Алена Муравлянская - Страшненькие сказочки на ночь

• Название: Страшненькие сказочки на ночь
• Автор: Алена Муравлянская
• Жанр: Ужасы и Мистика

Кто живет на лестнице старой хрущевки? Что лучше не говорить покойному другу? Почему не стоит открывать дверь, даже если за ней слышен голос любимого человека? Что будет, если найти ту самую дверь в глубине подвала? И как жить, если ты уже умер? Большие и маленькие, страшные и очень страшные, сказочки и не вполне сказочки для тех, кто любит чувствовать за напускным страхом – самый настоящий. И совершенно им очарован.

---

И ты слышишь снаружи, как он говорит брату в комнате:

давай спать с закрытой,

а то мне кажется,

что ночью в прихожей

все время

кто-то стоит

и смотрит.

* * *

Говорят, между 3 и 4 часа утра наступает момент, когда стихают все звуки в доме. Если поймать такой момент, уйти на кухню и окликнуть умершего друга вслух, он отзовется из соседней комнаты. Оставайтесь на своем месте и разговаривайте о чем угодно, но не говорите двух вещей. Во-первых, не напоминайте ему, что он умер. А, во-вторых, никогда не предлагайте чая.

Потому что тогда он придет за ним на кухню.

Складбище

Все лето, пока родители были на работе, Игнат проводил на складе у бабушки. Летняя продлёнка отменилась из-за ремонта школы, маленький город он излазил за неделю, а сидеть один дома Игнат наотрез отказался. И, бабушка, повздыхав, согласилась брать его с собой на службу.

Склад стоял среди рабочих пристроек, старых заколоченных зданий и подсобных помещений. Позади него был пустырь. Склад возвышался над соседними зданиями – бетонная коробка с узкими окнами и одной-единственной дверью: металлической, крашеной багряной краской, с тяжелым навесным замком. На двери белой краской кто-то небрежными крупными буквами вывел «Склад».

В складе хранились вещи для железнодорожников – через город проходила магистраль, на которой трудились почти все. Бабушка работала кладовщиком. Каждое утро она зажигала свет над единственным столом, заваленным бумагами, бланками учета, приходными и расходными ордерами. Стол стоял особняком у самой двери в пятне желтого тусклого света. Во всем остальном складе царила темнота. Верхнее освещение почему-то всегда не работало, поэтому нужные ящики искали с большим тяжелым фонарем, обычно висящем на бабушкином поясе.

Игнат приходил на склад утром и радостно кидался в заманчивую темноту – словно в воду нырял.

Склад состоял из огромных стеллажей, на которых стояли, лежали, громоздились сокровища. Коробки с радиодеталями, микросхемами, диодными лампами. Ящики с запасным стеклом для семафоров – тяжелые прозрачные блины из стекла, красные, зеленые, синие… Металлическая посуда. В дальнем углу горой была навалена зимняя униформа, тяжелые тулупы – это гору Игнат покорял с разбегу и частенько засыпал на ее вершине. В одной из коробок Игнат нашел сотню длинных белых стеариновых свечей. С ними путешествия по складу становились еще интереснее. Провода, приборы, датчики – в мерцающем свете все выглядело настоящим кладом.

Игнат не уставал открывать каждый ящик и с тихим восторгом изучать очередную находку. Иногда он относил ее к бабушке – та коротко объясняла, зачем это нужно, не отрываясь от бумаг. Она все время что-то оформляла, пальцы у нее были синими от подтекающей ручки и фиолетовой бумаги-копирки… Иногда бабушка отрывалась, чтобы погладить очередного кота. На складе всегда жил какой-то усатый-полосатый, которого бабушка приносила для борьбы с крысами. Коты иногда менялись, и Игнат даже не знал, почему: то ли не справлялись с противником и были изгнаны, то ли погибали смертью храбрых в войне с каким-нибудь крысиным королем. Иногда Игнату казалось, что все бабушкины коты до сих пор живут на складе. Он замечал то рыжий хвост, то белый бок – коты проскальзывали мимо в темноту, выныривая из нее и погружаясь обратно, словно возникали на секунду из другого мира.

Некоторые верхние стеллажи были пустыми. В них Игнат забирался, словно юнга на мачту, по соседним шкафам, устраивался в пыли, разворачивал выданную бабушкой шоколадку и начинал наблюдать.

Он быстро понял, что на складе, кроме него, бабушки и невидимых, но всегда слышных крыс, есть и другая жизнь.

В углу за полками, на которых стояли самые скучные сокровища – смотанные в катушки телефонные провода – было место тени. Дважды в день, ровно в двенадцать и в половине четвертого, из угла выходила тень. Полупрозрачный серый человек в пальто, с зонтом, с портфелем под мышкой, с длинным лицом в очках с толстой роговой оправой. На несколько секунд он замирал, озирался, потом досадливо морщился, словно зашел не в ту дверь, и уходил обратно в угол, в стену. Это повторялось без изменений, и сначала Игнат хотел помочь заблудившемуся человеку, но тот его не замечал. Поэтому Игнат пожал плечами и раз в неделю на всякий случай заглядывал в угол, чтобы проверить, не пропал ли теневой человек. Но тот был точен, как часы.

