Лев Россошик - Праздник, который всегда со мной

• Название: Праздник, который всегда со мной
• Автор: Лев Россошик
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906839-64-0

Волейбол, и это попытался доказать автор, словно магнит, притягивает к себе и уже не отпускает. Это книга воспоминаний о наиболее значимых событиях в мировом волейболе – чемпионатах мира, Европы и Олимпийских играх, которые происходили в последние тридцать лет, и очерков о выдающихся игроках и тренерах, российских и зарубежных, с которыми судьба сводила автора в течении этих десятилетий. «Париж никогда не кончается» – этими словами завершает свое автобиографическое повествование «Праздник, который всегда с тобой» великий Эрнест Хэмингуэй. Вот и волейбол в жизни автора, который частично позаимствовал у американского писателя название, продолжается. Потому что эта игра – праздник и для него, и для всех, о ком он рассказывает на этих страницах.

---

И вот за два месяца до парижского финала (а сомнений, что в решающем матче чемпионата мира сыграют команды СССР и США, не было никаких) двум сборным пришлось встретиться в Москве. И матч этот стал апофеозом всей соревновательной программы спортивной придумки американского миллиардера Теда Тёрнера. Повидав с тех пор несколько тысяч волейбольных встреч разного уровня, ту, на Малой лужниковской арене, выделяю особо. Это был потрясающий по красоте и драматизму пятиактовый спектакль, в котором каждый эпизод – сплошная импровизация, каждое действие – мини-представление. А исполнители – все на загляденье, ярчайшие звезды: Вячеслав Зайцев и Дасти Дворак, Павел Селиванов и Карч Кирай, Александр Савин и Стив Тиммонс, Грэг Бак и Владимир Шкурихин, Боб Ствртлик и Александр Сороколет, Ярослав Антонов и Скотт Форчун. Встреча затянулась за полночь, но ни один из более семи тысяч зрителей не покинул своего места до финального свистка судьи. Наши тогда победили.

И теперь все ждали нового противостояния тех же команд. Причём по регламенту две сборные, скорее всего, должны были встретиться дважды, что в конце концов и произошло. Но до Франции ещё надо было добраться, а перед этим сыграть на турнире в Вальядолиде в том числе и с одним из наших ближайших соперников – кубинцами.

Всерьёз в Испании никто не играл, да и зрителей волейбол волновал не очень – не коррида же, в конце концов. Заходили в игровой зал больше из любопытства: что, мол, за диковина такая – летающий мяч. Пришёл к выводу: у испанцев на уме только две вещи – фиеста и сиеста. Нас же больше взволновали сообщения о взрывах в Париже – несколько бомб были подложены в контейнеры для мусора рядом с популярными у местных малоимущих магазинами «Тати». Организаторы чемпионата мира, правда, заверяли, что предпримут все необходимые меры безопасности.

И уже в аэропорту Орли наша команда попала в плотное кольцо вооружённых ажанов. А по пути в Туркуэн, что на севере страны, неподалеку от Лилля, где советским волейболистам предстояло провести первый групповой турнир, из окна автобуса наблюдал любопытную картинку. Сопровождающие нас полицейские на мотоциклах с включёнными сиренами и фарами-мигалками продирались сквозь запруженный до предела легковыми авто и здоровенными фурами «периферию) – окружную дорогу вокруг французской столицы. Испуганные звуковыми и световыми сигналами водители шарахались в сторону от несущейся на приличной скорости кавалькады. Вдруг водитель одного совсем не новенького «Рено» несколько замешкался – и тут же получил кованным полицейским ботинком в переднюю дверь: вмятина образовалась солидная, но сам виноват – не мешайся под «ногами», подчиняйся призывам стражей порядка…

Всех участников чемпионата селили за городом в «Новотелях», которые опять-таки круглосуточно охраняли не только полицейские, но и крепыши из местного спецназа. Поодиночке из отеля не выпускали никого – только группами и большей частью с сопровождающими в соответствующей форме и при оружии: газеты писали, что террористы, чьи фотороботы были развешаны повсеместно, бежали в Бельгию, до которой от Туркуэна рукой подать.

Первое групповое испытание прошли без эксцессов, команда, похоже, прибавляла от игры к игре. Тех же кубинцев, которым перед этим проиграли в Испании, на сей раз убрали «в одну калитку». И в Нант, где проходил второй, полуфинальный этап, советская сборная прибыла в хорошем настроении. Тут нам никто не мог оказать сколь-либо серьёзного сопротивления – у японцев и аргентинцев выиграли в трёх партиях, с американцами пришлось чуть-чуть поцепляться, но всё равно преимущество наших игроков было очевидным. Впрочем, позже приходилось слышать, что американцы специально «затемнились», что решили до финала не раскрывать свои козыри. Возможно, доля правды в этом была. Однако к тому моменту команды настолько хорошо знали друг друга, что придумать что-то новое в таком консервативном виде спорта, как волейбол, было просто невозможно.

