Инна Тронина - Жизнь за президента. Тайны ХХ века

• Название: Жизнь за президента. Тайны ХХ века
• Автор: Инна Тронина
• Жанр: Русское современное

Книга переносит читателя в далёкий 1963 год. Готовится покушение на президента США Джона Ф. Кеннеди. Пасынок одного из заговорщиков, 19-летний Алекс Осборн, изо всех сил пытается предотвратить трагедию…

---

Человек в кинозале как-то по-новому смотрел на происходящее и удивлялся, что до последнего времени всё воспринимал иначе. Он видел только внешнюю сторону событий, не задумываясь о внутреннем содержании. Но решил подумать под своими чувствами потом, а сейчас, уже в который раз, наблюдал за стрельбой. Пожилая пара, губернатор и его жена, то ли обнялись, то ли просто схватились друг за друга. Потом оказалось, что в мистера Коннэли тоже попала пуля.

Вот раненый президент падает головой на колени супруги, и кровавые пятна расплываются на её изысканном костюме. В нём вдова потом будет ходить весь день, не снимет даже перед принятием присяги новым хозяином Белого дома. Вот пока ещё первая леди легко и ловко карабкается на багажник, протягивает руку бегущему сзади мужчине, и с неженской силой затаскивает его в автомобиль. Через несколько секунд кортеж срывается с места и на бешеной скорости мчится в госпиталь – просто потому, что так надо. Вряд ли кто-то сомневался в том, что помочь тут не мог и Господь Бог.

Больной слабо махнул рукой, и экран погас. Да, расторопный мистер Запрудер сумел снять всё то же самое, заработал кучу денег и прославился на весь свет. Очень уж вовремя он оказался там со своей кинокамерой. Прямо чутьё какое-то на сенсации – ведь этот тип ничего не знал о том, что должно случиться. А вот он знал всё, потому и поставил своего человека с камерой в подходящее место.

Разумеется, плёнку он никому не продал бы, ни за какие миллионы, потому что память о прошлом бесценна. И здесь, к тому же, прекрасно видны исполнители, имена и клички которых были ему известны. Лишь бы успеть, уничтожить перед кончиной эту страшную улику, но перед тем ещё раз просмотреть запись – в последний раз!

Всё-таки приятно, черт побери, чувствовать себя творцом истории! Пусть он был там последней спицей в колеснице, пусть потом много лет дрожал от страха, что его уничтожат как слишком осведомлённого. Пусть он лишился любимой жены, которая до сих пор ничего не хочет слышать о нём. А ведь знает, что бывший муж умирает от рака, и мучения его поистине адские. Неужели ей мало этого? Впрочем, Энн оказалась наполовину русской, о чём он и не подозревал. У неё могут быть свои понятия о добре и зле.

Кто бы сказал тогда, на вечеринке в пятьдесят шестом голу, что прекрасная англичанка на самом деле родилась в Петербурге,… или тогда город назывался как-то по-другому… неважно! Он справился бы с собой, задавил голос сердца доводами рассудка. И, возможно, не корчился теперь по ночам от боли и страха. Не проклинал бы себя за то, что слишком доверял пасынку, который предал его в самый ответственный момент. Да, иначе, чем промыслом Божьим, ту удачу не назовёшь. И даже о том, что утечка случилась по его вине, никто, кроме Энн, не знает. Но она молчит, ни с кем не делится тайной, а ведь могла бы. Энн по-дворянски благородна, и не хочет позора, огласки даже для того, кого всем сердцем ненавидит…

Он медленно встал, с трудом разогнул колени. Ноги сегодня совсем не слушались, и тело болталось на них туда-сюда. Рука неуверенно держала палку, и потому она мало помогала. Сделав несколько шагов, больной остановился, чтобы передохнуть. В голове стоял туман, перед глазами всё плыло. Рванув ворот куртки и рубашки, он продолжил путь – на воздух, к секвойям и к океану. Там ему будет лучше, легче дышать. Он немного отдохнёт в шезлонге, на террасе, а потом пойдёт снова разбирать свой архив.

Он делал это каждый день, по полчаса – на большее не хватало сил. Как жаль, что младший брат погиб в авиакатастрофе, спустя всего три года после их триумфа в Далласе! Как бы помог он сейчас в этой тяжкой, нудной работе! Более верного человека у больного никогда не было, и сейчас он особенно остро это ощутил. Никому, кроме Эндрю, нельзя доверить архив, в котором есть очень много интересного…

– Мистер Гелбрейт, вам что-нибудь нужно? Я могу быть полезна?

Больной вздрогнул, пошатнулся, едва не упал. Видимо, Эстер наблюдала за ним всё то время, что он видел в кинозале. Конечно, так и надо, это – её долг. Но равно неприятно осознавать, что за тобой следят, каждый твой шаг контролируют. Так, чего доброго, и до архива доберутся. Да и зачем он копается в этих бумажках? Кому они нужны? Дочери и сыну это неинтересно, брат мёртв, а до дальних родственников ему нет дела. Завещание уже давно составлено, хранится у адвоката, и будет вскрыто после его смерти. Вот как бывает – и дети есть, и внуки, а умираешь один, по-собачьи…

– Да, что-то сегодня мне хуже, Эстер. – Больной тяжело навалился на плечо медицинской сестры. – Если вас не затруднит, проводите меня на террасу. Наверное, мне надо чаще бывать на воздухе.

