Валентин Колесов - Горбачев и другие. Летопись 1985–1991 годов

• Название: Горбачев и другие. Летопись 1985–1991 годов
• Автор: Валентин Колесов
• Жанр: Историческая проза

История перестройки изложена ее участником и очевидцем по СМИ и Интернету. Разрушение Великой России стало итогом благих намерений, случайностей, глупости, невежества. Хаос, который дал непредсказуемый результат: распад страны на 15 государств, эвтаназия советского строя, одурманенный народ и коррумпированная элита.

Горбачев: «Моей целью было уничтожение коммунизма».

А. Зиновьев: «Целились в коммунизм, попали в Россию».

---

Александр Яковлев: Выступление ошибочно политически и несостоятельно нравственно… Это упоение псевдореволюционной фразой, упоение собственной личностью… Здесь у нас прозвучало, к большому сожалению, самое откровенное капитулянтство перед трудностями, когда человек решил поставить свои амбиции, личные капризы выше партийных дел.

Шеварднадзе: Безответственность перед партией, перед народом, перед коллегами по политбюро… В какой-то степени сейчас это предательство перед партией. Может быть, я это резковато сказал, но по-другому не могу.

Горбачев: Ведь известно всем, что такое культ личности. Это система определенных идеологических взглядов, положение, характеризующее режим осуществления политической власти, демократии, составление законности, отношение к кадрам, людям. Ты что, настолько политически безграмотен, что мы ликбез этот должны тебе организовывать здесь? Надо же дойти до такого гипертрофированного самолюбия, чтобы поставить свои амбиции выше интересов партии, нашего дела! И это тогда, когда мы находимся на таком ответственном этапе перестройки.

Ельцин (сломленным голосом): Суровая школа, конечно, для меня сегодня… В целом с оценкой согласен. Я подвел Центральный комитет, выступив сегодня. Это ошибка.

Александр Яковлев рассказывал впоследствии: На Горбачева упорно нажимали, чтобы исключить Ельцина из партии. Столь же упорно он возражал против этого предложения.

Чазов Горбачеву в перерыве: Я сегодня невольно вспомнил медицинский консилиум по Ельцину: отмечены особенности его нервно-психического статуса – доминирование таких черт характера, как непредсказуемость и властная амбициозность…

Горбачев промолчал.

Через три недели пленум московского горкома.

Ельцин: Я честное партийное слово даю, конечно, никаких умыслов и политической направленности в моем выступлении не было… В последнее время сработало одно из главных моих личных качеств – это амбиции, о чем говорили сегодня. Я пытался с ней бороться, но, к сожалению, безуспешно… Я потерял как коммунист политическое лицо руководителя. Я очень виновен перед горкомом партии и, конечно, я очень виновен перед Михаилом Сергеевичем Горбачевым, авторитет которого так высок в нашей стране, во всем мире…

Речь Ельцина на пленуме ЦК не была опубликована, по стране ходили варианты текстов.

На следующий день после пленума Громыко на политбюро спросил: Михаил Сергеевич, какова дальнейшая судьба Ельцина?

Горбачев: В общем-то, сейчас не то время, когда за подобные действия наказывают, нужно найти ему работу.

Громыко: Смотрите, Михаил Сергеевич. Я думаю, его надо бы отправить послом подальше от нашей страны.

Горбачев: В политику я его не пущу.

Полторанин: Борис Николаевич, по опросам москвичей вы сегодня идете на первом месте.

Горбачев в Ленинграде на встрече с активом и ветеранами партии: Хватит сидеть по кабинетам! В хоромах – их тоже надо открыть, чтобы все гудело в партийных комитетах, в райисполкомах. Страна бурлит, страна нуждается в мыслях, в действиях, в обсуждении, а в это время – спокойствие в кабинетах, паркеты, ковры и расписание: кто кого когда принимает. Представляете, если бы так по расписанию делали революцию! (аплодисменты)

Горбачев помощнику Черняеву: Знаешь, Анатолий… Я пойду далеко, очень далеко. Никто не знает, как далеко я пойду.

7 декабря Горбачев прибыл в Вашингтон для подписания договора по ракетам средней и малой дальности.

Рейган: В Советском Союзе продолжаются грубые нарушения прав человека…

Горбачев рассердился: Вы возводите заграждения вдоль мексиканской границы, что нарушает права человека не хуже берлинской стены… К тому же у американцев меньше прав, чем у советских людей. Как насчет ваших людей, которые спят на улицах, и всех ваших безработных?

Рейган: У нас выплачиваются пособия по безработице, достаточные для нормальной жизни…

Маршал Ахромеев Горбачеву: По СОИ Рейган блефует, система технически нереализуема.

Закрепили договоренности, достигнутые в Рейкьявике: по СОИ вести только разработки и испытания, 10 лет не выходить из ограничений по ПРО.

