неба крыльями звеня,

И пылко бабочки мечтали

На срезе пахнущего пня.

И потому, что вместе мы покуда,

Не страшно мне,

Как будут завывать

Ветра-зверюги и хрипеть простуда.

Пусть злобно вероломствует мороз,

Ломая сучья, в душу залетая.

Сжигали праздничные люди

В костре остатки красоты

И на стволов лежащих груды

Взирали как-то с высоты.

И так протяжно, зло и дико

Тут ветер вдруг запричитал.

Бесшумно сохла земляника

И папоротник вслух роптал.

Я твой, Россия, неизменный росс!

Ты у меня единственно святая.

И я, презревший все невзгоды,

Стоял, врастая в этот вид,

Я – человек, я – царь природы,

Не в силах слёз остановить…

ПРИЧАЛ.

МИНИАТЮРЫ

Над пирсом чайка хрипло прокричала.

Морская тихо плещется вода.

И вот корабль уходит от причала

И, может, не вернётся никогда…

Молока материнского светлая грусть

В моём сердце, как в белом саду.

Припадаю к тебе, моя мама, на грудь

И чего-то волшебного жду…

В косых лучах безбрежного заката

Ушёл корабль за рдяный горизонт.

А купол моря пенился

Горбато.

* * *

Ушёл корабль, и не вернётся он.

Туда, где бурь неистовых круженье,

Взял курс корабль и мачтой покачал.

Измотаешься за день, устанешь так,

Что доля своя не мила.

Упадёшь на подушку, а встанешь —

За окном уж зима намела…

Что стало с ним?

А, может быть, крушенье?

Нам не расскажет ласковый причал.

Вот так и мы – уходим от причала

В грохочущий судьбы водоворот.

* * *

Картина осени мила и дорога…

Ты помнишь, брат, как веткой покачала

Берёза у родительских ворот?

Весёлости и грусти сочетанье —

Стоят в лугах душистые стога

И роща облетевшая строга.

За шум дорог, оставленных в наследство,

Родителям «спасибо» прокричал.

И вот с тех пор ищу дорогу в детство…

Да! Это там – начало и причал!

Всё охватил огонь воспоминанья.

Да! Это там под окрик петушиный

Я тихо шёл по солнечной реке,

Дразнил собак, цеплялся за машины

И сажей рисовал на потолке.

* * *

Всё суета, всё пройдёт.

И зацветёт миндаль,

И отяжелеет кузнечик,

И осыплется каперс.

Ибо отходит человек

В вечный дом свой,

И готовы окружить его

На улице плакальщицы.

Ты слышишь, брат,

Как песня прозвучала?

И хорошо от лёгкого вина.

Но где же та, которая одна

Когда-то нас встречала у причала?..

35

36

У МОГИЛЫ МАМЫ

Екклесиаст. 12: 5

Над могилою крест голубой.

Пролетают над кладбищем птицы.

Я приду постоять над тобой,

Мама милая. Как тебе спится?

«Всё пройдёт – безмятежность и страсть, —

Повторяет мне голос далёкий, —

И красавицы взор волоокий,

И над миром безумная власть».

Слышишь? Снова вернулся апрель,

Сквозь бураны пройдя и метели.

Разноцветна его акварель

У твоей вековечной постели.

Слышу, слышу и верю тебе —

Канет в Лету любви моей повесть,

И покроется ржавчиной совесть

И замрёт в похоронной трубе…

Это жизнь повторяется вновь!

Мама, слышишь? Ты часто мне снишься!

Бьёт в виски сумасшедшая кровь:

Вдруг когда-нибудь ты повторишься…

НА ПОЖАРЕ

На пожаре, спасая иконы,

Суетились старухи, визжа.

Ошалелые овцы и кони

По сараю метались, дрожа.

Огневые драконы кусали,

Но в глазах не проглядывал страх.

От сожженья иконы спасали,

Позабыв о шкафах и коврах.

Лебеди

Сбылась высокая вода в ту зиму.

Лёд стонал ночами.

