Екатерина Павлова - Игра. «Не спеши узнать чужие секреты…»

• Название: Игра. «Не спеши узнать чужие секреты…»
• Автор: Екатерина Павлова
• Жанр: Современные любовные романы

Светлейшая Венеция, прекрасная и таинственная, – город, в котором до сих пор происходят таинственные и поражающие коварством злодеяния, романтические встречи и любовь, которую не губит время. Секреты кругом, предательства, опасность. Хватит ли смелости и сил, чтобы найти истину в паутине тонких старых улочек, каналов и домов?

---

– Габриэль, что ты здесь делаешь! – Леонардо бросил свою работу и резко подошел к нам.

– Пришел по делу, – ответил тот. И немного сменив тон, добавил. – Может, ты мне преподашь несколько уроков? Всю жизнь мечтал рисовать так.

– Почему ты вечно подкрадываешься? Сколько раз повторять, без стука не входить, и предупреждать заранее о своем приходе.

– Так не интересно. Приятнее, заставать человека в необычных положениях.

– Я же сказал, что я буду занят все время. И сказал, чтобы ты предупреждал о своем приходе заранее.

– Да, да, – слабо обращая внимание на маэстро, произнес другой человек в мастерской.

– Ну и как вам шедевры эротического искусства Леонардо? Впечатляет, правда?

– Вы тоже художник?

– Жалкий ученик мастера, – немного нахально ответил Габриэль и обольстительно улыбнулся.– До его уровня мне никогда не дорасти.

– Самокритика – тоже хорошая вещь!

Он улыбнулся, поведя бровью, и не сводил взгляда черных глаз.

– Надолго к нам?

– На месяц, другой, – ответила я, мягко улыбнувшись.

– Надо будет обязательно показать вам Венецию.

– Мне уже показали, – улыбнулась снова.

Он взглянул на Леонардо и возвратился глазами ко мне.

– Ну, Леонардо – эстет! Уверен, что настоящий город Вы не увидели! Злачные места, где собираются гуляки и грабители, непризнанные гении и скупщики краденного, творческие личности и проститутки мира искусств….

– Проститутки мира искусств?

– Натурщицы, – пояснил он, – мечтающие остаться на полотнах великих художников.

– Например, на Ваших?

Мужчина засмеялся.

– Не гнушаюсь и этим, – ответил он, улыбнувшись от уха до уха.

И провел рукой по подбородку, на котором блеснул роскошный перстень с рубином.

– Хватит нести всякую чушь! – резко оборвал его Леонардо.– Не слушай его, он как всегда по-идиотски себя ведет, – обратился художник ко мне.

Пришлось улыбнуться Леонардо, чтобы разрядить обстановку.

– Пойдем, раз уж ты меня так хотел видеть, поговорим!

И он буквально вытолкал гостя из мастерской. Я осталась одна, вздохнула и еще раз обвела взглядом портреты, постучала пальцами дробь, потом встала и подошла к окну, у которого стояла еще парочка нужных полотен. Мимолетом взглянула в окно и резко замерла от удивления. Окно выходило на улочку. На ней стояли Леонардо и Габриэль и о чем-то очень сильно спорили. Мне это показалось странным. Художник так разозлился, что размахивал руками как настоящий итальянец, чего раньше я за ним не замечала. Диалог длился довольно долго, спор не собирался разрешаться.

Не придав увиденному особого значения, я отвела глаза и протянула руку к картинам, схватила и принесла их к столу, за которым работала. Усевшись, стала разглядывать. Это были совсем другие работы. В углу значилось место – Тоскана. И дата. Я разглядывала нарисованную женщину, и не могла понять, что меня в ней притягивает. Что-то щелкало в мозгу, но понять, что именно я не была готова. Женщина была обнажена, лишь в некоторых местах прикрыта черным кружевом. Ее формы, ее каштановые волосы до плеч, ее карие глаза, – что-то казалось смутно знакомым, но я не могла понять, что. Бросив это занятие, пошла дальше в своей работе. Леонардо снова ворвался в мансарду, запыхавшись, и старательно пытался сделать свою улыбку более естественной.

– Надеюсь, ты не обратишь внимание на болтовню этого грубияна! Он обожает провокации и постоянно говорит неправду.

– Не буду, – улыбнулась я.

– Может, мы на сегодня закончим?

– Хотите поработать? – я встала из-за стола, чтобы уйти.– Тогда я не буду Вам мешать.

– Я….вовсе нет! Простите, я хотел предложить спуститься к обеду.

– О, спасибо, но сегодня я откажусь. Иначе привыкну и буду обедать у Вас постоянно.

– Я буду только рад, – поспешно произнес художник, и от неловкости выронил из рук кисти.

– Спасибо, но я пойду к себе домой. До завтра.

