Александра Мазз - Миры Создателей. Вик и Софи. Часть 1

• Название: Миры Создателей. Вик и Софи. Часть 1
• Автор: Александра Мазз
• Жанр: Научная Фантастика

Для Вика и Софи у судьбы заготовлен уже свой, исключительный подарок, но смогут ли они оценить его по достоинству, когда преградой на их пути станут два, таких близких и далеких, Мира? Сможет ли юный парень исполнить свое предназначение или пожертвует всем ради любви? На что готова пойти влюбленная девушка, чтобы удержать свое хрупкое счастье? Ответ знает лишь безмолвная Вселенная, но она хранит тайны лучше, чем кто-либо…

---

Отец… Так что же ему сказать про смену гимназии? Какой привести главный аргумент? Он долго убеждал нас, что 32-я гимназия, куда он намеревался нас отправить – лучшая в округе. Там учился и он, когда был в нашем возрасте. Будет сложно его переубедить. Радует хотя бы то, что переезд совпал с периодом осенних школьных каникул и наши документы еще не были официально приняты гимназией. Я был настроен решительно. Та девушка… Что-то в ней было… Она излучала какой-то жизненный свет, необъяснимую энергию, которую я прочувствовал всем своим телом. Мне просто необходимо было увидеть ее еще раз!

Покинув машину, я помчался в свою комнату и сел за компьютер. Нужно было больше узнать о гимназии №6, чтобы отец хотя бы выслушал меня. Я включил свой МАС и быстро набрал в поисковике название гимназии. Просмотрев несколько статей про учебное заведение, я наткнулся на ссылку основной его страницы. После прочтения информации об истории создания и многолетнего существования, меня заинтересовала вкладка «Гордость гимназии». В ней находился перечень учеников, которые добились каких-либо выдающихся успехов после окончания школы. Пролистывая список, я наткнулся на имя, от которого меня бросило в холод: Роксана Киливская (в девичестве – Брюст). Я не мог поверить своим глазам! Моя мама училась в этой гимназии?! Я нажал на ее имя, и открылось подокно с краткой биографией и несколькими датами из ее жизни. Среди известных уже мне фактов нашлось несколько, которые я до этого момента не знал. Будучи архитектором, мама спроектировала отдельный корпус гимназии, ставший впоследствии закрытой школой-интернатом для детей-сирот. Также она являлась соучастником фонда, который профинансировал строительство этого корпуса и в дальнейшем оплачивал ежегодные расходы на обучение и содержание числившихся там детей. В возрасте 23 лет она вошла в группу специалистов, которые занимались реставрацией исторических зданий и сооружений Кенигсберга, пострадавших в военные годы и помогла воссоздать знаменитые Большие Цветочные Сады, ставшие гордостью округи. В конце писалось, что к глубочайшему сожалению всей школы и жителей города, Роксана Киливская погибла при пожаре в своем доме в расцвете лет. В сноске под этим текстом было приписано, что спустя какое-то время, благотворительные программы, финансируемые ее фондом, закрылись в связи с прекращением поступления денежных средств.

Я не мог поверить, что отец обо всем этом умолчал! Нам с братьями он говорил совершенно другое, и в том числе про смерть мамы! Злость и обида снова разожгли мою грудь. Я резко встал из-за стола, откинув клавиатуру, и направился в гостиную. На бархатной софе вальяжно лежал с книжкой в руках Лекс.

– Ты не видел случайно отца? – кипя от злости, спросил я у него.

– Если ты собираешься опять устроить перепалку, то нет, не видел, – отстраненным голосом ответил брат, не отрываясь от книги.

– Это срочно, Лекс! Где он? – едва сдерживался от крика я.

Лекс выглянул из-за старого цветного переплета и окинул меня оценивающим взглядом.

– Да, похоже на то, – все тем же тоном ответил он. – Отец разговаривает со Стасом, кажется, в кабинете.

Затем он перелистнул страницу и его внимание снова переключилось на книгу. Я быстрыми и широкими шагами направился к кабинету отца.

– Вот и все Стас. Такие чернила ты вряд ли уже где-нибудь встретишь, – произносил отец, улыбаясь брату, когда я резко открыл дверь и вошел. – Что за манеры, Виктор? Я разве учил тебя врываться в кабинет без стука, – недовольным голосом спросил он.

Стас удивлено уставился на меня, отходя в сторону и освобождая дорогу отцу.

– А мне интересно, какие манеры дают тебе право врать нам о нашей родной матери! – яростно бросил ему я.

– Да как ты смеешь! – взорвался отец.

– Как ты можешь меня в чем-то упрекать, когда сам вынуждаешь своими же действиями относиться к тебе таким образом?! Ты всю свою жизнь провел во лжи! Ты не достоин ничего уважительного! Как ты мог соврать нам о ее смерти?! Как мог закрыть дело ее жизни, отправить на свалку со всеми светлыми воспоминаниями? Я не понимаю, как она вообще вышла за тебя замуж! Твоей единственной заботой всегда была лишь работа, еще с детства помню, как днями и ночами ты пропадал в этом чертовом кабинете за кипами бумаг! – кричал я, душимый гневом и обидой.