За наваленными в кучу тулупами была особая стена. Если к ней прислониться, то было слышно радио. Оно негромко играло какие-то марши и старые романсы, а еще там передавали сообщения про войну. С обратной стороны стены был пустырь – Игнат излазил его в поисках источника звука. Но понял, что радио играет где-то внутри стены, а не за ней. Слушать радио было интересно, но иногда трансляции о победах под какими-то городами прерывались шипением, словно кто-то резко выкручивал ручку настройки.

Бабушка припасала для Игната шоколадки, печенье, чипсы: все, на что ворчали родители. Выдавала экономно, понемногу, так, что Игнат растягивал угощение надолго. В середине дня бабушка разворачивала обед, грела его на старенькой плитке, на которой сверху всегда громоздилась куча бумаг. Раскладывала по тарелкам – красивым, белым, расписанным цветами, легоньким, почти невесомым. Игнат знал, что они старинные, поэтому держал их бережно, боясь разбить.

На обед всегда были разные блюда: котлетки, запеканки, пироги. Бабушка, как и Игнат, не любила гарниры, поэтому разрешала оставлять на тарелках недоеденную картошку или вареные овощи. Игнат иногда тайком стряхивал их в свернутую кульком бумагу и относил к дальней стене склада: в ней было отверстие-нора, которое выглядело бесконечным туннелем в темноту. Игнат специально светил туда бабушкиным фонарем, но конца так и не увидел, а с обратной стороны стены дыры, конечно, не было. Игнат оставлял остатки обеда у норы и отворачивался ровно на пять секунд. А когда поворачивался обратно, еды уже не было, а вместо бумажного кулька лежало цветное стеклышко. Если повернуться раньше или позже, то ничего не происходило. А стеклышки Игнат собирал и рассматривал сквозь них людей: их лица забавно искажались, у кого-то появлялись две головы, у кого-то отрастали лишние глаза или рты. Игнат не знал, что это значит, но наблюдать за людьми сквозь стеклышки любил. Правда, большую часть времени он проводил с бабушкой, а она сквозь стеклышки выглядела как обычно, никаких странностей.

А под нижним стеллажом, рядом с алюминиевыми баками, жила масса. Игнат хотел придумать ей имя, но не смог. Масса состояла из складок кожи, вполне человеческой на вид, у нее была одна короткая деформированная ручка с тремя пальцами. Масса всегда боязливо колыхалась, когда Игнат заглядывал к ней в гости, поэтому он старался делать это пореже.

* * *

В конце лета Игнат заболел. Неделю он лежал дома с больным горлом и не мог говорить – сипел, как старый кран. Потом собрался с силами и выдал матери:

– Ма-ам.

– Да, Игнат?

– Мам, мне уже получше. Можно, когда поправлюсь…

– Поедешь с нами на дачу. Там накупаешься, ягод поешь.

– Ну да. А можно я потом к бабушке пойду?

– Куда?

– Ну, на склад. К бабушке.

– К какой бабушке, Игнат?

Мама нахмурилась. Ее родители жили в Мурманске, муж был детдомовским и своих родителей никогда не знал. Но сын спрашивал с абсолютно честными глазами… Выслушав Игната, она побледнела и бросилась к супругу.

* * *

Когда Игнат выздоровел, родители привели его к складу. За время болезни тропинка к нему заросла травой, словно по ней никто не ходил. Склад был закрыт, навесной замок покрылся толстым слоем пыли. К белой надписи на двери кто-то мелом сделал кривую приписку. Теперь она гласила – «Складбище».

Родители почти не сердились на него, только с облегчением отчитали за фантазерство. Лета оставалось всего ничего, на следующей неделе уже сентябрь, начинаются занятия в третьем классе, и Игнат больше не будет шариться по пустырям и выдумывать сказки.

* * *

В последний день лета Игната отправили за хлебом. Задумчиво грызя свежую буханку, он прошел мимо пустыря, на котором стоял склад. Постоял минутку. И свернул на знакомую тропинку.

В окнах склада не горел свет, замок по-прежнему висел на двери. Игнат тоскливо вздохнул. Посидел на пороге, обхватив колени руками. Положил пакет с хлебом на землю, поднял руку и постучал в дверь.

Секунду ничего не происходило.

Потом дужка замка медленно и со скрипом стала выворачиваться наружу. Замок с лязгом упал вниз. Дверь тихонько отворилась. Из темноты навстречу Игнату вышла бабушка, улыбнулась ему и отступила в сторону.