Владимир Алешин - Физ-культура? Физкульт-ура?

• Название: Физ-культура? Физкульт-ура?
• Автор: Владимир Алешин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906131-57-7

Олимпиады древности погубила вовсе не христианизация Европы, а попрание моральных и нравственных устоев в спортивной жизни. Возродив олимпийское движение, учитываем ли мы ошибки прошлого, размышляет автор этой книги, больше двадцати лет проработавший директором крупнейшего в нашей стране стадиона «Лужники».

---

На это место он рекомендует Кубертену сразу двоих – графа Георгия Ивановича Рибопьера и князя Сергея Константиновича Белосельского-Белозерского.

Рибопьер служил в гусарском полку, в русско-турецкую войну участвовал в военных действиях, за что был награжден высокими орденами, но по ранению ушел в отставку, приобрел конный завод, увлекся гиревым спортом, организовал Санкт-Петербургское атлетическое общество, где собирались любители борьбы, бокса, стрельбы, фехтования. В Манеже, принадлежавшем Георгию Ивановичу, был проведен первый чемпионат России по тяжелой атлетике.

Белосельский-Белозерский был своим в светском и спортивном обществах, родословная его шла от Рюриков. Он являлся самым активным организатором лиг футбола и хоккея Санкт-Петербурга, финансировал столичный клуб «Спорт»…

Словом, эти трое – люди уважаемые, влиятельные, с высокой репутацией, даже на международной арене они добились немалого на спортивном поприще. (Так, благодаря предложениям Рибопьера в программу Олимпиад были введены борьба, тяжелая атлетика). Но в России все их инициативы и предложения натыкались на стену непонимания. Министерство внутренних дел не считало нужным «спортивные забавы» возводить в ранг государственно значимых, Министерство просвещения на проекте учреждения Российского атлетического комитета с отделением «Олимпийские игры» наложило резолюцию: «…признать расходящимся с общеустановленными принципами правительственных учреждений».

Так что на вторую Олимпиаду, в Париж, наши спортсмены не поехали, на третью, в Сент-Луис, тоже, и лишь на четвертую, в Лондон, благодаря исключительным усилиям Г. И. Рибопьера, так и не имея еще своего Российского Олимпийского Комитета, отправилось пять спортсменов. Один из них и стал первым в отечественной истории олимпийским чемпионом – Николай Панин-Коломенкин. Еще двое, борцы Николай Орлов и Александр Петров, стали серебряными призерами.

Уж коли мы решили поговорить о связи морали, этики и спорта, то нельзя не упомянуть об эпизоде, имевшем место быть на Лондонской Олимпиаде, тем более что он имеет прямое отношение к одному из наших спортсменов, а именно – как раз к чемпиону по фигурному катанию Николаю Панину-Коломенкину.

За золото он боролся с очень сильными соперниками, в числе которых был семикратный чемпион мира швед Ульрих Сальхов. Вот что вспоминал об этом сам победитель:

«Перед стартом Сальхов смотрел на меня с нескрываемой злобой, и я случайно узнал, что он сказал чемпиону Германии Бургеру: „Я выведу его из себя“. Это относилось, конечно, ко мне; он трусил и, видимо, решился на какую-то подлость. И действительно, во время исполнения мною второй обязательной фигуры – восьмерки на одной ноге назад – вдруг раздался громкий выкрик Сальхова: „Разве это фигура? Она совсем кривая!“ Фигура не была кривая, и я не обратил на его выкрик никакого внимания. На следующей фигуре Сальхов повторил свою „психическую атаку“, а главный судья англичанин Фоулер продолжал молчать и только по моему протесту сделал ему замечание. Тогда семикратный чемпион мира начал выкрикивать по моему адресу ругательства и даже угрозы, но эта грубая попытка вывести меня из равновесия ни к чему не привела…».

Завершалось соревнование фигуристов специальным упражнением. Участники их показывали судьям расчерченные на бумаге фигуры, которые собирались «нарисовать» на льду. Увидев те четыре фигуры, которые предложил Николай, судьи единогласно сказали: «Это невозможно! Вы, наверное, просто психологически хотите подавить соперников? То, что вы предлагаете – фантастика, которая никогда не сбудется!» Тут в комнату судей вошел (тогда это разрешалось) Ульрих Сальхов, посмотрел заявочный чертеж и… снялся с соревнований. Он как никто другой реально оценивал силу русского и понимал, что на равных соперничать с ним не в состоянии. А Панин откатал свой чертёж в точности и получил за это рекордные баллы.

Так давались нам победы и так на практике некоторые спортсмены «осуществляли» призыв к братству, дружбе, благородству. Однако это были одни из первых Игр, а для того, чтобы воспитать в участнике Олимпиады гражданина высоких идеалов, нужно было, по замыслу Кубертена и его единомышленников, время, нужен был труд организаторов. Это все, конечно, понимали и списывали подобные «накладки» на болезнь роста. Придет время, и Олимпиады сделают лучше и чище не только конкретного человека, но и общество в целом.

