Александр Дегтярёв - Я – русский офицер. Повесть

• Название: Я – русский офицер. Повесть
• Автор: Александр Дегтярёв
• Жанр: Русское современное

«Все львы – кошки, но все кошки львы» – эту мудрую старую поговорку с некоторых пор знают все, кто хоть как-то интересуется событиями в современном мире. А в начале девяностых годов прошлого столетия, когда начался парад суверенитетов на просторах бывшего СССР, смысл этой поговорки знали не все, но многим из нас пришлось познавать его на себе… «Почему?» – спросит иной любознательный читатель. Об этом и многом другом вы узнаете, прочитав повесть «Я – русский офицер».

---

– Да и вы как бы не спрашивали толком, а сразу обвиняли?!

2

28 ноября 1991 года, словно услышав самый главный вопрос людей в погонах, Верховным Советом России был принят Закон РСФСР «О гражданстве РСФСР», вступивший в силу с момента опубликования, то есть с 6 февраля 1992 года. Согласно этому нормативному правовому акту гражданами РСФСР, а впоследствии Российской Федерации признавались все граждане бывшего СССР, постоянно проживающие на территории РСФСР (РФ) на день вступления в силу этого Закона, если в течение одного года после этого дня они не заявят о своём нежелании состоять в гражданстве России.

В связи с тем что Российская Федерация объявляла себя правопреемником и правопродолжателем Российского государства, Российской республики, Российской Советской Федеративной Социалистической Республики и Союза Советских Социалистических Республик, все военнослужащие Вооружённых сил России, в том числе проходившие службу за её пределами, и члены их семей «по умолчанию» становились гражданами РСФСР.

Начался процесс оформления и выдачи заграничных паспортов России, а также вкладышей в общегражданские паспорта и удостоверения личности.

И можно было бы радоваться, что ты теперь не брошен на произвол судьбы, а дети твои не подкидыши на правах сирот у государства, но Дербенёва волновал совсем иной вопрос. И касался этот вопрос не судьбы страны, ушедшей в небытие и даже не карьеры, о которой Александр не приучен был особо беспокоиться. Дербенёва вполне определённо тревожило будущее его семьи, а значит его будущее и будущее детей.

Сейчас, когда Латвия стала вновь «буржуазной» и националистической, будущего на её территории у «оккупантов» не было. Не было будущего и на «незалежной» Украине, где русофобские настроения стали набирать обороты не только среди интеллигенции, но и в средствах массовой информации.

Да, чаще всего это отмечалось в западной и центральной частях страны, но иногда, из лагеря, располагавшегося где-нибудь в Одессе или Бахчисарае, вчерашние этнические русские, «перекрасившиеся» в сегодняшних бандеровцев, нет-нет да и позволяли себе нелицеприятные высказывания в адрес России и «русскоязычного» населения Украины.

VI. Репшики

1

В январе 1992 года в России были освобождены цены на большинство товаров и услуг. В условиях сохранявшейся государственной монополии производства товаров народного потребления это привело к резкому взлёту цен к концу года примерно в сто, а местами и двести раз. Уровень жизни населения страны, по сравнению с концом восьмидесятых годов, снизился почти на пятьдесят процентов, а государственные вклады граждан в Сбербанк, составлявшие теперь сущие копейки, фактически оказались конфискованными, потому что выдача вкладов повсеместно была прекращена.

После распада СССР какое-то время в обороте ходили ещё советские рубли, но во всех независимых государствах параллельно начался процесс перехода к собственной валюте. В начале мая 1992 года и Латвия ввела в оборот свой собственный латвийский рубль или попросту «репшик», успешно просуществовавший до 18 октября 1993 года.

С конца 1992 года в России началась бесплатная приватизация госсобственности, или как её сразу окрестили в народе «прихватизация», что больше соответствовало действительности, поскольку помимо сорока миллионов акционеров, умудрившихся каким-то образом вложить свои ваучеры4, в акции приватизируемых предприятий, в стране появились и первые капиталисты. Как правило, это были представители номенклатуры и управленческой бюрократии, а впоследствии и криминальных кругов, сумевшие в силу близости к управлению и распоряжению государственной собственностью скупить у народа около семидесяти процентов акций.

– И куда будем вкладывать наше «богатство»? – поинтересовался на семейном совете Дербенёв, доставая из «дипломата» четыре бело-оранжевые бумаженции.

– А что это? – спросила дочь Людмила, отвыкшая за последнее время от того, что родители хоть как-то контактировали между собой.

– Это, доченька, такая бумажка, на которую у нас в Латвии купить ничего нельзя, а выбросить жалко, потому что государство российское оценило её в десять тысяч рублей.

– Предлагаю подождать, пока народ определится, куда этот ваучер можно засунуть. – отозвалась Татьяна. – Тем более что время до конца 1993 года ещё имеется.

