Михаил Ахманов - Ответный удар

• Название: Ответный удар
• Автор: Михаил Ахманов
• Жанр: Космическая фантастика

«Ответный удар», вторая книга цикла Михаила Ахманова «Пришедшие из мрака», повествует о рейде земной эскадры в колониальные миры фаата – чужаков, атаковавших Солнечную систему за несколько лет до описанных в романе событий.

Могучие крейсера землян способны преодолеть дорогу в десятки парсек и отомстить агрессорам, но их оружие – не только метатели плазмы, боевые роботы, ракеты и отряды десантников. Офицер Звездного флота Пол Коркоран, наполовину человек, наполовину существо и ной природы, способен прозревать грядущее и улавливать мысли в ментальных космических полях. Его сила, его уникальный дар, соединенный с мощью земных кораблей, позволят изгнать фаата в ту бездну, откуда они пришли, – за Провал, в другой виток галактической спирали.

---

– Простите, сэр, отстраивал диапазоны, есть небольшие помехи. – Лейтенант-юниор Дюпресси был молод, но дело знал и отличался служебным рвением. – Основной диапазон: коммодор Врба ведет переговоры с базой; второй и третий: пересылаются приказы, инструкции и личные письма для гарнизона и поселенцев. Судя по информации с базы, тут все спокойно. Желаете послушать?

– Нет. На Шипке все спокойно, и слава богу, – пробормотал Коркоран на русском. Затем взглянул на таймер внизу командирской консоли и добавил: – Лейтенант-коммандер Праа, я принимаю вахту. Ба Линь, сменишь Сантини, Дюпресси, останешься на связи. Всем остальным отдыхать. По полетному реестру мы проведем здесь сорок два часа.

– Без высадки, сэр? – раздался хрипловатый голос кибернетика Линдера.

– Без, Сигурд. Гулять будешь на Гондване.

Из коммуникатора донесся тяжелый вздох.

– Жаль! Я не бывал на Ваале.

– Не жалей, дружок, – сказал Туманов, поднимаясь. – Здесь не твоя Швеция с соснами и дубами, здесь три хворостины в песке растут, и те забором огорожены, чтобы не помять случайно.

Это было правдой. Не одно столетие пройдет, пока пустыни Ваала оденутся зеленью.

* * *

Лежа на койке в маленькой капитанской каюте, Пол Коркоран спал и видел сны. Начинались они хорошо: будто бы едут они с Верой и девочками в Слободу, в смоленскую Швейцарию, где среди скал и соснового бора синеют озера с хрустальной водой, где на песчаных пляжах резвится народ и где на каждой тропинке по три автомата с пивом, пирожными и прохладительным. Была у них такая поездка, была, лет пять назад, когда ему присвоили чин коммандера и отпуск дали тридцать суток после полета на Астарту… Девчонки, Наденька и Любаша, обе на заднем сиденье глайдера в длину помещались: Наде четыре стукнуло, а Любочке – три… Едут они по дороге меж елок и сосен, но на дорогу Коркоран не смотрит, а глядит то в Верины васильковые глаза, то оборачивается на малышек, любуется на их проказливые рожицы, и на душе у него так ясно и спокойно, так хорошо, и никакие мрачные мысли его не тревожат. Ни о дяде Павле, который хоть бодрится, но здоровьем плох, ни о машине сопровождения, что тащится за ними следом, ни даже о собственной проклятой крови и проклятых своих талантах, ибо у Веры что на уме, то на лице: улыбка и радость. Ничего другого не прочтешь… И сам он радуется. Пусть не совсем человек, не совсем землянин, а радоваться ведь не запретишь! Тем более что самое важное и дорогое с ним – Вера, Надежда и Любовь!

Внезапно сон с маленькой буквы прервался и начался другой, с заглавной. Он был в огромном городе, среди охваченных паникой толп; люди, похожие на землян, но в непривычных одеждах, будто собранных из серебристых лент и ярких лоскутков, метались на площади или в каком-то пространстве, напоминавшем площадь. Она была велика, почти необозрима, но все же не могла вместить народ, все прибывавший и прибывавший, словно морские волны, гонимые приливом. Где-то вдали, по периметру площади, он видел высокие башни зданий – тех самых, не сложенных из камня, металла и стекла, а словно отлитых целиком из пластика. Люди бежали, мчались, неслись от этих громадин, давили и отталкивали друг друга, стараясь выбраться на середину площади, где громоздился холм из человеческих тел; попавшие вниз стонали, задыхались, исходили кровью, но, сокрушая ребра, ломая конечности, новые толпы лезли вверх, кто с ужасом, кто с бешеным злобным упорством или отчаянием на искаженных лицах.