– Я вам постоянно об этом толкую, мистер Гелбрейт!

Эстер, сорокалетняя некрасивая брюнетка, смотрела на него круглыми глазами. Она вообще напоминала большую птицу с тёмным оперением и мощным клювом.

– Осторожно, смотрите себе под ноги, чтобы не упасть ненароком. И сколько раз я вас просила не смотреть эти ужасные кадры! Я, здоровый человек, не могу спокойно выносить такое! А вам каково? Что за удовольствие – любоваться чужой смертью? Как ни относись к человеку, а глумиться над телом – грех.

– Тому, кто одной ногой в могиле, можно простить маленькие слабости. Труп врага всегда хорошо пахнет… Кто же это сказал? Кажется, французский король Карл Девятый после Варфоломеевской ночи. Или я что-то путаю?.. – Больной с облегчением опустился в шезлонг. Вдохнув солёный воздух, он действительно почувствовал облегчение. В глазах прояснилось, и лицо Эстер показалось ещё менее привлекательным.

– Что вы такое говорите, мистер Гелбрейт! – возмутилась сестра милосердия. – Может быть, вам принести успокоительного? В вашем положении тем более нужно умягчать свою душу, думать о Боге, о Вечном. И прощать всех, кого считали врагами. Тем более, если враги умерли намного раньше вас. Нужно вспоминать о добром, о прекрасном. В жизни каждого человека оно было…

– Напомните об этом миссис Энн! – перебил больной. – И расскажите ей, как надо прощать врагов. Ей полезно будет это послушать. Она не желает даже подумать о том, чтобы прийти ко мне и проститься. И, разумеется, будет очень рада услышать о моей смерти. А ведь я любил её с того момента, как увидел на вечеринке. И не могу забыть до сих пор, сколько ни пытался. Такой женщины около меня никогда больше не было. Может, потому, что она – русская? Чем-то неуловимым Энн отличалась от остальных, а потому я никем не смог её заменить.

– Не знаю, мистер Гейлберт! – сухо сказала Эстер. – По вашей просьбе я звонила ей позавчера. Объясняла, в каком вы состоянии, как хотите увидеть её и попросить прощения. Напоминала ей о том, что христианское смирение есть главная добродетель. Ведь вы наказаны Богом, если в чём-то виновны, и наказаны сурово. Не её это право – судить и карать…

– И что ответила миссис Энн? – перебил больной, цепляясь за руку сестры и не отпуская её от себя.

– Она ответила, что, если бы у меня был сын, и кто-то его убил, я поняла бы её. Она считает, что мне легко рассуждать об абстрактном. Как, впрочем, и большинству людей. С вашего позволения, мистер Гелбрейт, я больше не буду звонить миссис Энн. Если хотите продолжить попытки примирения, поручите это кому-нибудь другому. Не могу же я сказать несчастной матери, что она должна забыть о гибели сына. Мне жаль и вас, и её. Каждый по-своему и прав, и виноват. Но, если она не хочет видеть вас, ничего поделать нельзя…

– Хорошо, Эстер, я не буду докучать вам такими просьбами.

Больной обмяк, и плечи его опустились ещё ниже. Лицо из воскового стало землистым, и чёрные круги вокруг глаз набрякли слезами.

– Но я не убивал её сына – вы это прекрасно знаете. Напротив, я всё сделал для того, чтобы парень ни в чём не нуждался. Но если у него было в порядке с головой, я ничего не мог поделать. Её сын покончил жизнь самоубийством. И в предсмертной записке упрекал не меня, а именно Энн. Она должна прислушаться хоть бы к мнению любимого сына и в первую очередь спросить с себя. Но ей не хочется нести эту ответственность до конца дней. Легче назвать убийцей меня, который и её, и мальчишку буквально вытащил из грязи! Они ютились в какой-то тесной каморке при ателье! Кем бы она была сейчас? Разве жила бы так, имела бы эти возможности? Энн не забыла при разводе взять свою долю, несмотря на то, что называла эти деньги кровавыми. Она была так рада, что я обратил на неё внимание. Буквально захлёбывалась словами, щебетала без умолку! Она готова была ползти за мной на край света. И тогда не услышала возражений – ни сына, ни свёкра. Просто ей сейчас не нужны деньги, вот и всё. У неё и так их достаточно, чтобы дожить свой век в роскоши. Да, я жёстко поговорил с её парнем однажды. Может быть, излишне жёстко. Но с изменниками именно так и надо говорить. Я ведь не ошибся тогда – он действительно предал меня. Он укусил кормящую его руку. Без меня Алекс никогда не смог бы учиться в Гарварде. Там ему и набили голову всей этой чепухой. Я давно недолюбливал это заведение, пытался отговорить его, найти другой университет. Нет, захотел именно туда…