Иван Алексеев - Светлые истории. Классика самиздата

• Название: Светлые истории. Классика самиздата
• Автор: Иван Алексеев
• Жанр: Русское современное

Повести тревожного 2014 года, выявившего новое наступление Запада на восток и любовь. Поверхностный и равнодушный взгляд вряд ли посчитает собранные в сборник истории взаимосвязанными. Но взгляд глубокий и добросердечный без труда уловит в них светлую мелодию и манифест любви – в самом широком русском понимании этого слова, когда ожидание, вера, надежда и чувство к милому другу рождают любовь ко всем людям и миру, созвучную высшим сферам.

---

– Ты, конечно, Коран не прочитал? – спросила Марина, зная ответ.

– Я не умею читать по-арабски, – продолжала девушка. – Я читаю русский перевод. И я не толкую Коран, упаси бог, я только читаю то, что отвечает моим мыслям.

– У меня книга с собой, я тебе могу ее показать. Это подарок одного русского парня. Он мне сказал, что люди до сих пор не поняли назидания, но уже подошли к его пониманию. Этого очень боится запад, всячески провоцирует фундаменталистов, а потом объясняет их воинственность чтением святых книг, чтобы навсегда закрыть Коран для людей… Мой томик необычно составлен. Последовательность сур в ней соответствует времени откровений Мухаммада. Но суры те же самые, можешь проверить.

– Башир, приходи вечером на продолжение рассказа, – предложила девушка, решив перехватить инициативу. – Послушаешь своими ушами. Детям интересно. Керим тоже вчера слушал. Может, и тебе понравится. Если один день не потаскаешь железо, ничего с тобой не случится, и так вон какой здоровый. Придешь?

Ответить ей Башир счел ниже своего достоинства. Марина решила пока на него не обижаться, хотя и отметила, что не очень выросла в его глазах и находится в общей куче женщин, недостойных внимания высокомерного горца.

Договорить они не успели. С улицы позвали на помощь. Два их мелких пацана придумали залазить на остаток старого кирпичного забора и прыгать с него в песок. На заборе оказался кусок ржавой колючей проволоки. Один из мальчишек порезался о нее и теперь стоял перед Мариной со стиснутыми зубами, хлещущей из запястья кровью и весь белый от испуга. А другой пацан, такой же белый, орал и помогал ему поддерживать раненую руку.

Пока Марина обработала рану, пока вызвали машину, пока она съездила с пацаном в больницу, пока там рану зашили, пока они вернулись обратно, наступил вечер, и от навалившейся усталости девушке было не до рассказа. Она даже не смогла толком поужинать, поднялась к себе в номер и упала на кровать, не раздеваясь.

Ночью ее разбудили. Толстого Аки выворачивало наизнанку. Глаза у него округлились больше, чем у порезавшего руку малыша. Марина вызвала скорую помощь, а пока ждали машину, выяснила, что произошло. Аки на спор съел все шоколадные батончики, которые дали мальчишкам на ужин. Конечно, его замучила жажда, и за вечер он выпил все, что было у ребят, все остатки минералки, сока и кока-колы. Не мудрено, что отравился.

В больнице Аки прочистили, уложили спать, и он спал, как король, до обеда, а Марина все это время дремала в коридоре на банкетке, то сидя, то полулежа, заработав головную боль и отекшие ноги. Вдобавок, когда Аки проснулся, его долго не хотели отпускать. Оставить его одного она не могла, пришлось много раз звонить, подключить комитет молодежи, дойти до главврача.

На базу девушка опять вернулась только к ужину. Правда, голова у нее прошла, и аппетит прорезался, но после сытного ужина ее сморило, и она еле добралась до своей кровати.

Без Марины ребята два дня слонялись без дела.

– Хотя бы мальчишек водил заниматься в бассейн! – на утреннем подъеме своих сил укорила она Керима.

– Зачем им бассейн? – стал отбиваться Керим. – Мы в зале были, в футбол играли, всюду были.

– Ай, женщина! – отмахнулся он, сообразив, что оправдывается.

Мальчишки в бассейне спросили, будет ли сегодня продолжение про чечена и обрадовались, что будет. Девочки не спрашивали. Башир вообще с ней не разговаривал.

Время послеобеденного сна ушло у Марины на продумывание деталей рассказа. Думалось тяжелее, чем она ожидала. Два беспокойных дня нарушили настрой. Не все гладко складывалось. Она еле дотерпела до конца мертвого часа и сразу после него вцепилась в Ису, чтобы успеть выпытать из него до футбола некоторые штрихи, которых явно не хватало ее рассказу.

Все-таки к ужину Марина почти определилась и повеселела. Она уже предчувствовала, что вот-вот ее должны понести вперед, как раньше, крылья невидимой птицы, и поздно обратила внимание на трех парней, занявших столик в ресторане. Правда, она отметила, что ребята не бедные – краем уха услышала, что двое из них завтра летят погулять на недельку в Москву.

