Сергей Алексеев - Аз Бога ведаю!

• Название: Аз Бога ведаю!
• Автор: Сергей Алексеев
• Жанр: История
• ISBN: 5-224-04516-9

Десятый век. Древняя Русь накануне исторического выбора: хранить верность языческим богам или принять христианство. В центре остросюжетного повествования судьба великого князя Святослава, своими победами над хазарами, греками и печенегами прославившего и приумножившего Русскую землю.

---

– Говорят, видели ее. Трехокая она, и ходит между землей и небом.

– Где же отыскать ее? И как?

– Никто не знает, – промолвила Дара и вынула из пестеря шитую золотом рубаху. – Придет срок – сама явится. Помоги-ка мне князя обрядить.

Надев рубаху на спящее дитя, старица взялась за клюку.

– Пора мне… Рубахи этой не снимай ни под каким видом. Она спасет и от дурного глаза, и от супостата, коль вздумает руку поднять. А эту, что от Рожаниц, покуда выстирай и спрячь. Наденет, когда возрастет и ратиться пойдет на Тьму,

– Но как же мне найти Креславу? – взмолилась княгиня.

Дара была уже возле двери, пристукнула клюкой.

– След было бы тебе, княгиня, не гнать ее. Так бы искать не пришлось.

– Ах, мерзкая старуха! – разгневалась она. – Зачем ты приходила? Чтоб упрекнуть меня?

– Рубашку принесла. – Дара притворила за собой дверь и исчезла.

Княгиня бросилась за ней, но ее и след простыл. Напрасно тиуны обошли весь терем, двор, а потом и Киев.

Осталась княгиня в гневе и растерянности. Велела собрать волхвов да ведуний досужих, чтобы помогли они найти трехокую Креславу, а заодно и старицу Дару. Собрались волхвы и ведуньи и на молодого князя смотрели, и на чудную расшитую рубаху, и княгиню слушали, да ничего толком не сказали. Одни утверждали, что нет ныне на земле всевидящих трехоких дев, и Путей между землей и небом нет; другие же что-то слышали о Креславе, да никто ее не видел и не встречал. Посоветовали они княгине дождаться весны и пойти вместе со спящим князем на реку Ра, где в истоке ее жил старый волхв Валдай. Вот он-де все знает, все ведает. Княгиня умолчала, что побывала уж в Чертогах Света и княжич родился благодаря волхвованью да Рожаницам, посланным богом. Прогнала она волхвов, ибо они уж не Роду служили и поклонялись, а Перуну. Отринувшим старых богов возможно ли познать их помыслы? Сама же княгиня хоть и чтила Рода, но требы возносила к Перуну, да и ослепла душа ее, когда, объявшись местью, рекой кровь древлянскую пролила и в сем потоке искупалась.

Ведь чтобы возжечь огонь и просветлить незрячие очи, следует отправляться в путь дальний – тропой Траяна, пройти сквозь мир живых и мертвых, медный посох истереть до рукояти. Это погасить легко свечу – дунул смрадными устами, взмахнул неосторожной рукой, и вот уж нет света! Так и человек иной, от рода бывший со свечой, со светом божьим, не бережет огня, не прикрывает его рукой от ветра злого, а, возгордившись, или раздувает пламя до пожарища, или желает познать тьму, иной, холодный огонь: мол, своя свеча не светит мне, не греет. Был человек – и нет его! А кто родился со светом и сберег его, тому ни жить, ни умирать не страшно. Бог дал огонь, а срок пришел – так взял, чтобы от него другую свечу возжечь. Но коль погашен свет Рода, или иной огонь воспылал в душе человеческой – как тут не страшиться смерти? Перуну покланяйся, Иегове или Христу – все едино, поскольку не вера возжигает свет. Неразумный младенец не ведает ни веры, ни обряда, никому треб не воскладывает но при этом и светел в тридесять против мужа, ум которого и в вере просвещен, и наполнен премудростями. Что получено от рода, то и будет в человеке. Потому детям и говорят – не балуй с огнем…

Как бы там ни было, княгиня на какой-то срок смирилась, покорилась року: чему быть – того не миновать. Но тайно все-таки ждала весны и лебединых стай, замышляя отправиться в долгий путь, уже пройденный – к Истоку Великой Ра. Она, как всякий заплутавший в лесу, пометалась, поискала наугад дороги, и решилась-таки идти по своим следам. Свой след не обманет, и если не смыт дождями, то непременно выведет.

Она ждала весны, но когда растаял снег и вскрылись реки, ушей княгини слух коснулся, что среди гостей, от греков пришедших, есть некий путешественник-чародей, который не только человеку, но зверю или птице может дух вдохнуть. Будто при нем диковины есть – смышленая обезьяна и птица-попугай, оба человеческим голосом говорят. Княгине в тот же час вздумалось испытать, правдива ли молва. Послала она гонца подручного, боярина Претича. Путь рекой Ра был долог, а тут и дела всего – до торжища ступить. Отыскал боярин гостей от греков, изведал суть молвы и так изложил княгине:

– Чародей сей в самом деле народу чудеса показывает. Да только он преклонных лет, хром на ногу и ни волей княжеской, ни по своей охоте идти в терем не желает.