Я собрала свои вещи, пока он не передумал, и попрощалась, не обращая внимания на его уговоры. Выйдя на улицу, почувствовала, как солнце припекает кожу. Палило сильно. Я стала продвигаться медленно, стараясь идти в тени. Шла, пока не дошла до площади, маленькой, как и большинство венецианских площадей, и очень уютной, в одном из углов приветливо стояло открытое кафе, зазывая белыми зонтиками и скатертями. Села за один из столиков и наслаждалась тем, что спрятана от солнца. Ветра совсем не чувствовалось, но кожа истово просила его среди нагретого камня города, чтобы спасти себя. Сделав заказ, я наблюдала, как живет эта площадь. Народу на ней было не много, наверное, из-за жары. Ставни домов прикрыты, чтобы меньше проникало палящих лучей внутрь. Все залито светом, очень ярким и чересчур белесым. И тут я подумала, что все эти здания и мощеная дорога существовали еще и в семнадцатом, восемнадцатом, обновлялись в девятнадцатом и двадцатом, и пока не были тронуты так отчетливо нашим двадцать первым веком. А, следовательно, и посещавшие ее люди жили тоже в эти же самые эпохи. Страшно представить, сколько их тут было, чем они занимались, как жили. Кто-то вел добропорядочную жизнь, а кто-то не гнушался и преступлениями. Кажется обыденность, но убийства из-за наживы или политических целей, из-за страсти или мести были здесь не редкостью. В Венеции очень много историй подобного рода, и большинство из них – правда. Кроме романтики здесь часто витала смерть, часто – загадочная смерть, нередки – самоубийства. А еще была та, что выкосила большую часть жителей. Бубонная чума, которая завладела городом и уменьшила количество жителей на две трети. Этот город убивает так же красиво, как и пробуждает пылкую любовь в сердцах, а некоторых меланхоликов еще глубже загоняет в депрессию. Здесь все неоднозначно, и не знаешь, что именно тебе уготовано. Сплошная загадка…

– Позволите? – спросили меня.

Я повернула голову, и передо мной уселся мой недавний знакомый, сияя улыбкой.

– Не могу отказать себе в удовольствии посидеть в кафе с красивой женщиной.

– Пожалуйста, прошу, – ответила я улыбкой на его комплимент.

Он уселся поудобнее и уставился на меня. Его кольцо ярко сверкало на солнце, привлекало внимания.

– Значит, Вы теперь будете много времени проводить с Леонардо, – фраза прозвучала как утверждение.

– С его работами. Маэстро вполне свободен для творчества, – пытаясь опровергнуть фразу, ответила я.

– Он показывал Вам свои работы? – продолжил мужчина непринужденный разговор и с изяществом заказал себе кофе жестом руки, которую тут же уловил официант.

– Только старые, которые требуют катологизации.

– Вот как? И не говорил, кто его новая вдохновительница? – протянул мужчина с улыбкой, настолько обольстительной, что дрогнуло бы любое женское сердце.

– Простите? – мне требовались разъяснения.

– Да это я так, не обращайте внимания, – махнул он кистью со сверкающим кольцом.

– Он, кажется, собирается рисовать Венецию.

– Венецию? – поморщился Габриэль.– Зачем это ему?

– Странный вопрос. Этот город вдохновлял ни один десяток людей творческой профессии.

– Он двадцать лет тут прозябает и не вдохновлялся им. Скорее, он в Венеции все больше погружается в свое депрессивное состояние.

– У Леонардо депрессия? – удивилась я.

– Художники все меланхолики!

– По Вам не скажешь, – пошутила я и улыбнулась.

– Поэтому, я плохой художник.., – глотнул мужчина ароматный кофе и немного сощурил глаза от яркого солнца, неожиданно ударившего.– Не могу не наслаждаться жизнью и обожаю деньги.

– Картины принося Вам доход? – искренне удивилась я и готова была восхититься.

– Нет, у меня другой источник дохода. Картины – это отголоски моей прошлой жизни. Мама хотела, чтобы я стал художником. Пришлось закончить художественную школу, – пожал он плечами.

– Ну, Вы хоть ценитель?

– Только шедевров, стоимость которых свыше миллиона.

– Интересный подход. И как Вы дошли до такой жизни?

– В тот момент как понял, что на живописи я не заработаю, – вздохнул Габриэль и снова улыбнулся.

– А теперь Вы своей жизнью довольны? – чуть прикрыв глаза, взглянула я на собеседника повнимательнее.

– Не так, как хотелось бы.

Мы помолчали, улыбаясь друг другу. Он был привлекательным и довольно обходительным, но в нем была какая-то странность. Я никак не могла понять, что именно в нем сидит.

– Но для Вас бы я сделал исключение.

– В каком смысле? – хлопнула я глазами от неожиданного заявления.

– Я бы Вас нарисовал.

– Вы мне не по карману, – отшутилась я.

– С чего Вы взяли?

– Вы же сами сказали, что любите деньги.

Он засмеялся.

– Пойдемте, я Вам кое-что покажу, – настойчиво произнес он, вставая.

– Что покажете? – не поняла я.

– Пойдемте! Обещаю, с Вами ничего не случится, – он взял мою руку, и мне ничего не осталось, как встать и пойти за ним следом. Я поняла, что в нем странного: перед ним невозможно устоять.