Короче, в новеньком парижском зале «Берси» финальная игра складывалась для нас совсем по-иному сценарию, чем в Нанте. Наблюдал за происходящим на площадке из ложи прессы вместе с Платоновым. Известный специалист был аккредитован от «Ленинградской правды». По мнению бывшего руководителя, его преемник Геннадий Паршин в решающем матче наделал массу ошибок – со стартовым составом, с заменами. Так, во втором сете на скамейке оказался основной пасующий Зайцев. У него, правда, ещё утром поднялась температура, но знающие люди уверяли, что подобное случается постоянно, когда речь заходила о решающих событиях, что эта болезнь имела психологический рецидив, а вовсе не простудный или вирусный. Но Паршин то ли не знал о подобной специфике организма основного пасующего, то ли посчитал, что Зайцев и впрямь не справляется со своими обязанностями…

Сидевший рядом Платонов переживал, сокрушался, что не может повлиять на ситуацию, а потом попытался перекричать многоголосый 18-тысячный зал, взывая: «Слава! Слава!» И, как ни странно, туговатый на ухо пасующий услышал призывный возглас своего клубного тренера. Тот принялся на пальцах что-то изображать ученику, с которым они в те годы понимали друг друга без лишних слов: «Я показывал на пальцах, что надо… прокрутить… быстрые комбинации… и тогда бы американский блок задергался». Подсказка не помогла – Зайцев так больше на арене и не появился.

Концовку финала мы с Платоновым досматривали по монитору в пресс-баре. Несмотря на 8:8 в четвёртом сете, было совершенно очевидно, что американцы всё равно дожмут. Так и произошло.

На следующий день едва ли не все спортивные полосы французских изданий вышли с разными интерпретациями заголовков, в которых непременно упоминались «король Чарльз» (читай: Карч Кирай) и «царь Александр» (Александр Савин). Именно так в волейбольном мире называли лидеров двух сильнейших команд планеты…

Настроение после неудачи было соответствующим, и домой возвращались хмурые. Все. Паршин кое-как пытался взбодрить расстроенных парней. Куда там! Просто за почти десять лет все привыкли, что советские волейболисты непременно побеждали на всех соревнованиях. А тут серебро. «Да если бы знал, что едем во Францию за вторым местом – отказался бы играть», – признавался позже Савин. Он действительно больше за сборную не выступал, хотя в родном ЦСКА продолжал выходить на площадку. А ведь мог бы поехать и на следующий мировой чемпионат.

Второе пришествие Платонова

Удивительное дело: на восьми «моих» чемпионатах мира отечественной волейбольной сборной руководили семь разных специалистов. Столь частая смена руководства – свидетельство неудовлетворенности результатами, не иначе. Действительно, после серебра Парижа-1986 сборная под руководством Геннадия Паршина красиво выиграла европейский чемпионат-1987, побеждала всех соперников из Европы и с других континентов, но вот с американцами справиться никак не могла. И ведь нисколько не слабее были наши. Но стоило на противоположной стороне площадки оказаться Карчу Кираю со товарищи, советских игроков будто вирус какой поражал. Причём не важно, товарищеский матч это был или официальный. Проигрывали мы чаще, а в турнирах – постоянно.

Оптимист по натуре, я всё равно верил, что в главном сражении четырёхлетия между чемпионатами – на Олимпийских играх в Сеуле – нашим удастся перебороть себя и американцев. Не вышло… Между тем очередное второе место было воспринято спортивным руководством спокойно, а на фоне триумфа женской сборной СССР мужское серебро вовсе не казалось тусклым обрамлением девичьего олимпийского золота.

С некоторым недоумением – не более того – было воспринято даже четвёртое место на очередном континентальном первенстве в Швеции.

И до поры никаких радикальных действий свыше не последовало: ждали победы на другом турнире, который игрался через два месяца после фиаско в Стокгольме – победитель Кубка мира без специального отбора попадал на чемпионат мира 1990-го в Бразилию. Именно победа в Японии была еще в начале сезона определена главным мерилом выступления советской сборной в 1989 году. Вот когда и на этом турнире оказались только третьими, было решено поиграть в демократию (тогда это было очень модно) и не назначить, а выбрать нового главного тренера. Так у руля команды вновь оказался Вячеслав Платонов, успевший несколько лет поработать с иностранным клубом в соседней, но в то время совсем не волейбольной Финляндии. Начал он с перестройки состава и игры. И с фиаско: первый же официальный матч в рамках нового турнира Мировая лига был проигран голландцам вчистую. Второй – тоже. По его окончании Платонов заявил в микрофон тысячам болельщиков на Малой арене Лужников: «Мы будем играть лучше».

И советская сборная действительно заиграла. Причём те же голландцы были обыграны на собственной площадке всего через несколько дней после московского триумфа. Достойно смотрелись платоновские выученики и на других соревнованиях – в финальном турнире той же Мировой лиги в Японии, на Играх Доброй воли в Сиэтле. Так что к чемпионату мира в Бразилии советская сборная была готова поспорить за медали, а, может, и за золото.