– А ты сулил награду? Подавал злато?

– Ко злату он брезглив, наград не принимает, – отвечал Претич. – Но сказал, если я обыграю его в кости, то исполнит всякое мое желание.

– Так ступай и обыграй его! – велела княгиня.

Подручный боярин, бывалый витязь и боец рукопашный, тут смутился. , – Не умею я играть, матушка-княгиня…

– Так научись! Не велика наука! Ступай!

Ушел Претич, и не было его целый день и всю ночь. Княгиня от окна к окну металась, собралась уж гонца за боярином слать, но тот сам наконец явился. С покаянной головой. ,

– Не выучился я, матушка, в кости играть. Больно хитрая наука.

– И что же, проиграл?

– Да, княгиня… И пришлось мне исполнить желание чародея.

– Каково же было его желание?

– Принести ему траву Забвения, – признался подручный боярин.

– И ты принес?

– Принес, матушка. Что же оставалось делать?

– Где же ты взял эту траву, коль она растет лишь на тропе Траяна? – изумилась княгиня.

– Идти пришлось..;

– И ты ступал по тропе? И рвал траву?

– Да, матушка, ступал, – вздохнул Претич. – Не велика забота…

– Знать, чародею надобно травы Забвения?

– Никто не ведает, что ему надобно… – затосковал боярин. – Траву, что я принес, он птице своей говорящей в гнездышко постелил.

– Добро, сама пойду! – решилась княгиня. – И приведу чародея в терем, коль ты, мой подручный боярин, к сему делу не способен.

На торжище весеннем под крики зазывал подле убогого шатра дремал старик-чародей: черные одежды, клетка с птицей над головой висит, на плече – диковинный зверь-обезьяна, а в руках – миртовый посох. Русский люд перед княгиней расступился и поклонился в пояс. Заморские же гости владычицу Руси встречали на коленях, поскольку слышали, что больно уж грозна княгиня и любит коленопреклонение.

Один чародей не поклонился, а продолжал сидеть, обвиснув на посох.

– Кто ты таков, из каких земель? – спросила его княгиня. – Вижу, что не Гой, но и не .изгой.

– Путник я, княгиня, – сказал чародей. – По свету странствую, а из каких земель – не помню, ибо давно путешествую. Но прежде жил в греках и служил епископом.

– Как имя твое?

– Именем Аббай, – старик зевнул, показывая младенческие, беззубые десны. – Но если назовешь Гангой – я не обижусь.

– Выслушай же меня, Аббай, – начала было княгиня, однако чародей перебил ее:

– Уже выслушал. Явилась звать к своему чаду, чтобы пробудить его. Так напрасно, ступай восвояси. Я давно дал зарок – не пробуждать царей.

– Знаешь ли ты, чародей, что мой сын – светоносен?

– Молву слышал в Царьграде, и кое-где еще… Да чудо ли это? Чудес я довольно видывал. Но свет один лишь истинный позрел – свет Христа. Иного мне не нужно.

– Что же ты ищешь в Руси? – спросила княгиня.

– Траву Забвения, – признался чародей. – Вот истинное чудо в твоей земле. Позреть бы, как растет, и умереть спокойно.

– Позри, трава Забвения растет повсюду, – княгиню отчего-то стало клонить в сон. – Склони очи долу. И под тобой растет. Где ступит человек – там она и пробивается, чтобы скрыть следы.

Аббай лишь усмехнулся и погрозил перстом:

– Ведомо, лукавая ты, княгиня! И об этом слышал я в иных землях. Трава-то повсюду, но силы не имеет. Мне любо позреть на ту, которая покрывает не человеческие следы, а божьи. Эта же трава бывает лишь на тропе Траяна. Ты же тропы этой не знаешь, потому в терем не зови. Упрямство старца возмутило княгиню.

– А слышал ли, .что я крута норовом?

– И об этом наслышан, государыня, – равнодушно промолвил чародей, поглаживая обезьяну на плече. – Да все одно не пойду. Разве что своего магота отпущу с тобой. Пусть он сына твоего будит.

– Смеешься надо мной? – взъярилась княгиня. – В сей же час на площади велю голову тебе отрубить! И обезьяне твоей!

Чародей покорно склонился.

– Сама отрубишь или палача позовешь?

– Нет, чародей спесивый! Смерть на миру красна, на своем дворе казнить буду! – засмеялась княгиня. – Заморские купцы вмиг славу разнесут про лютую княгиню и жертву – немощного старца… Не дождешься чести от меня, в каменном погребе заточен будешь до смерти, если не станешь будить спящего князя.

– А давай бросим кости? – вдруг оживился Аббай. – Коль выиграешь – исполню всякое твое желание. Кого захочешь разбужу, усыплю…

Он побренчал костями в серебряном кубке.

– Сыграй! Сыграй! – закричала над его головой птица в клетке. – Зрю, ждет тебя удача! Сыграй! И обезьяна загнусавила, замахала лапами:

– Не бойся княгиня, брось кости! Обыграешь! Аббай слепой, так его обмануть можно…