Игорь Лысов - Простота. Просто о простом

• Название: Простота. Просто о простом
• Автор: Игорь Лысов
• Жанр: Поэзия

Книга издана для себя и художественную ценность представляет исключительно для себя. Простота, это всё с чем надо ассоциировать строки этой книги.

---

Попутчицы

Распахните предо мной даль бескрайнюю,
До чего ж ее люблю Русь печальную,
Не объять тебя руками, не получится,
Лишь тоска со мной шагает как попутчица.
Ни один десяток лет вместе шаримся,
От сумы и от тюрьмы зарекаемся.
До того она родная стала, гадина,
Чтоб ты, сволочь, у меня была украдена.
Не даешь моей душе ты веселиться,
Не пора ли тебе, сука, удавиться.
И еще её сестра-одиночество
Посещает иногда как пророчество.
Неужели в тебе, Русь печальная,
Лишь тоска и одиночество главные.
У других в глазах я видел веселие,
Позитив там справлял новоселие.
Может, бросить сеструх, да покаяться?
Улыбаться ходить, не печалиться.
Да боюсь у меня не получиться,
Больно близкие стали попутчицы.

Чуждое

Не принимают вас к себе погосты.
Бежали в смерть, поверя клевете.
На душах самомнения наросты,
Таких не распинают на кресте.
Послания, записки. Для кого?
Что прочитают в них живые люди?
Оправдываясь смыслом: «Жизнь г..но»
Не дождались, что поднесут на блюде?
Боитесь жить? Я логики не вижу,
Ведь смерть страшнее, это навсегда,
Идёте к краю,
ближе,
ближе,
Когда же разум, слышит слово: «Да»?
Веревки, яды, бритвы и ножи,
Высоток крыши, или просто речка,
А дальше темнота, вы – миражи,
Везёт тому, кого хранит осечка.
Я презираю вас, кто выбрал суицид,
И вырву вас из памяти навечно,
Таблеток горсть, и обеспечен стыд
Друзьям, любимым и родне беспечной.
Ударит молотом, известие друзей,
Родня узнает, как их сердце ноет,
Любимым будет в сотни раз больней,
Они свою любовь не упокоят.
Не ставят на могилах вам крестов,
И грех такой, другие не оплатят,
Уйти смогли вы быстро и без слов,
А вот вернуться, вечности не хватит.

Размышления (несерьёзные)

Я в мир пришел со страхом и слезами,
И болью матери напомнил о себе,
Еще слепого меня туго пеленали,
Боролся, но проигрывал в борьбе.

Оковы с детства только закаляли,
Я в памперсах, уже хожу вовсю,
Машу руками, брызгаю слюнями,
Короче бестолочь, играю в «поросю».

От «пороси» до школы полшага,
Иду с цветами осенью учиться,
Ещё тогда я думал, нафига?
И как же мне все это пригодится?

Хожу учусь, доходит, но с трудом,
И вроде понял, но все как-то туго,
Но виноват мне кажется роддом,
Что довели ребенка до испуга.

Ежовых рукавиц я не боялся,
Отец ремнем тренировал мой зад,
На этот мир ругался, огрызался,
Но жизни в целом, я конечно рад.

А после школы, жизнь совсем другая,
Никто не будет нянчить и жалеть,
Уже своих детей мы туго пеленаем,
Забыв, что лучше пряник, а не плеть.

Апрельские думы

Пухнет от мыслей моя голова
Сколько ж скопилось такого добра?
Думаю утром и думаю днем
Как это «пламя» назвали «огнем»?
Что откусить? Какое число?
Как бы мне крышу совсем не снесло
Я гений наверно с такой головой
Она уже весит как улей большой.
Надо поменьше бы всяких мыслей
Треснет мой череп, я думал с яслей
Думы о мыслях, мысли до дрожи
Что о чем думает, думаю тоже
Все-таки скоро я точно умру
Думать постольку нельзя поутру
Хватит, скажу я себе, прекрати
Думать о мыслях своих не хоти
Лучше не думать совсем ни о чем
Мячик гонять или драться мечом
Думаю только не будет и там,
Покоя таким, гениальным мозгам.

На восток

Шерсть клочками на старом верблюде,
Чуть хромает, идёт великан
По пескам, по барханам, в безлюдье
Сорок суток таскал нас шайтан.

Мы последние, нет каравана,
Дервиш старый и старый верблюд
Только строчки святые Корана
Нам на небо уйти не дают.

Получил я его верблюжонком
Белоснежным и грустным таким
Всё ласкал, называл «Салажонком»
Ревновал до безумства к другим.

Белый круг, словно око пророка
Сверху смотрит, безжалостно жжёт
С другом старым бредём одиноко
Ну, зачем нас аллах бережёт?

Нет воды и нет мыслей, движенья
Губы в кровь, язык к нёбу прилип
И в мозгу начинает брожение
Что верблюд в горбу воду хранит.

Солнце разум забрало и совесть
Но скотине в глаза не смотрю
Я закончу сейчас его повесть
И быть может, продолжу свою.

Одурманенный зноем, на нервах
Ятаганом кровавым клевал
Тело друга и душу наверно
Но напрасно я воду искал.

Засыпаю. Рыдаю. Устал
Точно знаю, уже не проснуться
И пронзительно воет шакал
Он-то знает, что нам не вернуться.

