Viktoria Pressman - Дальше, чем край земли. Путешествие в сердце

• Название: Дальше, чем край земли. Путешествие в сердце
• Автор: Viktoria Pressman
• Жанр: Русское современное

Это книга пилигрима. Книга о поисках пути, о предназначении, об обретении свободы, о Млечном Пути. О том измерении, где происходят чудеса и стираются границы времени и пространства.

---

Вперед. Дорога зовет. Снег по колени, ноги насквозь промокли, я уперто иду по маркировке, через горы, в летних трекинговых ботинках, подрезанных в трейлере. Подъем в крутую гору, скользко, мокро, под снегом скрываются пустоты. Чуть не падаю несколько раз, тропа все круче вверх, ползти почти что невозможно. Вишу над пропастью, рюкзак летит вниз, виснет на дереве, чудом не упав в реку… Я разбиваю вдребезги замерзшие колени, спускаюсь кубарем за рюкзаком. Все мокрое. Терпение на пределе. Моя La Durance – моя выносливость. Возвращаюсь на проезжую дорогу и иду по ней. В обход, до границы с Францией. Самое трудное позади. Ночую на паперти церквушки Святого Спевсиппа. На следующий день дорога приводит меня в небольшой лыжный курорт. Сезон только начался. Вид у меня странный. На лыжника я явно не похожа, иду вдоль лыжной трассы со своим огромным рюкзаком. В деревне покупаю новые перчатки и еду. Франция выглядит довольно цивильно и приглажено. Какую-то часть пути меня подвозят на машине. Я уже не так высоко в горах. Тропа идет через красивые средневековые городки, скалы, поля. Светит солнце. В цитадели старинного города Систерон я провожу ночь. Ужинаю бутылкой Божоле и салями. Оставляю в цитадели свой посох. Прощаюсь с горами. Они проросли в моем сердце. Я вернусь, я обязательно вернусь, чтобы закончить. С гор спускаюсь на автобусах, все ниже и ниже, к морю. Похожее чувство я испытывала когда-то в Малайзии, после того как провела почти неделю без денег в Камеронских высотах. Когда я покидала джунгли, я плакала, прощаясь как будто бы с очень близким мне человеком. Вот и Марсель. У меня поднимается высокая температура, понос, пищу принимать я не могу. Провожу три ночи в бреду в дешевой гостинице мусульманского квартала. Обшарпанная комната. Ставни. Вид на площадь с каруселями. На третий день я воскресаю, иду гулять по Марселю. Деньги заканчиваются. Неожиданно оказываюсь перед домом святого Иакова, моего нового друга и покровителя. Мне дают прекрасную комнату, паспорт пилигрима, и снаряжают дальше в путь. От Арля начинается Тулузский Путь в Сантьяго. Но у меня температура, болят колени, тело обессилено… Я играю джаз в галерее жены главного пилигрима Прованса на пианино Kawai. Меня снимают на камеру, кормят, лечат. Неделю я отлеживаюсь, отъедаюсь, гуляю по Марселю.

Потом я возвращаюсь туда, где когда-то был мой дом. Милан-Таллинн. «Я обязательно вернусь, чтобы закончить дорогу. Camino is in my heart.» В Таллинне я веду себя словно пират, сошедший на берег – я пускаюсь во все тяжкие, и после всего содеянного, убегаю по направлению к третьему Риму.

Печоры. Искрится снег, светят мои родные звезды и видно млечный путь. На пути в Москву. Небо Москвы. Следующая станция – Норманнская, или Франкская? Быть может следующая станция «хочу тебя обнять»? Нам светит компас неземной…. Где я? Потеря ориентации. Lost and possibly found. Иногда так странно вновь обрести свой дом.. Тихая гавань. Капитан. Рядом с домом – библиотека им. Гумилева. Мой волоокий рыцарь. Моя муза дальних дорог.

Млечный путь над головой

Вечное сиянье

Разум мирозданья

Молчанье и покой

Вперед к началу Пути

В первый день весны, в день рождения моей любимой бабушки, я ставлю свечку за упокой и покидаю Москву. В книге придворной японской поэтессы Сей-Сенагон написано, что в четвертую фазу убывающей Луны надо менять направление пути и останавливаться в чужом доме, чтобы запутать следы. Да, мне надо запутать следы. Итак, меняю направление, путаю следы, ломаю ключицу, за окном минус 20, но птицы уже поют, первая неделя марта. Стоп-кадр.

Меня окружают дети, лысая кошка, вчера было прощеное воскресенье. Бывает, что слово прости теряет свою свежесть и актуальность, становится заезженным, но все равно у меня получается выдавить из себя несколько галлонов приправленных правдой и горечью этих самых «прости», которые звучат все еще свежо и оказывается, что это кому-то нужно! Тишина Поста. День первый. Иногда лучше оставаться на месте. Иногда лучше молчать. Язык Божий – силентиум.

Дом, где меня так хорошо принимают, почти что как в доме родном, стоит на перепутье дорог, где-то на Золотом кольце России. В городе том золотом под серым небом – 5 монастырей, с десяток храмов, речка, озеро Плещеево, туберкулезный диспансер, святые источники, старец, музей изобразительных искусств.

