Андрей Синельников - Куда ты скачешь гордый конь…

• Название: Куда ты скачешь гордый конь…
• Автор: Андрей Синельников
• Жанр: Русское современное

«Жизнь здесь за Тропой Смерти, за Мостом Грани, жизнь здесь в Беловодье текла по-особому. Земля эта из Древних Сказов, о которой рекут седые Баяны и веселые скоморохи на торгах и в слободах, жила в своем времени. Здесь в земле Белых Вод, истой Обители Мудрых, лежащей далеко на Севере от проторенных дорог, кажется, даже солнце вставало как-то по-другому. От Начала Времён жили в этой земле Старцы Вещие, Волхвы Многомудрые, по сию пору вдохновляемые самими Вещими Богами. Жили Не-Живы в Яви и Не-Мертвы в Нави, потому и время здесь текло по Лезвию между Явью и Навью. Полнились Чертоги Беловодья людьми Ведающими, призываемыми в срок свой Вещими Богами, но срок тот – не то же, что и срок смерти, коий у всего Живого в Яви определен от веку. Беловодье – было Обителью Не-Мёртвых и время здесь как бы застыло. За Урал-камнем у Предела Земли, за коим начинаются земли Белых Вод, начиналось царство любомудров хранимое-оберегаемое зверями рыскучими, птицами клевучими, лесами дремучими, песками зыбучими, реками быстрыми, ветрами чистыми, ветвями цепкими, кореньями крепкими. За Урал-камнем у Предела Духа, за коим открывается Беловодье, начиналось царство ведунов и ведуний сокрытое неведением тёмным, слепотой обморочной, кривдою ложной, да заблуждением порочным. Ведающие знали, что вся Мудрость, что была и есть на земле Светорусской, изливается из этой земли. Но тщетно, не нашедшему мудрости на Родной земле, ждать её из Беловодья. Несть великого без малого. И даже самый великий путь начинается с маленького шага, и даже самый великий огонь возгорается от маленькой искры от кресала. И ведали Ведающие, что стоят на границе Беловодья у Моста Края, жуткие волкодлаки и не пускают Мудрость ту на Русь. Потому как отвернулась Русь от Совершенных тех, что живут там, и будет так, пока не сыщутся на Святой Руси Прозревшие, те, что отыщут путь в Беловодье и принесут Совершенным тем «Прости» от своих земель и позовут их назад к своим очагам. А еще рекли Ведающие, что правит над теми волкодлаками серый кот, самой Золотой Богини слуга, и выходит она к нему с Белого Острова и справляется, не одумался ли народ, не вернулся ли в лоно Вещих Богов…»

---

Иногда пропадала Жанна. Говорила, что ездит к валькириям и враврониям, оттачивает боевое мастерство. Во всем ее облике появилось что-то рысье. Она и раньше-то была похожа на дикую кошку, а сейчас стала ну просто вылитая лесная рысь. Всем своим рыжим обликом, стелющимся шагом, вкрадчивыми движениями, даже раскосыми глазами, в которых все больше и больше стал проблескивать зеленый кошачий огонек. Не хватало только острых когтей спрятанных в мягкие пушистые лапы.

Одна Малка дальше Моста Грани не удалялась и даже не хотела этого. В один из похожих друг на друга дней она решила прогуляться в дальний сад, раскинувшийся на склонах обступавших Беловодье гор, где, как раньше на Волшебном острове Раймона, на отвесной скале стояла беседка, а в ней звучала Эолова арфа.

Она пошла пешком, зная, что торопиться ей некуда. Неторопливо поднялась по склону, раздвинула кусты роз и жасмина и, отыскав незаметную тропку, побрела к беседке, на зов мелодии, наигрываемой ветром.

Села в беседке на низкую скамейку и распустив длинные косы начала расчесывать их гребнем в виде полумесяца, подарком, когда-то полученным от самой Мараны Темной Богини. Оглянулась вокруг. Под ней расстилалось все Беловодье – край Мудрецов и чародеев.

Она задумалась, сколько же она уже здесь? Не меряно, если судить по тем новостям, что принесли ей Угрюмы и серая тень. Там на Руси войны и мор, пожары и смута. Меняются цари, государи. Рушатся веры, и проходит безверие. Ее не трогало ничего. Она знала, что род, который она хранила, прервался и Доля ее, там в Яви, окончена. От новости, что Дмитрия подняли на копья, а Вороненка порубили, у нее даже сердце не защемило. Все это она знала заранее, как и то, что Малюту, последнего из рода, растерзают в Казани. Одно только порадовало, что по старому обряду, по старым верам, предали тела огню, а пепел развеяли по ветру, Перуну и другим Богам в утешение.

