Титью Лекок - Закон бутерброда

• Название: Закон бутерброда
• Автор: Титью Лекок
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-090188-3

После громкого успеха и шестизначных тиражей «Трех стерв» молодая француженка Титью Лекок выпустила «Закон бутерброда» – блестящий роман о первом интернет-поколении. Юность ее героев, фанатов интернета, совпала с юностью самого интернета, взрослевшего вместе с ними.

Все начинается в 2006 году. Студентка-блогерша Марианна с ужасом обнаруживает, что ее экс-возлюбленный из мести выложил на YouPorn ролик, где они занимаются любовью, и там отчетливо видно ее лицо. На защиту Марианны встают веб-журналист Кристоф и начинающий хакер Поль, призванный на помощь, чтобы удалить ролик и отомстить обидчику. Их встреча становится началом дружбы, сомнительного интернет-бизнеса и запутанных отношений, получающих неожиданное продолжение девять лет спустя.

Этот «роман с интернетом» выдвинул Титью Лекок в первый ряд восходящих литературных звезд.

Содержит нецензурную брань

---

К счастью, оставалось его ежедневное маленькое развлечение.

Поль был любителем “лулзов”, темной стороны “лола”. Слово lol в интернете означало форму милого мягкого юмора. Видео котенка, который неуклюже гоняется за собственной тенью, – это “лол”. В варианте lulz на пути этого котенка была бы незаметно натянута леска.

Но Поль занимался хитрым “лулзом”. Ему нравилось нападать, приноравливаясь к жертве – как охотник выбирает ружье в зависимости от дичи. Последний месяц он держал на мушке Алена Минка[6], про которого не знал ничего, кроме того, что морда у него просит кирпича, а его папаша полагает, что у него “блестящий интеллект”. Атаковать Алена Минка фразами типа “вали к ебеням” было бессмысленно – отклика никакого, к тому же его коммент цензурируют. Поэтому он разработал куда более изящную стратегию: заваливал мыслителя преувеличенными славословиями, в которых сквозил жесточайший стеб. Последние два месяца Поль, под разными именами, немедленно комментировал каждый пост или статью Алена Минка или об Алене Минке. То он был голландцем по имени Норберт и писал:

Ален Минк – целая лаборатория идей в одном лице. Мы в Нидерландах в связи с ним часто вспоминаем нашего знаменитого Спинозу. Порой даже думаешь, не читал ли Спиноза Минка.

В другой раз он писал от лица бретонской студентки:

Я пишу диплом об интеллектуальных новациях Алена Минка и разыскиваю запись передачи на канале 7/7 от 30/03/1989 г., в которой он принимал участие. Кто мне поможет? Суазик.

Или итальянца с неоднозначной ориентацией:

Ален Минк приводит меня в трепет. Он такой юморной, образованный, классный, просто улет. Боже, сколь прекрасна Франция, у которой есть Ален Минк! Джулио.

Результат превзошел все его ожидания: сам Ален Минк отвечал на его послания и утверждал, что “счастлив найти наконец понимание и поддержку”.

Но в тот вечер мишенью Поля стала другая жертва. Он отправился на сайт “Монд”, вошел под одним из своих бесчисленных ников и кликнул на “Открытое письмо мировым правительствам за прекращение войны” Бернара-Анри Леви. И написал под ним, в поле для комментария:

Леви – идеальный синтез Золя, Сартра и Альтюссера. Он блистает в философии, театре, кино и геополитике. Было бы справедливо, если бы ему наконец вручили Нобелевскую премию по литературе (или мира). Надеюсь, все читатели “Монд” проголосуют за это!

Отправляя комментарий, он хихикал себе под нос.

Потом прочитал мейл от Кристофа Гонне. Вот, между прочим, что он мог выдать родителям: он работает, пишет тексты для сайта. Но он знал, что они не воспримут это всерьез. Чушь какая, ведь в интернете он неплохо шарил. Он открыл письмо Кристофа, но ничего не понял, какую-то тарабарщину чувак несет: “деликатный вопрос”, “чувствительная”, “доверие”, “встретимся в чате”. Хрен поймешь, но ему настолько нечего делать, что и такому занятию радуешься. Следуя инструкциям Кристофа, он добавился в чат.

*Поль подключился к каналу #miseaupoint

< Поль > привет

Он немножко подождал. Блин, Кристоф, наверно, отошел.

< Марианна > добрый вечер

< Поль > и тебя туда же. Ты вообще кто?

< Марианна > упс… начало неважное… Ты всегда такой агрессивный?

< Поль > да, и отвали

< Марианна > ок, проехали

< Кристоф > ку-ку, прошу прощения, у меня тут сын буянил. Вы уже познакомились?

< Марианна > скажи, что это не он будет меня спасать…

< Кристоф > у него свои заморочки, но я тебе говорю, он очень сильный.

< Поль > э, привет, а ничего, что я тоже тут? И да, я очень сильный. У меня хрен огромный

< Марианна > …

< Кристоф > дай ему шанс.

< Поль > может, объясните, в чем дело?

< Кристоф > у присутствующей здесь Марианны проблема с одним сайтом, и нам нужна твоя помощь.

< Поль > Ок. Что надо? Чтобы я сайт положил?

< Марианна > например. А как это можно сделать?