Когда последние ее мальчишки поднялись из-за столов, а она мечтательно продолжала ждать птицу удачи, один из парней подошел к ней. Это был Пашка. Она не сразу узнала его из-за бородки, которую тот отпустил. В кружке Руслана стало модным отпускать бороду. Руслан тоже полгода как ходил с бородой. Но его лицо борода не портила, хоть она и не нравилась девушке. А вот бородка Пашки плохо вязалась с его крупным широким лицом.

Пашка по-хозяйски подсел к ней и, поворачивая толстыми пальцами стакан сока, который она не допила и уже после его грязных рук не будет допивать, спросил:

– Что же ты, милочка, делаешь? Ты забыла, что Руслан тебе велел? Он тебе велел ждать его в общежитии. А мне велел за тобой присматривать. А ты махнула хвостом и сбежала. И не сказала никому, куда. Еле нашел тебя. Полгорода поднял. Что же ты делаешь? Под нож меня хочешь подставить? Так я тебя, сучку, сам первый поставлю, поняла?

Марина сначала почувствовала, а потом, когда опустила вниз глаза, увидела нож, который Пашка приставил ей к боку. Капелька липкого пота медленно сползла по ее спине до трусов.

Пашка заглянул ей в глаза и, видимо, довольный произведенным впечатлением, спрятал нож.

– Смотри сюда, – сказал он, достав из кармана две фотографии.

На фотографиях была голая девушка, вид сзади. Не совсем голая, но даже хуже, чем голая. Девушка наклонилась, подол ее короткого платья задрался, узкие трусы некрасиво съежились между половинками. На одной фотографии было видно лицо девушки, на другой ее голова уткнулась в мужские брюки, удовлетворяя, как могло показаться со стороны, мужскую прихоть.

– Ты не понимаешь еще, как должна быть благодарна, – противно зашептал Пашка ей в ухо, – что я держу слово, и никому эти фотографии не показываю. Так что ты со мной дружи. И не дай тебе бог обмануть Руслана.

Неправильно все складывалось. Абсолютное, инфернальное зло, о котором она рассказывала детям, надеясь защитить и защититься от него, точно насмехалось над ее усилиями. Марине надо было говорить, кричать, что это неправильно и несправедливо по отношению к ней, но она вся отяжелела и ничего не могла – ни говорить, ни вскочить на ноги, ни ударить, ни убежать. Всех ее сил осталось на короткую мысль: «За что?» – и на странное чувство бренности жизни, которая может кончиться вдруг, в один миг, от удара ножа в бок или живот. И даже пусть лучше кончится и побыстрее, чем продолжать мучиться от всяких гадов и их гадостей!

– Марина, дети ждут, почему сидишь? – в ушах стоял гул, как будто девушка нырнула и спряталась под водой. Она еле разобрала голос Башира. Разобрав, приободрилась, разогнала гул в ушах, и хотя сил пока было недостаточно, чтобы встать, слышала и видела она опять хорошо.

Башир подошел к ней, скрипя ремнями, и встал сбоку, контролируя и ее столик, и дальний столик с Пашкиными приятелями.

Один из них поднялся и тоже подошел, резко остановившись метрах в двух, точно наткнувшись на предупреждающий взгляд чеченца.

– Извини, дорогой, мы не хотели ничего плохого, – сказал он примиряющим тоном, показав Баширу свои ладони.

Это был широкоскулый казах с цепким взглядом узких глаз, старше Пашки, для казаха довольно рослый и статный, если не обращать внимания на его кривые ноги.

– Один наш товарищ попросил опекать эту девушку, а она уехала, не сказала, куда. Мы узнали, проверили. Все хорошо, слава аллаху, все здоровы, все довольны.

Башир внимательно всмотрелся в казаха:

– Разве у Марины есть опекун? – спросил чеченец.

– У нее есть друг, с которым она живет, – сказал казах. – По нашим обычаям это все равно, что муж. Ее муж уехал и просил друзей за ней посмотреть. Вот и вся история.

– Не слушай его, Башир, – у Марины прорезался голос. – Наши обычаи не сильно отличаются от ваших. У меня есть друг, но он не муж. Пусть станет мужем и тогда заявляет о своих правах. Только он сильно меня обидел, и вряд ли я за него выйду.

– Ты видишь, – Башир сделал жест левой ладонью, – она говорит, что у нее нет мужа. Вы неправильно поступили. Сейчас я за нее отвечаю. Почему вы не подошли ко мне, чтобы я разрешил с ней поговорить?

– А! – поднял руку казах, извиняясь, и неожиданно дал Пашке сильный подзатыльник. – Ты прав, мужик. Мы должны были тебя спросить. Я говорил не лезть! Но разве русский дурак послушается?

– Что случилось, Башир? – поздоровался с чеченцем один из двух вошедших в зал вооруженных милиционеров-казахов.

– Ребята к девушке пристают. Кто такие, чего хотят?!

Милиционеры подняли из-за стола Пашу и увели его вместе с другом за их дальний столик. Через пару минут разговора на казахском, они вернулись.