Максим Толмачёв - Урга и Унгерн

• Название: Урга и Унгерн
• Автор: Максим Толмачёв
• Жанр: Альтернативная история

Монголия в 1921 году неожиданно обретает свою независимость. Русский генерал барон Унгерн фон Штернберг с отрядом в несколько сотен бойцов штурмом берет Ургу, оборону которой осуществляет китайский гарнизон численностью в 15 000 штыков. Начштаба Азиатской конной Кирилл Ивановский оказывается в эпицентре событий, которым суждено изменить его судьбу. Все персонажи не являются вымышленными, роман построен на фактах, изложенных биографами Унгерна, и опирается на реальные исторические события.

---

– Алексей Васильевич, вы после этого не встречались с бароном?

– Как же, на следующий же день после прибытия он заявился в консульство. Представляться прибыл. При параде, острижен, выбрит, выглажен, только что одеколоном французским не пах. Выправка офицерская, а глаза бешеные, разбойничьи. Оказалось, он по прибытии в Кобдо приятеля своего встретил, хорунжего Резухина, у него квартировался и взял взаймы парадный китель, сапоги и папаху. Так и приехал представляться к консулу. Знаете, светский человек по виду, вел себя обходительно, показался консулу интересным собеседником и в итоге был приглашен на ужин. Всех в ту пору очень интересовали события, происходящие в Урге, вы ведь помните, Кирилл Иванович, Богдо Гэгэн тогда уже объявил о независимости от Китая и все ждали, чем на это ответит Поднебесная.

– Видите ли, я в вопросах политики не очень-то подкован. Насколько знаю, Богдо Гэгэн – избранный народом правитель Монголии, вот, пожалуй, и все…

– Сразу видно человека пришлого, – заулыбался Бурдуков и снял очки, которые в наступившей темноте уже были совсем бесполезны. После этого он довольно подробно и в деталях рассказал о Богдо Гэгэне, начиная историю с момента его рождения.

Богдо Гэгэн

Нынешний правитель Монголии известен под своим религиозным именем Джэбцзундамба-хутухта Богдо-хаган. Он считается восьмым перевоплощением тибетского мыслителя, историка и учителя Даранаты, жившего в семнадцатом веке и известного в Тибете под именем Тарантхи, что значит «Защищаемый Тарой». Собственное же имя Богдо, данное ему при рождении, никогда и нигде не упоминалось, и, по древним законам, могли его узнать только после смерти перерожденца в тот самый момент, когда его позолоченная мумия должна будет занять свое место в священном храме для вечного упокоения. Родился Богдо Гэгэн в тибетском селении в семье какого-то мелкого чиновника в 1870 году. За год до этого в Урге при загадочных обстоятельствах умер девятнадцатилетний Седьмой Богдо Гэгэн.

Скорей всего, юный правитель был отравлен своим же окружением. Известно, что молодой Богдо Гэгэн Седьмой любил развлечения и светские радости, завел гарем из проституток, курил табак и опиум, совершал многочисленные увеселительные поездки за город на авто, раздаривал казну. Смерть его не вызвала народного горя ни в Монголии, ни в Тибете, куда весть о его кончине была послана незамедлительно. В Лхасе в это время престол занимал тринадцатилетний Далай-лама Двенадцатый, а Восьмым Панчен Ламой был Тенпай Вангчук, которому, к слову сказать, только исполнилось пятнадцать лет. Разумеется, всеми делами заправлял глава тибетских лам и законный регент юного Далай-ламы Дэме Хутухта. Именно он собрал особую комиссию из ученых лам, обладающих высшей степенью буддийской духовной школы, называемой у тибетцев вайли, а у монголов гэвшем. Своеобразный симпозиум профессоров богословия и философии, созванный для того, чтобы определить среди двенадцати привезенных из разных мест Тибета малышей истинного тулку, то есть перерожденного Богдо Гэгэна. В главном храмовом комплексе Потала в Лхасе мальчиков тщательно обследовали на наличие признаков физических свойств Будды. Девятерых претендентов отбраковали и отправили по домам. Имена трех оставшихся написали на бумаге и опустили в золотую священную чашу сэрбум. После молитв, богослужений, заклинаний и прочих ритуалов в присутствии Далай-ламы и Панчен Ринпоче из чаши извлекли бумажку с именем нынешнего Богдо Гэгэна. Двух оставшихся мальчиков-кандидатов развезли по местным монастырям, посвященным Даранте, признав их телом и словом избранного тулку.

В 1875-м году из Лхасы в Ургу прибыло пышное и многочисленное посольство. По дороге из Тибета к желтому паланкину юного Богдо Гэгэна сотнями присоединялись представители всех четырех аймаков Халхи, многочисленные ламы следовали за процессией до самой столицы. Кстати, понятие Халха, то есть Внешняя Монголия, возникло в конце семнадцатого века, когда Монголия потеряла независимость и была разделена на две части. Первая из них – Внутренняя Монголия – была со временем полностью занята китайцами, а вторая – Халха – сохраняла некоторое время внутреннюю самостоятельность. Состояла Халха из четырех княжеств-аймаков: Цзасакутуханского, Тушетухаского, Цэцэханского и Сайннойнханского. Кроме того, к Внешней Монголии относились и территории Кукунора, Илийской и Южно-Алтайской областей, городов Кобдо и Барга. Однако к концу восемнадцатого века, после неудавшегося джунгарского восстания, территории Халхи перекроили по договору с Китаем, которому в итоге отошли Илийский край, Джунгария и Южный Алтай. Вдобавок к этому, в Ургу прибыл из Поднебесной цзяйцзюнь – губернатор с большими полномочиями, а с ним и китайская армия. К девятнадцатому веку китайские цзяйцзюни настолько расширили свои полномочия и права, что стали в итоге полноправными хозяевами Халхи. Все 87 удельных княжеств четырех аймаков были обложены всяческими поборами в казну, многие князья разорились под бременем непомерных налогов на содержание китайских солдат, чиновников, князей и лам.