< Поль > DDoS-атака, отказ от обслуживания. В общем, на сервер нужного сайта шлется тьма запросов, притом не совсем понятных, столько, что в какой-то момент он не справляется. Технические детали опускаю. Ну и это зависит от размеров сайта, но в итоге он на несколько часов становится недоступен. Ты этого хочешь?

< Кристоф > неплохо, а?

< Марианна > да… во всяком случае, на данную минуту. Это срочно. У ролика уже больше 540 просмотров, видел?

< Кристоф > ладно, тогда я ему объясню?

< Марианна > валяй. Только пусть обещает, что не будет смотреть видео.

Спустя полчаса, изучив сайт Youporn.com, который поверг его в такой же транс, как Алису – Страна чудес, Поль вернулся с планом атаки. С Марианной он разговаривал уже совсем другим тоном, по одной довольно банальной причине: в ролике она показалась ему суперкрасоткой. А Поль любил красивых людей. Отец наверняка бы добавил, что по той же причине он не любит самого себя. Он любил их почти идеальной любовью и жалел, что закон эволюции еще не искоренил в роде человеческом всех уродов вроде него.

< Поль > так, для начала я вырублю сайт из сети запросами, DDoS-атакой, как и говорил. Жаль, потому что сайт гениальный. Ну, ничего. Проблему нашу это не решит, но время выиграем. Я уже приступил. Это займет минимум несколько часов

< Кристоф > я пошлю мейл админам и запрошу IP-адрес, с которого выложено видео, можем потом его вычислить, надо найти, кто это сделал. Этот кто-то явно хочет подложить тебе свинью. Еще попытаюсь их убедить удалить ролик с сайта. Вплоть до угрозы судебного преследования.

< Марианна > даже не знаю, что сказать, кроме как спасибо… Спасибо

< Поль > не за что, все норм. Можно спросить одну вещь?

< Марианна > да

< Поль > а что у тебя за татушка на попе?

< Марианна > Надо же, а ведь на пару минут ты мне стал почти симпатичен…

< Поль > знаю, я понял. Но мне не надо, чтобы ты в меня влюблялась, а то будешь потом меня домогаться по интернету, а у меня и без тебя забот хватает

< Марианна > Кристоф, вот чем хорош твой друг, так тем, что ну прямо вообще не грузит…

Они продолжали болтать. Марианна – сидя за столом в своей однушке в недрах XIX округа, Кристоф – растянувшись на диван-кровати в двушке в Бельвиле, Поль – в своей комнате, в доме в Ла-Рошели, пока родители в гостиной играли в свой чертов скрэббл. Болтали, пока Кристоф не положил конец их ночным радениям.

< Кристоф > так, друзья дорогие, время позднее, может, спать пойдем, у меня завтра детеныш в восемь утра проснется.

< Марианна > тогда спокойной ночи.

< Поль > до завтра!

*Кристоф отключился от канала #miseaupoint

*Марианна отключилась от канала #miseaupoint

*Поль отключился от канала #miseaupoint

Глава вторая

#2

На следующее утро Марианна проснулась с мыслью, а существует ли она вообще. Вопрос этот вертелся у нее в голове, пока она глядела на потолок своей убогой однушки и на солнце, пробивавшееся пунктиром сквозь удручающе грязные пластиковые жалюзи. Лежа голышом под одеялом, она ощущала в желудке какой-то давящий ком. Маленькие такие тиски, которые время от времени сжимались – как в раз в те минуты, когда она вспоминала, что видео, наверно, все еще висит в сети.

В обычное время она с утра всегда чувствовала подъем. Вскакивала с постели, чтобы привести себя в порядок перед тем, как идти на факультет или в лицей, где она работала воспитательницей, или чтобы вскипятить чайник, или пописать, или схватиться за компьютер. Короче, что-то всегда толкало ее к жизни, отрывало от сонного бездействия. В это утро она впервые за долгое время не шевельнула ни рукой, ни ногой, лежала как пришибленная. Живот у нее регулярно поднимался и опускался, глаза моргали, но остальное тело застыло в неподвижности, замурованное в бетонной плите одеяла. Зачем вставать, когда тебя никто нигде не ждет? Когда тебя больше нет? По лицу вбок поползла слеза, а она в приступе тошнотного мазохизма все повторяла себе, что никто ее не ждет. Готье ее ненавидит. Вообще не желает с ней соприкасаться, и, конечно, за дело. Пустила псу под хвост историю их любви, весело оттопталась на всем, что было между ними красивого, искреннего, честного. Теперь она лишена даже последней роскоши – пожалеть себя, потому что в нынешнем ее положении не виноват никто, кроме нее самой, одиночки в жалкой однушке, с так и не дописанным дипломом – потому что пора уже наконец взглянуть в лицо реальности и признать, что за оставшиеся две недели она его не напишет, а значит, придется остаться на второй год – полустуденткой, полуслужащей, без копейки денег и без малейшего представления о будущем, в которое она мучительно вползала. “Мы не хотим мира, в котором мы застрахованы от голодной смерти в обмен на риск умереть от тоски”[7]. Рауль Ванейгем. Дружок Дебора. Она бы обеими руками подписалась под его замечательной программой, но он не сказал ничего конкретного о том, что за жизнь ее ждет, даже если ей удастся выбраться из грязного болота, куда она в последние месяцы погружалась.