Ирен Беннани - Les promeses – Обещания. Криминальная мелодрама

• Название: Les promeses – Обещания. Криминальная мелодрама
• Автор: Ирен Беннани
• Жанр: Детектив

Со страниц моего романа «Les promeses – Обещания», написанного в жанре криминальной мелодрамы, обращаясь к вам, я говорю о том, что в жизни нам дано многое, но к этому нужно прийти через осознание себя в этом мире. Пересечение мистики и реальности отражается на страницах произведения. Мечты главного персонажа и сны перетекают в реальность, затрагивая вечный вопрос: «Является ли случайность закономерной или то, что нам кажется случаем, на самом деле было нам предначертано свыше?»

---

Однако с мужчинами все складывалось иначе: новые отношения с ними напоминали яркий букет, который сначала поражал своими цветами и ароматами, но со временем терял свою привлекательность и становился сухим и ненужным.

Я смотрела на удаляющийся силуэт любимой фигуры, думая о том, как же она прекрасна, и уже отъехав на незначительное расстояние, вдруг вспомнила, что в суматохе забыла некоторые из вещей, за которыми мы и вернулись. Казалось, все складывалось так, чтобы вернуть меня обратно. Минуту за изгородью мы ждали, когда снова откроется калитка, и тогда же к дому подъехала вторая машина. По нелепому совпадению водитель такси искал дом с возрастающим номером, но сестра объяснила, что ее дом завершающий, дальше – тупик. Мы отъезжали, и одновременно машина другой компании покидала стоянку. Совпадения встречались все чаще, маскируясь под естественные, воплощаясь во все более простые, реальные сюжеты.

Мягко стучали колеса экспресса – я возвращалась обратно. Я смотрела в окно на бесконечную желтую степь, которая сливалась в одно пятно, напоминающее море с пробегающей зыбкой рябью. После моего отъезда я вернулась домой и не виделась с Денисом месяцев шесть – вернее, не хотела, откладывая встречи под очередным благовидным предлогом, хотя он все так же звонил.

Частые дожди были основным событием затянувшегося сырого сезона.

В начале

Приход новых солнечных дней приносил новые заботы. В начале, делах; в бизнесе не все шло гладко. Казалось, я с головой погрузилась в проблемы и, не думая ни о чем, кроме них, постепенно превращаясь в «хорошего парня» или этакую бизнес-вумен, не замечая, что улыбка надолго покинула мое теперь напряженное каждой мышцей лицо, скованность ощущалась во мне.

Трудно передать, как обрадовал меня приезд Татьяны. Ее появление, как пружинка в часовом механизме, привело в движение остановившееся время и заставило меня вновь поверить в себя.

Она приехала, как всегда, в начале лета. Поправилась, но особенная черта, так выделявшая Татьяну, – ее жизнерадостность – придавала ей особый шарм. Я не удивилась первому моменту нашей встречи, когда крупный незнакомец с легкостью закинул ее багаж, появившись в моей прихожей, расцеловал Татьяну и, надеясь на будущую их встречу, покинул нас.

– Ну, рассказывай, Ириска, как же вы тут живете? Я так соскучилась без вас!

Таня в этом сезоне стала блондинкой – вся такая беленькая и энергичная, она светилась от счастья.

– Наконец я на море!

Мы решили отметить ее приезд и отправились на набережную. Толпы туристов, прибывших недавно, прогуливались вдоль набережной. Оказывается, в кафе уже нужно заказывать столики, но все же свободные места нам нашлись. Перед нами, за соседним столом, расположились трое мужчин. Наличие головного убора не подходило к позднему времени суток, солнцезащитные очки дополняли картину. Обратив свое внимание на них, самую солидную из них персону, Татьяна вскоре состроила ему немыслимую рожицу. Неудивительно, что через небольшой интервал зазвучали мелодии из «Бандитского Петербурга» «для прекрасной блондинки». Еще небольшой интервал – и они уже были знакомыми.

Следующим вечером я с моей школьной подругой находилась рядом с Таней, но за другим столиком. Татьяна не любила Веронику за рациональность ее мышления и растущее в ней дозирование чувств. Вечер в компании с Вероникой Таня считала неудачным и потерянным. Однако она и ее новыми знакомые не забывали уделять нам своеобразное внимание, одаривая вином и другими блюдами: уже заказанное нами приносилось обслугой повторно, с точностью выбранного нами ассортимента.

Как-то Татьяна рассказала мне в двух словах о ее новых приятелях – вернее, то, что услышала в отношении меня от одного из них, Ивана: «Пока они находятся здесь, у нее не будет шансов встречаться с другими». Ваня был чем-то вроде охраны Татьяниному приятелю. На вид выглядел моложе двоих, энергичный, с быстрой реакцией.

Вечерами, по ее рассказам, Татьяна пропадала с ними в кафе, а затем в районе снятого ими коттеджа близ набережной. Вскоре, в подтверждение сказанному, я стала замечать решительные действия, предпринятые Иваном, его внезапное появление между мной и назойливыми «искателями счастья».