Прекрасная цель…

Но пока неблаговидные поступки сродни выше описанному все же сопровождали эти соревнования мирового уровня. Так, на III Олимпиаде в Сент-Луисе «отличился» американец Фред Лорц, участник марафонского забега. Трасса была проложена по холмистой местности, постоянные подъемы-спуски так выматывали силы спортсменов, что у находившегося в лидирующей группе Лорца через 12 километров после старта сильнейшая судорога свела ноги. И тогда бегун сел в машину одного из болельщиков, сопровождавших спортсменов, проехал на ней около двадцати километров, ноги его за это время пришли в норму, он вновь побежал и, естественно, первым оказался на стадионе. Оркестр исполнил государственный гимн США, дочь президента Алиса Рузвельт успела вручить Фреду золотую медаль и даже сфотографироваться с ним, когда на финишной прямой показался действительно лидер забега…

За этот обман Лорц был пожизненно дисквалифицирован, но так искренне раскаивался, что уже на следующий год ему разрешили участвовать в первенстве США, и на сей раз он выиграл марафон вполне законно.

Кстати, и на Лондонской Олимпиаде очередной курьез случился именно с марафонцами. Один из участников его, итальянец Дорандо Пиетри первым вбежал на стадион White City, а потом… потерял ориентацию и повернул назад. Пьетри показали правильное направление, он опять развернулся, однако добежать так и не сумел: потерял сознание. Два зрителя (говорят, одним из них был знаменитый писатель Конан Дойл) вскочили с мест, привели спортсмена в чувство, помогли добраться до финиша. Но итальянцу победу не дали: он был дисквалифицирован за то, что принял постороннюю помощь. Хотя, без награды Пиетри не остался: сама королева Александра одарила его «утешительным» призом: копией того олимпийского кубка, который был вручен победителю марафона.

Там же, в Англии, в финальном забеге на 400 метров приняли участие трое атлетов США и один представитель команды хозяев Олимпиады. Американец Джон Карпентер, видя, что за 100 метров до финиша его начинает обходить британец Холсвел, расставил локти и не дал сопернику выйти вперед. Американца тотчас дисквалифицировали и отстранили от дальнейшего участия в олимпийских мероприятиях, забег решено было повторить, но главный тренер сборной США в знак протеста снял с соревнований своих атлетов. Холсвел пробежал дистанцию в одиночестве и получил золотую медаль. Кстати, после этого случая стали наносить разметку бегового круга.

Примерно по тому же сценарию – без соперничества – досталась британцам и победа в соревнованиях по перетягиванию каната. Правилами запрещалось участникам этого вида состязаний иметь обувь с шипами или иными выступами. Но за хозяев выступала команда ливерпульских полицейских, одетая в профессиональную форму, в том числе и в ботинки с металлическими набойками на подошвах. Американцы заявили протест, пригрозили сняться с соревнований, если их соперники не переобуются. Судейская коллегия – сплошь англичане – протест отклонила и назвала британцев победителями.

Так начиналась новая эра олимпиад. По идее, в «начале славных дел» можно было ждать скорее просчетов организационных, поскольку идея игр, главные их лозунги о честной, справедливой борьбе были еще, так сказать, не замылены, витали в воздухе, произносились с трибун первыми лицами государств, политиками, самими спортсменами. Но…

Невольно вспоминается Ахматова:

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда…

В общем, который раз уже приходится констатировать: никуда нам не деться от «сора», от реалий жизни, какова она сама, таков и спорт. Это, скорее всего, понимал и сам Пьер де Кубертен. Однако барон говорил: да, общество несовершенно, но почему бы не попробовать исправить его высокими целями? Почему бы не объединить людей благородной идеей заменить поля боевых сражений спортивными площадками? И сделать так, чтобы соревнования были не битвами за результат, а праздниками (вспомните его призыв: главное не победа, а участие)?

Почему олимпиады не получились такими, какими были замышлены? Сложный вопрос. И давайте подумаем вместе над ответом. Для начала обратимся к личности, не имевшей никакого отношения к спорту – к Адаму Смиту.

Рекорды, измеряемые днями

Основоположник современной экономической теории, он в четырнадцать лет поступает в университет Глазго на факультет моральной философии, в двадцать пять уже читает лекции в Эдинбурге. Студенты и ученые слушали его, открыв рты – Смит говорил о вещах совсем новых, смелых и неслыханных доселе (а дело было, между прочим, в середине XVIII века). Он утверждал, что государственные позиции, равно как и экономические, надо обязательно рассматривать под углом морали и нравственности тех, кто стоит у кормил власти и экономики. Проповедуя «систему естественной свободы», то есть, рыночную систему, он делал ударение при этом на то, что ныне стыдливо замалчивают: на стандарты этического поведения самих рыночников. Без приоритета нравственных императивов любая система утратит состояние стабильности, то есть, если, грубо говоря, мы будем думать только об экономической выгоде, мы потеряем духовность и перестанем быть обществом в высоком понимании смысла этого слова.