И лебединая беда

Дрожала белыми плечами.

Мы жгли солярку у реки,

Кляня морозы и метели,

И горевали мужики,

Что лебеди не улетели.

Воздух, крики и плач потрясали.

Старцы к небу персты вознесли.

Не иконы, а веру спасали!

И спасли, наконец-то, спасли.

Они, впиваясь в полыньи

И в темноструйные быстрины,

Роняли мужественно дни

На злые зимние седины.

А мы бездарно из тепла

Лениво щурились наружу,

Где смерть холодная текла,

Лебяжьим взором меря стужу.

* * *

В квадратном омуте окна

Немного места занимая,

Стоит холодная луна,

Как ожидание, немая.

* * *

«Уезжай в свой родной околоток, —

Сердце мне иногда говорит, —

В край, где ласковый розовый лотос

Тишину озаряя, горит,

Где пропахшие потом и воблой

Рыбаки дружелюбны с тобой,

Где закаты сливаются с Волгой

И Моряна играет волной.

Не буду зажигать огня

И зря надеяться на чудо.

Ты не найдёшь уже меня,

Но я тебя не позабуду.

Открою форточку легко

В ночное бархатное лето

И отзовётся далеко

Никем не понятое это…

Уезжай от толкучки столичной,

От холодных бетонных оков

И живи своей жизнью привычной

В окруженье простых мужиков».

Но кружусь в суете безразличной

С парой сотен неизданных строк,

Пригвождённый суровой москвичкой,

Как в докучный гербарий листок.

* * *

Донимают дожди спозаранку

Ко всему безучастно черствы.

* * *

Злые ветры играют в орлянку медяками опавшей листвы.

Паутинные руша узоры, дико пляшут дожди и ветра.

На дне полуночи лежал угрюмый город

И было в нём пустынно и темно.

Лишь одиночества слепой безлунный холод

Глядел в моё бессонное окно.

И о жизни теперь разговоры начинаются рано – с утра.

Он звал меня. Я вышел в переулок,

В теснину небоскрёбную из тьмы.

Всё смешалось – предметы и тени.

Мокрый мир фантастично безлик.

И душа моя в этом смятеньи вся —

Безудержный ранящий крик.

О, как мой шаг неравномерно гулок

И руки неумелые немы!

О, как напрасен выцветший мой голос

На чёрном фоне ночи и судьбы!

О, Господи! Не верь мне ни на волос!

И за неведенье меня не осуди.

* * *

И снова на юг улетают крикливые птицы,

Осеннюю синь от зари до зари бороздя.

И я покидаю тоскливую эту столицу,

Асфальтовый сумрак в беззвучных накрапах дождя.

И снова, и снова встречаю унылые лица.

Утреннее стихотворение

Чай с лимоном. Свежие газеты.

Утро начинается моё.

Сказано же правильно ведь где-то:

Мысль определяет бытиё.

Кто мне улыбнётся в начале большого пути?

Мне так надоело в чистилище сём суетиться.

Я еду, друзья! Так лети же, мой поезд, лети!

Зелёной струной напрягается тело состава,

И всё-таки жаль расставаться и рушить мосты.

А, может быть, зря я всё это забуду, оставлю?

Вот сижу на кухне я и мыслю:

Хорошо, когда живёшь в тепле!

Провода за окнами провисли.

Солнечные блики на стекле.

Опиши всё это. Но толково —

Чтоб дрожала трепетно душа.

А, может быть, правда, что ввек от себя не уйти?..

Ты имеешь карандаш и слово —

Больше и не нужно ни шиша.

Вот оно, моё стихотворенье —

Утреннее, тёплое ещё —

Маленькая повесть сотворенья.

Плохо это? Или хорошо?

Валаамский гость

художнику Геннадию Доброву

Листопад… Пожелтевшие лица.

И опять – листопад, листопад…

Не верилось мне, но случилось такое:

привиделось сердцу – идут холода…

Уж в тёплое море земного покоя

закинула осень свои невода.