Справа от меня – склонившаяся на груди бабушки головка маленькой Аленушки, 8-месячной ангелоподобной девочки, за окном – белый освещенный мартовским солнцем снег, справа – пути-дороги сквозь дремучий лес, огонь первозданной свободы, и взгляд исподлобья гордых, отпущенных ветром небес.

Квартира сдана, рука зажила, птицы поют, дороги зовут, зовет колокол к покаянию, весна души священная. В Москве по пути в Печоры и Таллинн я не гнушаюсь обносками и обплевками, не гнушаюсь старыми скрипучими диванами и чьими-то тапками, стоптанными до дыр, не гнушаюсь глотком пива, подрезанного без спроса и сидя и потягивая его, я ничего не жду, не жду весну, и она не приходит. Морозный, ветреный, и немного скверный конец марта. И вокруг никого – все зависли в ожидании причины и конца… А потом я соборуюсь, а на Благовещение не гнушаюсь икрой, шампанским с утра и легким похмельем. Вечером у меня поезд. В конце мая – самолет в отправной пункт Дороги Святого Иакова.

Принесу Богу чистую дорогу

Принесу Богу ветер в проводах

И тогда неспешно заструится вечность словно слезы на моих глазах

Что принесешь ты мне, дорога? Всю квинтэссенцию пережитого, лучшее, что было, соберется в одно и смело пустит корни и зацветет и заиграет всеми красками на солнце. Любовь вбирает в себя все, белый цвет – вбирает все цвета. Любовь, белая птица, летит к началу пути.

Приближался неминуемо день отъезда, корабли гудели в порту, нервы мои как будто кто-то щекотал, впервые мне было немного страшно, подготовительный этап «проверка на прочность». Ну что ж – больше ничего не связывало меня с этим миром, все «прости» смыло слезами и весенним дождем, нить Ариадны, эльфийская кольчуга, Артос, живая вода, кто-то где-то, но это не так важно… Кто-то – это не так важно. Как будто проверка на прочность – игра с мыслеформами, предателями и трусами, говорящими мне «не надо, это опасно, принеси Богу что-то другое, свой труд, дела милосердия, свое сердце, – Сакре-Кёр, вдруг выползает мой маленький мещанский испуганный душок и пищит что-то невнятное. «Где бы вы ни были, вам не убежать от себя..»

В детстве мы все время путешествовали – то на полуостров, который был ровно напротив нашего, так что по мели можно было дойти до него по воде, неся маленькую сестренку Настену на плечах, то на великах до Таллинна, то мы вставали в 5 утра, чтобы встретить восход солнца на заброшенном пляже, мы будили друг друга стуком в форточку, Соня вылезала прямо через форточку, Оля выходила тихонько через веранду, а я сбегала через окошко предбанника… Никто и не знал о нашем исчезновении, мы возвращались до того как бабушки просыпались.

Днем мы угоняли лодку Аниного папы рыбака, и на лодке выплывали на середину залива, дрейфовали, купались, загорали. Мы залезали на самые высокие сосны, и так высоко, что нас качало и птицы летали вокруг. Все сформировалось еще в детстве – наклонности, выборы были сделаны, просто много времени потребовалось, чтобы запутать и снова распутать клубок. Потребовалось почти полжизни. Хотя чего там мелочиться, считать, подсчитывать. «Вечность за моим окном», только бы прогнать маленького труса, живущего во мне, вечно брюзжащего, жалостливого, всхлипывающего, ищущего причины, чтобы остаться, чтобы стать массой…

Как же долго умирает эпоха, рушатся дома, зарастают быльем тропы, все покрывается новым временным слоем, погребая старую эпоху под пеплом. Старое становится все более уродливым, новое – все более чужим. Обнажаются истины, раскрываются старые книги, что-то движется к неминуемому концу, начиная возвращаться к началу.

По французскому Пути

Покинув Ревель в день памяти Св. Брендона, покровителя путешественников, испив все бокалы, промотав деньги и время, отпустив птицу детства, я вступила на Дорогу и под покровительство Св. апостола Иакова. В Байонне лил дождь и было холоднее, чем на родной Балтике. Меня окружали группы японских и корейских пилигримов, одиночные и парные европейские и американские вело и пешие паломники, а также люди разных возрастов в синих куртках, проводившие анкетирование. Поезд до Сент-Жана был забит до отказа, это не входило в мои планы, но видимо это входило в планы Бога живого.

Каждая микрочастица растянувшейся вереницы из 300 душ, напоминающей с высоты птичьего полета муравьиную каравеллу, идет своим путем. Светящаяся дорога дала всем равные шансы, но на выходе у каждого получится что-то особенное, неповторимое, важное только лично для него. Вера, открытость, готовность к переменам, степень преодоления и страдания, выявление проблемных зон, встречи с людьми и возможности меняться вместе с ними, взаимопомощь, социальность и одиночество с Богом. Все здесь было в полноте и изначальной простоте и истинности.