Отец, огорошенный вылившимися на него обвинениями, застыл с каменным лицом и одной рукой опирался о стол. Стас непонимающими глазами смотрел то на меня, то на него.

– О чем он говорит, пап? – произнес брат, догадываясь до сути.

– Ты будешь продолжать все скрывать? – не унимался я. – Не ожидал, что кто-то когда-нибудь узнает правду? Ты – трус, просто сбежал от всего, от воспоминаний, от людей которые ее знали и скорбели, от жизни, в которой она всегда присутствовала! Сбежал от нее!

– Ты не знаешь о чем говоришь! – прокричал отец, резко отмахиваясь рукой. – Тебе не понять всего, ты еще слишком юн!

– Такие понятия как предательство и лживость в школе мы уже проходили, – парировал я.

– Что опять за шум? – раздался позади меня голос Лекса.

Я обернулся и картинно развел руками:

– Полюбуйся крахом пирамидной лжи нашего прекрасного папочки! Так как вся семья в сборе, не будем откладывать в долгий ящик! Разберем все здесь и сейчас!

Я отошел и дал Лексу войти в кабинет, затем закрыл за ним дверь и оперся на нее спиной. Отец, молча, продолжал стоять в той же застывшей позе, и лишь дрожащая ладонь выдавала его волнение.

– Ну и что здесь происходит? – вопросительно посмотрел Лекс, сначала на Стаса, потом на меня.

– А то, что оказывается наша мама, сгорела в этом доме! О чем, видимо, наш отец забыл упомянуть, предложив сюда вернуться. А еще он забыл нам рассказать, что мама спроектировала и построила здесь школу, при помощи средств фонда, который сама же и создала! Она также помогала восстанавливать Большие Цветочные Сады, которые находятся в двух километрах от нашего дома! – в порыве гнева перечислял я, прерываясь лишь перевести дыхание.

Я подошел к отцу чуть ближе и заглянул ему в глаза:

– Мы же двадцать раз на этой неделе проезжали мимо этих садов, и ты ни разу даже не упомянул о том, кто их создал! Почему ты вообще никогда и ничего нам не рассказывал?

Затем я отвернулся и обратился уже к братьям:

– И я уверен, что это – всего лишь вершина айсберга, которую я узнал за час, проведенный в интернете!

– Папа, это все – правда? – недоверчиво посмотрел Стас на него.

Но он продолжал молчать.

– Отец! – окликнул его обеспокоенный Лекс.

Тот поднес руку ко лбу и медленным движением провел ею по волосам. Затем он подошел к минибару и достал оттуда бутылку элитного виски, налил себе полбокала и сделал пару глотков.

– Это правда, ваша мать выросла в этом городе и отдала ему немало своих чудесных талантов и сил. Она была богата, но не страдала манией сорить деньгами. Она любила простоту, любила людей, обладала врожденным чувством справедливости, от этого и ее страсть к благотворительности. Ее идеи были так масштабны и невообразимы… но у нее была такая странная уверенность, что все получится, что все будет хорошо! Я не закрывал ее фонд, я закрыл лишь этот интернат, остальные учреждения под его патронацией действуют до сих пор. Смерть вашей мамы стала ударом для всех и для меня – самым большим ударом в жизни… Я не мог отдавать школе все то, что отдавала она, я жить здесь не мог! У меня просто не было сил смотреть на все эти вещи, стены, этих людей, – с болью в голосе произнес отец.

– Папа, но ты же говорил, что она погибла в автокатастрофе! – ошарашенный новыми фактами, изумился Стас.

– Так было проще объяснить ее уход из жизни. Вы были так малы! Представление о мгновенно ушедшей матери лучше, чем представление о сгоревшей заживо, – прискорбно заверил он.

– Как это произошло? – боясь услышать ответ, спросил я.

Отец грозно посмотрел на меня.

– Я не хочу об этом говорить сейчас, оставьте меня одного.

Но никто из нас не сдвинулся с места.

– Я хочу побыть один, оставьте меня! – уже приказным тоном сказал он.

– Я не буду учиться в гимназии, которую ты нам выбрал! Я пойду в гимназию №6, где училась моя мама, – заверил его я и покинул кабинет.

Оказавшись в своей комнате, я снова сел за компьютер в надежде узнать больше о школе-интернате и о маминых проектах. Помимо заметок о созданном ею фонде, я также нашел несколько юношеских фотографий мамы. На тех, что сохранились у нас после пожара, ей было около 25 лет, за ее плечами был определенный жизненный опыт и трое маленьких детей, а с этих фотографий на меня смотрела юная девушка, полная надежд и жажды жизни. Я распечатал на цветном принтере одну понравившуюся мне больше всех фотографию и вложил в рамку, поставив рядом с компьютером. На рабочем столе я создал папку с именем Роксана и забросил туда всю найденную информацию о маме с ее снимками. В коридоре послышались приближающиеся шаги, и через несколько мгновений в мою дверь постучали. Я открыл и увидел на пороге Стаса. У него был печальный вид.