На этих условиях подписали договор о ликвидации ракет средней и малой дальности. В итоге СССР ликвидировал носителей ракет в два раза больше, а ядерных боеголовок на них в четыре раза больше, чем США.

Популярность Горби в мире резко выросла.

Горбачев: Наша встреча с президентом Рейганом и его преемником Бушем была искренней и дружественной. (Обращаясь к Рейгану): Ну так как, считаете ли Вы по-прежнему Советский Союз «империей зла»?

Рейган: Нет, я имел в виду другое время, другую эпоху.

Горбачев: Подписанием договора мы, по сути дела, отвели пистолет от виска страны.

Язов в узком кругу так выразил настроения советских военных: Мы проиграли третью мировую, не сделав ни одного выстрела!

Напротив Белого Дома представители «угнетенных меньшинств» – украинцы, прибалты, афганские моджахеды стояли с плакатами «Смерть Горбачеву!».

Громыко предостерегал на политбюро: Не стоит идти на новые уступки США. Иначе останемся без того, что создавали в течение 25 лет. Нельзя полагаться на порядочность американцев. На какие бы односторонние уступки мы ни пошли, они все равно не станут договариваться с нами на равных.

Горбачев: Что же вы предлагаете, Андрей Андреевич? Рвать переговоры?

Громыко: Тянуть.

1988

Январь-88

В этом году начали разрушать советскую экономику. Вступили в действие законы по переходу к рыночной экономике: о государственном предприятии, о кооперации, об отмене монополии на внешнюю торговлю и др.

Началось разрушение финансовой системы и потребительского pынка. В советской экономике действовали два «контура». В первом – в производстве – обращались безналичные деньги, которые погашались взаимозачетами. Во втором – на рынке потребительских товаров – обращались наличные деньги, получаемые населением в виде зарплаты, пенсий и т. п. Их количество строго регулировалось в соответствии с массой наличных товаров и услуг. Это позволяло поддерживать низкие цены и не допускать инфляции. Такая система могла эффективно действовать при условии жесткого запрета на смешение двух контуров: запрета на перевод безналичных денег в наличные.

Масштаб цен в СССР был совсем иным, нежели на мировом рынке, и рубль мог циркулировать лишь внутри страны (рубль был неконвертируемым). Поэтому контур наличных денег по отношению к внешнему рынку был закрыт государственной монополией внешней торговли.

В 1988—89 гг. оба контура финансовой системы СССР были раскрыты. Была отменена монополия внешней торговли. Возникла сеть кооперативов и совместных предприятий, занятых вывозом товаров за рубеж, что резко сократило их поступление на внутренний рынок. Законом о предприятиях был вскрыт контур безналичных денег – было разрешено их превращение в наличные.

Произошел скачкообразный рост личных доходов вне всякой связи с производством. Ежегодный прирост денежных доходов населения в СССР в 1988—1990 годах вырос в четыре раза по сравнению с 1981—1987 годами.

Такой рост доходов при одновременном сокращении товарных запасов в торговле привел к краху потребительского рынка («пустые полки»). Были введены талоны на получение водки, сахара, ботинок и др. Был резко увеличен импорт.

Спад производства составил в разных отраслях от 10 до 50%. Но поступление товаров потребителю упало намного сильнее. Новые бизнесмены вывозили из страны примерно треть произведенных товаров. Многие товары давали выручку до 50 долларов на 1 рубль затрат. Некоторые изделия (алюминиевая посуда) превращались в удобный для перевозки лом и продавались как материал. Выручка на перепродаже нержавеющей стали давала прибыль до 2600%.

За рубеж уходило до 80—90% готовой продукции легкой промышленности Москвы – швейной, обувной и трикотажной отраслей. Деньги присваивалась новыми хозяевами и оставались за рубежом. В результате в стране оставалось и шло на потребительский рынок уже вдвое меньше того, что производилось до перестройки. Кроме того, большая часть произведенного накапливалась на тайных складах перекупщиков в ожидании либерализации цен. Таким образом, в торговлю поступало не более трети от того, что население получало до перестройки.

Пустые прилавки

При средней зарплате 220 руб в месяц потребление мяса на человека составляло 90 кг, что соответствовало уровню развитых стран Запада. В столицах, Жданове, Львове и некоторых других мясо в магазинах было. В то же время во многих городах (Иваново, Ростов-на-Дону, Усть-Каменогорск и др.) в магазинах были пустые мясные полки. Но мясо там все-таки было – на рынках по ценам в два раза дороже. Естественно, что за мясом и колбасой ездили в Москву из близких к ней городов. На рынках продавалось мясо из подсобных хозяйств и колхозов, выполнивших госпоставки или нашедших способы реализовать мясо по двойной цене. Такой же интерес был у директоров государственных магазинов – отправить на рынок то, что они получали для продажи по госценам: прибыль более 100%.