Медью плавится солнце. Садится
Подводя дня земного итог
И спешит всё земное напиться
Той прохладой, что дарит Восток.

Два неба

Взор затуманенный, к небу вверх,
Губы неумелую молитву жуют.
Лишь небеса могут помочь из всех,
Кто раньше другом был, теперь плюют.
Из густого тумана завтрак, пью,
Не насытиться мне этим варевом.
Болью с воздухом я дышу, стою,
А мне кажется – елей с ладаном.
Берег обрывистый, река вниз,
Небо в реке, отражает свое нутро.
Два неба на выбор, куда нестись,
Вверх, это в рай, вниз, это в ад на дно.
До расстрела не видел я красоты такой,
Два восхода отталкиваются от себя.
Изогнулась река, старой клюкой,
Мелкой волной небо в себе дробя.
Превращается в золотой из кровавого,
След от солнца, хорошего, тёплого
И рыбёшки из русла корявого,
Гостя с берега ждут, не первого.
Разорвусь, разделюсь, разомкнусь на два,
Душа вверх поспешит, отмываться в рай
Вода тело возьмет, как похоронку вдова
Не очистить водой, грехов через край.

Был такой же, как этот восход,
Только я в числе тех, кто стрелял.
И смотрел сквозь прицел вперед,
Помню, кто-то меня умолял.

Всё, конец моей жизни двойной,
Как прожил, так и издохну тут.
И два ворона, один надо мной,
По реке второй, оба тела ждут.
Один взмах руки и команда: «Пли»!,
Солнце от выстрела дернулось,
В небе там наверху, ждут меня журавли,
А внизу мне плевать, что осталось.

Восточный базар

Я в Самарканде, восточный базар,
Струнами тренькает старый дутар.
Волшебное место, тут время не властно,
Его просто нет, его взяли здесь в рабство.
Кричат зазывалы, менялы, торговцы,
Здесь каждому есть свое место под солнцем.
Окутают лаской и лестью с улыбкой,
Поддался, рука уже в сладости липкой.
Базар – целый город, базар – целый мир,
Даёшь уболтать себя – ты их кумир.
Приправ ароматы, можно упасть,
Халва и щербеты – восточная сласть,
Чак-чак, козинаки, цукаты, бадам…
Смотреть невозможно, всё пробую сам.
От запаха плова кружит голова,
Самса и чучвара, пленит бастурма.
Арбузы «как сахар» и дыня «как мёд»
Беру, тяжелею и дальше, вперёд.
Я сыт и напоен, им больше не нужен,
Иду улыбаюсь, как будто контужен.
Несет меня дальше людская толпа,
Кричит зазывала и тянет: «айда!»
Он знает один, что где лучше купить,
И снова даешь себя уговорить.
Посуда, горшки, одежда любая,
Есть даже, наверно, рога от трамвая,
Лампы блестящие, в каждой свой джинн,
И каждую купит простак Аладдин
Смотрю на ковры, работы ручной,
Ковер-самолёт в сказках точно такой.
Смуглый узбек, как Ходжа Насреддин,
Едет на ослике, как господин.
У золота долго стоял я волнуясь,
Здесь не получиться взять не торгуясь.
Дыня подмышкой, тюрбан на башке
И что-то живое в дырявом мешке,
Какие-то фрукты и даже хиджаб,
Тащу эту гору, как вьючный ишак.
Торгуюсь со всеми, зачем-то беру,
Жадные взгляды дарю серебру.
Нужно, не нужно, набрал я всего.
Лёгкость на сердце, в кармане легко.
И радостно мне, два пакета с хурмой,
Восточный базар, я пожалуй домой.

Отрывной

На стене, под ходячими ходиками
Отрывной календарь для удобства
И деньки наши тонкими плотиками
Отрываем не думая, просто.
Поутру с головою взъерошенной
И по времени тут в настоящем
Отрываем вчерашнее, брошенное
В миксер прошлого быстро – таящее.
Так же шлепают шлепками ходики
Каждый шаг, оставляя в истории
Превращая листы в пароходики,
Что плывут по своей траектории.
Цифры-даты вчерашнего прожитого
Не волнуют сегодня, не трогают
Разжигаем костры днями прошлыми,
А часы все шлёпают, шлёпают.
Друг за другом листы, день за днём
Денёк завтрашний дышит вчерашнему
И гори день прошедший огнем,
Открывай глаза настоящему.

Я люблю

За окном матерится метель,
Превращая дороги в равнины,
А в душе развалился апрель,
Ты и я, мы вдвоем у камина.

Из последних барахтаюсь сил,
Я в волнах твоих слов откровенных
И не зря видно небо просил,
О желаньях своих сокровенных.

Я люблю, как никто никогда
И ты чувствуешь это, ты знаешь,
Эти чувства как в море вода,
Понимаешь, когда заплываешь.

Мне тепло и уютно с тобой,
Ты такая родная-родная,
Этот взгляд, этот взмах головой,
Я гляжу на тебя не моргая.

Одурею от чувств, захлебнусь,
Онемею слова подбирая
И тихонько к тебе прикоснусь,
Я губами все грани стирая.

И пусть стонет февраль за окном,
И метели бьют ветром прохожих,
Уложу и окутаю сном
И любовью окутаю тоже.

Потрещат и затихнут дрова,
В полудрёме слипаются веки,
«Я люблю тебя», эти слова,
Я скажу тебе вновь на рассвете.

Про Жизнь