Китайские купцы, получившие все преимущества от торговли и ростовщичества, фактически закабалили монгольских князей. Все это к началу двадцатого века создало предпосылки к возникновению в Халхе скрытого до поры народного сопротивления, которое вот-вот должно было вылиться в открытое восстание против китайских властей. Приезд в Ургу нового Богдо Гэгэна вызвал в монголах надежду на скорые перемены, новый хутухта стал предметом поклонения и обожания, несмотря на тот факт, что перед своим народом появлялся всего пару раз в год, по случаю великих религиозных событий вроде праздников Цама и Майдари Хурала. Однако редкие явления пред народом не означали бездействия Богдо Гэгэна. Напротив, он был активным участником и умелым дипломатом во внутренней борьбе правящих кругов и многочисленных ламаистских группировок, кроме того, старался влиять и на внешние политические процессы, происходящие в Халхе. Приближенные ко двору монгольские аристократы мечтали о смещении нынешнего Богдо Гэгэна, тибетца, в пользу одного из многочисленных знатных потомков Чингисхана.

Дворцовые заговоры были при дворе частым явлением, но неизменно заканчивались смертью заговорщиков. Чингизиды, ламы, члены враждующих партий, китайские шпионы умирали при странных обстоятельствах довольно часто. При Богдо Гэгэне состояло несколько известных лам-отравителей, которые очень умело использовали свое мрачное ремесло на благо молодому правителю. Отравленная одежда, обувь, пропитанные ядом поводья, четки и страницы священных книг очень скоро сократили количество заговорщиков, вселив в оставшихся смирение и ужас. Богдо Гэгэн показал себя правителем умным, волевым и жестким. Он с детства грезил восстановлением могущества Монголии и мечтал о воссоздании великой империи Чингисхана, освобождении Халхи от гнета Китая и полной независимости своей страны от любого внешнего влияния. Для Тибета и Китая такой самостоятельный правитель был крайне неудобен.

Первую попытку избавиться от неугодного хутухты предпринял Пекин. В Ургу к Богдо Гэгэну было направлено особое посольство. Навстречу дипломатам хутухта выслал разведчиков, которые без труда опознали среди послов одного из известнейших лам-отравителей. К моменту прибытия в столицу посольской делегации правитель Халхи уже покинул Ургу и уехал «по делам» на запад. Пекинских гостей любезно приняли ко двору и отправили домой с богатыми подарками. После отъезда гостей в столицу вернулся Богдо Гэгэн. Через пару лет прибыло другое посольство из Тибета. Среди прибывших прозорливые служители хутухты в очередной раз узнали двух лам-отравителей из Лхасы. В этот раз Богдо Гэгэн гостей принял лично и встретил со всеми почестями, на ужин были поданы изысканные яства, слух присутствующих услаждал немецкий патефон. Этот ужин для лам-отравителей стал последним. Их тела были отправлены в Тибет с той же самой посольской делегацией, с которой они и прибыли. На некоторое время покушения на правителя Халхи прекратились. Однако позже китайцам удалось умело сыграть на слабости Богдо Гэгэна к алкогольным напиткам. Больше всего он обожал шампанское, пил его помногу и только единолично. Прознав про это, китайские химики включили в состав игристого вина метиловый спирт и сумели подбросить несколько бутылок в партию напитков, идущих ко двору хутухты с караваном из Европы. Правитель Монголии не умер, но полностью потерял зрение.

Радостная весть о слепоте Богдо Гэгэна дошла до Лхасы и Пекина, где решили воспользоваться моментом и сместить неугодного самодержца или, по крайней мере, подчинить его своей воле. Невзирая на слепоту, хутухта не только умудрялся разруливать ситуации с внутренними врагами, но и нашел способы конструктивно общаться с русским императорским правительством, стараясь заполучить его в союзники. Ну а в 1910-м началась революция в Китае. Чиновникам Поднебесной в Урге почти сразу перестали поступать деньги из Пекина. Оказавшись без жалованья на задворках империи монгольские цзяньцзюни, амбани и простые солдаты китайской армии начали грабежи монголов, что конечно ничем хорошим для китайцев закончиться не могло. Летом 1911-го в Урге князья и ламы собрались на тайный совет, председательствовал на котором сам Богдо Гэгэн. Было провозглашено: «Монголию считать теперь самостоятельным царством, а правителем ее – Богдо Гэгэна, получившего отныне титул Джэбцзундамба-хутухта-хана, то есть «многими возведенного Богдо Хана». С этого года монгольский народ начинает свое новое летоисчисление и Халха вступает в новую эру «многими возведенного».