Часто, находясь вблизи от нас, Ваня молниеносно приближался к кругу танцующих и, схватив железной хваткой одного из навязчивых моих партнеров по танцу, давал понять им и окружающим, что он не потерпит чрезмерно настойчивых или мешающих нам отдыхать. Я терялась в догадках, чем объясняется столь явное его покровительство. Было заметно, что стройная фигура и утонченные черты Вероники не привлекали его, – возможно, брюнетки не интересовали Ивана или не были в его вкусе. Но, кроме опеки, другого внимания Иван к нам не проявлял. Все это, со слов Вероники, объяснялось моей манкостью и харизмой.

Как-то в сумерках безлюдного парка среди пятен, отбрасываемых фонарями, неожиданно показалась чья-то фигура. Да, среди теней показался Иван, и мы с ним разговорились. Оставшись со мной один, без приятелей, он казался мне откровенным; в полночь на освещенном пространстве безлюдной аллеи, когда вышла луна и осветила все, его движения стали отчетливы, как и поворот стройного торса. Иван развернулся ко мне, все говорило в нем о редких и, возможно, не свойственных ему минутах открытости.

Звуки мелодий доносились снизу, напоминая нам, что его там ждут. Редкие минуты, мгновения, вырванные, чтобы проводить нас, – это все, что могло быть между нами: легкое прикосновение его руки и взгляд. Взгляд, выражающий боль загнанного зверя, как будто бы я прикоснулась к его оголенным нервам – своим редким и отрывистым движением невидимого смычка к натянутым до предела струнам, заставив исполнить их резкие и последние аккорды.

Речь его была странна и довольно проста: он сказал мне, что не питает иллюзий насчет того, что такая, как я – серьезная и деловая, потрясающая женщина, обратит внимание на него. Но последующее замечание особенно меня удивило. Его слова казались далеки от реальности.

– Я знаю, – сказал мне Ваня, – за тобой есть влиятельный человек, я не смею рассчитывать ни на что. Понимаю, восхищаюсь тобой, ты живешь, говоря моим языком, по понятиям. Общение с тобой, пусть недолгое, приятно и доставляет удовольствие.

– Интересно, кто он? Какой его возраст? Он моложе?

Единственное, что удалось узнать, крылось в немногословном ответе:

– Да, он моложе, может быть, и эта разница делает тебя еще привлекательней; возможно, ты выглядишь гораздо младше своих сверстниц.

Добавил он тогда к сказанному свое «может быть», и осознавая, что высказал лишнее, он остановился, прервав свой диалог, так же внезапно, как и начал. Затем Ваня ушел.

А я, постояв некоторое время в растерянности среди редких деревьев, отбрасывающих вдоль ступенек свои длинные прозрачные тени, напрасно пыталась осознать смысл им сказанного. Поднимаясь по слабо освещенным ступенькам этой пустынной ночной аллеи, все думала о странных словах Вани, пытаясь разгадать новую и неожиданную головоломку.

На следующий день мы не видели Таниных приятелей, как и в последующие дня два – видимо, они внезапно сорвались с места.

В это же время на северном побережье объявили план «Перехват»: повсюду патрулировали дороги, перекрывая посты. Кем был Ваня и его знакомые, мы знали.

Все реже я бывала на пляже. Много времени требовала работа, отнимали его разъезды по самому длинному городу континента, что вытянулся вдоль восточного побережья на полторы сотни километров.

Работа с приезжающими группами туристов была в основе летнего периода. Времени для отдыха оставалось мало. Но я замечала, что в свободные минуты все же возвращаюсь к странному разговору с Ваней, задумываясь о нем и склоняясь к мысли, что услышала от него существующую местную легенду о моем воздыхателе. Я не находила реального подтверждения сказанному; не видя его присутствия, как и подтверждения событий, говорящих о существовании неизвестного мне покровителя, я не чувствовала себя связанной с кем-то, какими-либо обещаниями.

Обычных для данного периода года курортных романов у меня не было, если не принимать во внимание, что на работе у меня начинали складываться отношения с Валерой, который ждал меня в это утро. С Валерой мы встретились в пансионате, где он занимался вопросами прибывших туда спортсменов.

Среди ярко освещенного парка я увидела одинокую фигуру Валеры: он сидел на лавочке, и солнечные блики, пробивавшиеся сквозь листву, и тень от пушистой кроны делали его похожим на некий восковой персонаж. Еще несколько минут он продолжал сидеть, не замечая, что я уже здесь. Когда я приблизилась к нему, то заметила, что в руках он держит футляр.

Валера повернул голову и только теперь, увидев меня рядом, посмотрел на меня долгим взглядом, выражающим радость и, может быть, нечто большее, понятное в такую минуту только нам. Он встал и протянул мне увиденный раньше темный футляр.