Она даже не услышала, а почувствовал всей кожей, что кто-то идет к беседке. Дуновение ветерка ударившее ароматом трав и цветов подсказало – Артемида.

Богиня была не одна. С ней шла, увиденная в прошлую их встречу, Золотая Богиня. Малка повернулась навстречу им и привстала со скамейки, приветствуя.

– Сиди, сиди девонька, – остановила ее Артемида, – Скучаешь?

– Да нет. Отдыхаю. На мир смотрю. Воздухом свободы дышу! – она улыбнулась своей покровительнице.

– В этом ли воздух свободы!? – спросила Золотая Богиня, и Малка вспомнила ее имя – «Свобода» и повернулась к ней ответить.

– Подождите, – Артемида обращалась к ним обеим Малке и Свободе как к равным, – Подождите обе. Слушайте, я вам расскажу байку.

Глава 2 Новая доля

Женщины отдают дружбе лишь то, что берут взаймы у любви.

Шамфор.

Голос Богини полился ровно и спокойно, будто по камням зажурчал весенний ручеек. Но не тот звонкий и веселый, с которого начинается весенняя распутица, после долгой и снежной зимы, а тот спокойный и полноводный, что несет свои воды в долину в дар такой же полноводной и широкой реке. Обе спорщицы сели на одну скамейку и слушали Артемиду. Мать-Природа начала издалека.

– Давным-давно, так давно, что оливы в Гефсиманском саду. Да, да в том самом Гефсиманском саду, что в Новом Израиле в граде Иерусалиме. В том Новом Израиле, где ты Малка, – она улыбнулась ведунье, – Была с Андреем Боголюбским на ученье у братьев храмовников. Так вот, когда оливы в этом саду, были еще кустиками, а в Храме на скале жили не братья храмовники, а правил службу первосвященник. Тогда в Святом городе Иерусалиме, который тогда и городом было назвать трудно, так поселение вокруг Храма. Вот там, подле Храма, жил поживал Древний Мудрец. Все его ученики, да и не только ученики, но и все люди вокруг звали его просто Цадик, то есть «праведник», но ученики между собой звали его Учитель Праведности. Учеников же его люди, жившие в этой стране, называли ессеями, странным таким названием, которое обозначало и «молчаливые», наверно за неразговорчивость их, и «исцеляющие» за умение облегчить страдания заболевшему, а чаще всего понимали под этим названием «благочестивые», за святость их и служение своему Богу. Сами же себя называли его ученики «Сыновьями Света».

– Сыновьями Солнца? – переспросила Малка.

– Сыновьями Света, – повторила Артемида, – Так вот, в те далекие времена, когда на небе стояли звезды созвездия Овна, шумного, прямого, упрямого Овна, а люди называли это время эрой Овна, которая уже прощалась с этим миром. Когда на смену ей, в двери уже стучалась эра Рыб, молчащих и дышащих тайной воды, тогда жил этот древний мудрец. Долго жил он на свете, много повидал, много знал. Говорят, что получил он знания от самой Дочери Звезды.

– Артемиды? – опять не удержалась Малка.

– Тогда уж Мараны Богини Тьмы, – поправила ее Свобода.

