Гений Карпов - Геологические были. Записки геолога

• Название: Геологические были. Записки геолога
• Автор: Гений Карпов
• Жанр: Русское современное

Автобиографичные рассказы на тему послевоенного периода развития геологии Красноярского края и о работе автора в бассейне реки Подкаменная Тунгуска.

---

– Да вот и он из калитки вышел, – кивнул головой Виктор.

Это был пожилой мужчина, худощавый, невысокого роста. В опрятном, но каком-то сером костюме. И весь человек мне показался обыденным. Серым.

– Здравствуйте! – Обратился я к геологу несмело. – Это правда, что Вам нужны люди для работы в тайге?

– А Вы кто, молодой человек? Я набираю людей на полевой сезон для работы в ангарской тайге.

– Я сейчас заканчиваю второй курс техникума, – представился я. – В конце мая мог бы поехать с Вами. Осталось только экзамены сдать.

– Нет, – резко ответил он, – я не могу столько ждать!

– Скажите, пожалуйста, а что Вы там будете искать?

– Железо на Ангаре, – отрезал он и ушёл.

Учился я в то время в железнодорожном техникуме имени Ф. Э. Дзержинского, который был эвакуирован в Красноярск из Москвы в начале 1942-го года. Недолго думая, я пошёл к директору техникума. Охота, говорят, пуще неволи.

– Можно к Вам? – Обратился я к директору после робкого постукивания в дверь.

– Да. Что у тебя случилось?

– Нельзя ли мне скорее сдать весенний экзамен? Я хочу поехать на лето в геологическую экспедицию!

– Я думаю, у тебя ничего не получится. Но на всякий случай зайди в управление железной дороги, в отдел кадров. Посмотрим, что там скажут, – ответил А. А. Воейков.

И я пошёл. Тогда ещё не было этого помпезного здания Управления Красноярской железной дороги на Площади Революции. На такое парадное крыльцо как сегодня у меня тогда не хватило бы духа подняться. В 1944-м году здание было попроще. Зашёл в кабинет начальника отдела кадров. Естественно, мне отказали. Тогда я решил уйти из техникума. Снова обратился к геологу. Ни фамилии, ни имени его я не спросил.

Мою фантазию он быстро остудил:

– Сколько тебе, парень, лет? – Спросил он, критически посмотрев на мою тощую фигуру.

– В декабре будет восемнадцать, – приврал я немного.

– Ну вот, приедешь ты со мной в Мотыгино, тебя военкомат там заберёт в армию, а с кем я работать буду? Не получится у меня с тобой ничего!

На том мы и расстались. Но у судьбы память оказалась цепкой.

В армию я всё-таки попал. Принял посильное участие в войне (ефрейтором-пулемётчиком) и вернулся домой с медалью «За победу над Японией». Приехал домой только через шесть лет. Нет ни специальности, ни образования. Долго думали с мамой и братьями, выбирали – куда устраиваться на работу. От мысли продолжить учёбу в техникуме пришлось отказаться: на третий курс меня не приняли, да и тот техникум уже отбыл в Москву. В новом на первом курсе учились пятнадцатилетние мальчики и девочки, а мне уже почти двадцать пять.

Однажды мама приходит домой с новостью:

– Ну, сын, я нашла тебе работу! У нас в соседнем подъезде живёт геолог. Он недавно вернулся из командировки, из тайги. Я его сейчас встретила. Он сказал, что в Геологоуправлении идёт набор курсантов на курсы коллекторов. Что это за работа – коллектором – я не знаю, но давно уже от больных у себя в больнице слышала, что у геологов большие зарплаты. Пойдёшь?

О больших зарплатах и премиях в геологии я знал ещё с детства по довоенной той пьесе «Машенька». Но настрой уже был другой.

– Мам, но я уже собрался записываться на курсы шоферов!

– Не надо! – Отмахнулась она. – У меня три брата – и все шофера. Как надоела эта вечная стирка замасленных штанов и рубах! Постоянный запах бензина! Мне это не нравится!

– Ну, хорошо, – пообещал я, – схожу в Геологоуправление. Завтра.

И выбор был сделан один раз и на всю жизнь. Работа геологов оказалась не столь денежной и героической, сколько интересной, а иногда и опасной.