«Что это?.. Зачем?..» – подумал Коркоран, не понимая ни причины страха, ни повода к побегу в это место, такое открытое и беззащитное под низким серым небом, где негде спрятаться и нечем заслониться, разве что лечь под груду затоптанных и задушенных людей. Пока он размышлял об этом, земля под ногами сотряслась – раз, другой, все сильнее и сильнее, а в небе вдруг вспыхнуло зарево, тусклое, подобное размазанным по небосводу тучам. Его грязно-фиолетовые полотнища колыхались, охватывая город, и здания-башни на периферии площади начали трескаться и крениться. Очевидно, они были очень высоки, в два или три километра, и, падая, порождали массу обломков, летевших отовсюду как шрапнель. Давка, стоны, крики сделались невыносимыми, люди отхлынули от домов, но это не спасало: исполинские башни стали рушиться, земля дрожала под их ударами, и каждое падение сопровождалось жутким нечеловеческим воем тысяч умирающих и изувеченных. Коркоран, беспомощный, сдавленный людскими телами, влекомый то в одну, то в другую сторону, почти физически ощущал витавший над площадью ужас. Неизбежность смерти устрашала десятикратно, ибо здесь погибал не один человек, не сотня и не тысяча, а целый народ; целый мир уходил в небытие, закатывалась великая цивилизация, и на смену ей приходили темные века хаоса.

Чудовищный удар в висок, боль под сердцем, кровь, хлынувшая из горла… Холод, мрак, забвение…

Он застонал и очнулся.

Рядом с койкой, согнув спину, чуть не упираясь подбородком в острые колени, сидел Клаус Зибель. Взгляд Коркорана скользнул мимо него к хронометру. Четыре двадцать, вахта Оки Ямагуто, второго навигатора… На фрегате все спокойно… Сны, над которыми у Коркорана не было власти, переносили его на Землю или в иные места и времена, делали отцом и мужем, зрителем или участником событий, странных и давно минувших, но, открывая глаза, он ощущал себя капитаном. Лицом, ответственным за экипаж и свой корабль, за жизни пятнадцати человек. Это было главным – по крайней мере тогда, когда он находился в космосе.

Он сел, спустив ноги с койки, откашлялся и произнес:

– Ямагуто, доклад. – Голос его был ровным.

– Ничего нового, капитан, – донеслось из вокодера. – В три сорок семь получено подтверждение от флагмана идти прежним курсом. Мы продолжаем удаляться от границ системы.

Коркоран кивнул. До следующего прыжка, который перенесет их к Гондване, оставалось чуть меньше суток. Он потер ладонями виски, зевнул и уставился на стену. Там, над дублирующим пультом и бюро с кристаллами записей и всякими мелочами, висели портрет и две большие фотографии. На одном голографическом снимке – мама и тетушка Йо, на другом – Вера с дочками, и между этими изображениями – вся жизнь, лет, должно быть, тридцать пять. Что до портрета, то он был писан красками, и с него на Коркорана глядел дядя Павел – такой, каким он помнился года за два до смерти. В кают-компании фрегата был еще один его портрет, официальный, в мундире со всеми наградами, но Коркорану он не очень нравился. Дядя Павел был гораздо ближе, чем коммодор Литвин, астронавт, десантник и герой.

Зибель пошевелился на узком сидении, поднял голову, спросил:

– Тяжко, Пол?

– Тяжко, – признался Коркоран.

– Что-то из тех Снов?

– Да. Кажется, я попал в Затмение.

– Первое или Второе?

Коркоран пожал плечами:

– Откуда мне знать, Клаус! Был город с очень высокими домами, которые падали и разлетались фонтаном осколков. Люди искали спасения на площади, в открытом пространстве, но безуспешно – здания давили их, а эти осколки… Залп из свомов видел когда-нибудь? Очень похоже, только масштабы посолидней.

– Много было людей?

Прикинув размеры площади и высоту торчавших на горизонте зданий, Коркоран мрачно нахмурился.

– Миллионы! Примерно от пяти до десяти.

– Значит, это Первое Затмение, – с уверенным видом произнес Зибель. – В последующей за ним фазе начался демографический спад. Города с миллионным населением уже не существовали.

История расы фаата была известна по сведениям, полученным Литвиным во время пленения на корабле пришельцев. Очень фрагментарные данные и пришедшие к тому же не от живых существ, не от Йо, почти незнакомой с понятием истории, а от квазиразумного биокомпьютера, который управлял огромным звездолетом. Но общее представление у экспертов ОКС все же имелось. Было известно, что прогресс цивилизации на материнской планете фаата дважды прерывался глобальными катаклизмами, Затмениями в их терминологии, которые разделял промежуток от пяти до восьми веков. Последняя катастрофа, Второе Затмение, случилась два тысячелетия назад, и среди долгожителей-фаата, возможно, были еще очевидцы той планетарной трагедии.

Зибель пожевал сухими бескровными губами.

– Первое Затмение… две с половиной или три тысячи лет… Любопытно! Ты полагал, что воспоминания гаснут, а тут сохранилась информация от очень далекого предка.

– Необязательно, – возразил Коркоран, щелкая застежками комбинезона. – Может, предок не далекий, а долгоживущий. Йо, к примеру, говорила, что Посреднику Айве около двух тысяч лет.

Промолвив это, он поморщился – меньше всего ему хотелось числить Айве среди своих предков. Зибель, как обычно, понял его без слов и скривил в улыбке тонкие губы.

– В период между Затмениями долгожителей не было, и за пять-восемь веков сменилось как минимум пятнадцать поколений. Нет, Пол, это давние воспоминания, очень давние. Твой мозг…