– Дочери Звезды, – спокойно продолжила Артемида, – Но мало ли чего говорят в народе, сам Мудрец такого никогда не говорил. Говорят, что знал он секреты древних Магов и Посвященных, секреты колдунов и чародеев, волхвов и друидов, но мало ли чего говорят в народе, сам он этого не говорил. Много было у него учеников, много знаний передал он другим, знаний как врачевать тело и душу, знаний, как говорить со своим Богом, без посредства жрецов и священников. Но более всего любил Цадик самого малого своего ученика, даже еще и не ученика, а пятилетнего послушника, которого привела к нему за ручку мать, видимо хотела, что бы малыш увидел свет Истины. Звали этого малыша просто Симеон, что и означало «послушник». Маленький Симеон еще не слушал серьезных проповедей Учителя, еще не изучал уроков бытия и знаний, он просто смотрел на мир широко открытыми глазами. Он пытался понять, что это за мир, и как его устроил Бог, для жизни в нем и Учителя и других учителей, что в Храме, и его самого маленького Симеона. Почему, почему не любит первосвященник Учителя, да и все священники не любят ессеев? Почему так много знает Учитель, но не идет в Храм? Но мысли быстро отлетали прочь, и он опять бежал в зеленые поля, где прохладный ветерок шевелил его шелковистые кудри. В одну из таких прогулок, Учитель позвал его и сказал: «Послушай сынок, наступает эра Рыб – эра молчания и милосердия, эра любви и сострадания, много чего произойдет за эти годы, будет суд и не станет меня, будет новый Храм, будут страшные войны, и будет мир. Наступает время тайн. Но это не мои тайны, а твои». Учитель ласково улыбнулся. Мальчик обнял его за шею, прижался к щеке и что-то хотел сказать, но Учитель приложил ему палец к губам и продолжил: «Ты будешь ждать меня, долго будешь ждать, ты будешь жить почти, что вечно. Жди я приду, ты увидишь Новый Храм, ты узнаешь новых Богов, ты станешь, стар и мудр, тебя так и назовут Мудрым, но ты жди». «Как же я узнаю тебя Учитель?» – спросил мальчик, он был мил и прост. «Когда родилась Дочь Звезды, он рассмеялся и смех долго звучал в Храме под названием Земля, когда ты услышишь смех в Храме – это буду я. Я приду вновь, чтобы взять на себя грехи людей, чтобы искупить их, что бы дать людям Новый Завет. Запомни малыш, я рассмеюсь в Храме, и ты услышишь и расскажешь об этом моим ессеям – агнцам божьим, ты скажешь им, что я вернулся». Старик тяжело вздохнул, он знал то, о чем говорил, он видел далеко вперед, чему и учил старших учеников, это не прибавляло ему радости, но прибавляло веры. Он распрямился и пошел, такой Великий и Мудрый пошел навстречу заходящему солнцу, будто хотел раствориться в его лучах. А Симеон побежал к матери, рассказать про великую тайну, которую ему поведал Цадик, он еще не умел хранить тайны, он еще был малышом.

– Это было на Заре Богов? – склонив голову к плечу, спросила Малка.

– Шли годы, – не отвечая ей, продолжала Богиня, – Первосвященник и святой суд осудили Учителя Праведности и распяли его на кресте в городе Иерусалиме на горе Голгофа, менялись цари и царицы, маленький Симеон вырос и стал называться Мудрым. Он исполнил завет Учителя и с самыми доверенными ессеями укрыл завещанные ему знания в горах и пещерах, прибавив к ним все знания, что сам приобрел за эти годы. Он увидел разрушение Старых Храмов и увидел Новые Храмы, он увидел разрушение монастырей ессеев, он почти уже устал жить. Старый Мудрый Симеон редко бывал в Новых Храмах, он не любил их, не любил новых жрецов, которые пышностью своей затмевали царей. Он вообще перестал бы ходить в Храм на скале, если бы не обещание Учителя вернутся, хотя может тот, просто пошутил над малышом.

– Это время безверья? Время протеста и смут? – тихо уже не ожидая ответа, спросила ведунья.

– В один из осенних дней, – голос Артемиды продолжал журчать как спокойный ручей, – Он проходил по общему двору Храма, беседуя со своей старой знакомой пророчицей Анной, старой во всем даже в прожитых годах, которые уже и не считал никто, и вдруг…Тихий, но звонкий смех раздался под сводами Храма. «Тихо Иисус, ты же в Храме», – шепот матери потушил смех мгновенно. Симеон вздрогнул, сначала не поверил, но уже помолодел лет на сто, стал выше ростом, и в глазах загорелся огонь. Он повернулся к младенцу, протянул ему руки и тот улыбнулся ему в ответ. «Вот ты и вернулся Учитель» – произнес старик, – «Я так ждал тебя. Я много теперь знаю, Благословляю тебя на дела твои, и пусть хватит тебе сил и веры выполнить их». Он поцеловал младенца и мать его, поклонился и вышел из Храма. Больше никто и ни когда не видел Мудрого Симеона в Храме. Молва говорит, что он ушел туда в пещеры, где жили ессеи, и стал учить нового мальчика имя, которому было – Иоанн. Он учил нового Мудреца и ждал, когда придет к нему тот, кого он благословил в Храме, что бы вручить ему ключ к тайне и таинствам эры Рыб. Говорят, он дождался и ушел после этого навстречу лучам заходящего солнца.