Начало освоения Саян

Фундаментальные исследования юга Красноярского края начались практически в 1950—51-м годах, когда многочисленные геологические партии приступили к составлению региональной геологической карты. Ранее эти районы изучались разрозненными геологическими отрядами и энтузиастами – преподавателями и профессорами томских, московских и ленинградских ВУЗов. Для восполнения младших геологических кадров при Геологоуправлении были организованы курсы коллекторов. После войны прошло всего пять лет и, естественно, в них была большая потребность. Стране требовалась руда всех видов и многих иных полезных ископаемых, а геологов выкосила война и всевозможные репрессии. Огромные территории Сибири к этому времени на геологических картах оставались белыми пятнами. Учёные только лишь предполагали, что в этих недрах скрыты огромные запасы различных руд. Для форсирования поисков полезных ископаемых, кроме коллекторов – самых младших помощников геологов (мальчиков на побегушках), – в те годы широко привлекались и рудознатцы. Однажды при краевом Геологоуправлении организовали совещание рудознатцев. Приехали таёжные люди со всего края. Привезли куски руды и рассказали – где нашли эти образцы. После этого в разные районы края были отправлены геологические партии во главе с этими проводниками-рудознатцами. К изучению геологии юго-востока Красноярского края приступили фундаментально. В 1950-м году был создан Сисимский разведрайон со «штабом» в селе Кордово. Для ведущих специалистов в Кордово срочно построили несколько домов коттеджного типа и два небольших одноэтажных здания под камералку и лаборатории. Была создана «транспортная» база с конюшней, куда подбирались лошади, пригодные для перевозки геологических грузов по тайге вьючно. Начальником разведрайона был назначен Николай Иванович Поломошнов – опытный, пожилой геолог.

Для начала при Сисимском разведрайоне были созданы несколько полевых геологических партий для проверки заявок рудознатцев. Одна из них, Базыбайская поисково-разведочная, проектировалась для проверки заявок Николая Николаевича Кулаженко, жителя таёжного посёлка Нижняя Тридцатка. Все рудопроявления, которые он и его отец Николай Иванович Кулаженко обнаружили за много лет охоты на соболя, оказались за сотни километров в тайге, в истоках реки Базыбай – правом притоке Казыра.

До 1944-го года по долине Казыра проходила государственная граница с Тувой. Места глухие. Население на сотни вёрст вокруг состояло из отряда пограничников и нескольких семей охотников в поселках Нижняя и Верхняя Тридцатки. От Верхней Тридцатки вверх по Казыру более трёхсот километров – нехоженая тайга, и там ещё сотня с гаком до посёлка Гутара, что в Иркутской области. Вся эта территория вверх по Казыру от устья речки Соболинки, а это почти в сотне километров от жилых мест, была соболиным заповедником до 1953-го года. Всё это настраивало руководство Геологоуправления на серьёзную подготовку масштабных геологических исследований с перспективой не на один год. Истории о суровости этого высокогорного района с узкими угрюмыми ущельями и бурными порожистыми реками усугублялись разговорами о недавнем резонансном событии – гибели отряда Кошурникова.

Основательная подготовка

Денег в ту пору на геологические исследования правительство не жалело. Назначенный начальником Базыбайской партии Евгений Александрович Шнейдер провел подготовительные работы с размахом. В феврале 1951-го года, когда охотничий сезон закончился, экспедиция собрала санный обоз, набрала местных умельцев и приступила к постройке трёх промежуточных баз в верхнем течении Казыра, на устье рек Соболинка, Верхний Китат и Прорва. Каждая из баз – это большой барак, сложенный из вековых кедров, с нарами и глиняной русской печью. И рядом такой же «капитальный» амбар, который надёжно защищал продукты от грызунов. Всё это возводилось таёжными умельцами за несколько дней. Без единого гвоздя и из местного материала. Печка – из глины, крыша – кора пихты. Только стекло привозное, три листа размером сорок на пятьдесят сантиметров.

Следом за строителями пошли обозы с продуктами и снаряжением из расчета на полсотни человек на один полевой сезон. На нижние базы (в устье речек Соболинка и Верхний Китат) завозили соль, сахар, муку, крупы, посуду. Завезли огромное количество инструментов для горнопроходчиков и покорителей горных вершин. На базы было доставлено несколько ящиков аммонита для буровзрывных работ. Среди всего прочего завезли на две базы по двадцать ящиков питьевого спирта. Я не оговорился. Именно ящиков, а не полулитровых бутылок. В каждом ящике по двадцать бутылок. Евгений Александрович почему-то решил, что для работы в высокогорье при суровом климате необходим спирт.

От Верхней Тридцатки, последнего жилого места в верховье Казыра, до базы на устье Соболинки расстояние около ста километров. От Соболинской базы до Верхнего Китата – более двадцати. В шестидесяти километрах выше, на устье речки Прорвы, истоки которой берут начало из-под пика Грандиозного с отметкой 2922 метра над уровнем моря, была поставлена третья база. Но ни продуктов, ни оборудования туда не завозили.