Шестилетний Вова, тоже присутствовавший за столом, многозначительно промолчал, но свой приватизационный чек из общей кучки всё же достал.

– Согласен подождать, так как здесь, в Латвии, эти чеки как телеге пятое колесо, а в России мы бываем разве что в отпуске, и то не с целью покупки акций… – подытожил решение семейного совета Дербенёв.

2

Так и лежали бы эти самые чеки у Дербенёвых мёртвым грузом, если бы не мичманская смекалка проявленная «старым махинатором», а в реальной жизни просто старшиной команды гидроакустиков – старшим мичманом Григорием Александровичем Ковбасюком, успешно «акционировавшим» почти всю дивизию подводных лодок.

Введённые в оборот латвийские рубли вначале обменивались по отношению к российскому рублю по курсу «один к одному», но уже в 1993 году ситуация стала меняться, и в какой-то момент за сто российских рублей давали всего восемнадцать «репшиков». Разницу в курсе валют видели все, но только одному – «великому комбинатору» пришла в голову вполне коммерческая идея.

Зная, что всем военнослужащим РФ денежное довольствие выплачивается в латвийских рублях по курсу один к одному к российскому рублю, мичман скупал у своих коллег ваучеры по «сходной» цене, рассчитываясь небольшой суммой в «репшиках», с тем чтобы, дождавшись отпуска или командировки в Россию, выехать и успешно вложить «свои» ваучеры по номиналу, скупая акции прибыльных компаний.

Там же на «Большой земле» он пристроил и ваучеры Дербенёвых, вложив их в один из Чековых инвестиционных Фондов, где спустя год они успешно и пропали, а может, и нет, кто теперь знает?!

VII. Первый снег

1

После известных и нелицеприятных событий с разборками на почве ревности прошло несколько месяцев. Отношения между Дербенёвым и его супругой разладились вконец. Чтобы как-то изолировать себя от «бытовухи», Александр стал непрерывно «гореть» на службе.

Днями занимаясь с экипажем вопросами боевой подготовки, ночи напролёт Александр посвящал «самоедству». Он мало спал и много думал, чаще о совершённых по жизни ошибках, которые теперь не исправить, даже если всё начать сначала.

Вот и сегодня за окнами темно, а у Дербенёва в кабинете свет горит, и домой он не собирается…

– На часах восемь вечера, старпом зачёты зубрит. Ему всё равно сидеть, а командир что? Или дома опять проблемы? – с «материнской теплотой» поинтересовался Карпихин, присаживаясь напротив Дербенёва в кресло.

– Если бы только дома? – бросил «в сердцах» Дербенёв и замкнулся в себе.

– Да ты поговори Николаевич, не молчи, легче станет…

– Если бы от этого легче становилось, я бы наверное непрерывно болтал. – парировал предложение командир и предложил замполиту кофе.

– Если из твоей машинки чудесной, то с удовольствием! – согласился Карпихин.

– Это чудо мне досталось, ещё когда старпомил на Б-181. Заводчане СРЗ-29 подарили, а точнее корабельный строитель Евгений Иванович Подлесный облагодетельствовал. Прекрасный инженер, и человек такой же! Всегда, когда готовлю кофе, вспоминаю его науку и прозорливость…

– И что планируешь делать? Из ситуации выбираться как-то надо, иначе она только усугубиться дальше и глубже. – Как старший и более опытный семьянин, рассуждал замполит.

– Да уж куда дальше? Дальше только развод. – обречённо высказался Дербенёв.

– Скажем прямо, Николаевич! В твоей ситуации я бы не рекомендовал этого делать. Нет, не по политическим или кадровым причинам. Никто в твоей честности и преданности избранному пути или любви к своей семье не сомневается. Просто ситуация сейчас не подходящая. Во-первых, в Латвии тебя, скорее всего, не разведут, поскольку ты не гражданин этой «великой» страны, а, во-вторых, там, в России или ещё где, пока ты здесь служишь, никто за твоими детками не присмотрит и не позаботится о них. Разве что аферистка какая-то, готовая лечь под тебя и кольцо на пальчик надеть, лишь бы ты её, «бесценную», обеспечивал. Но поверь старому воробью: такого рода особу твои проблемы и проблемы твоих детей никогда не заинтересуют. И наконец, в-третьих, как только ты станешь свободным от штампа в удостоверении, именно такие претендентки, готовые в любую секунду и юбку поднять, и ноги расставить, выстроятся к тебе в очередь, конца которой не будет видать даже в ясную погоду…

– Уж как-то печально, если не сказать отвратительно ты рассуждаешь о моих перспективах, да и о женщинах тоже! Негоже для старого семьянина, а уж для замполита тем более! – откровенно возмутился Дербенёв.