Вера Андреева - Государство Двоих, или Где соединяются параллели

• Название: Государство Двоих, или Где соединяются параллели
• Автор: Вера Андреева
• Жанр: Русское современное

Государства Двоих нет на карте. Его территория – это два компьютера по разные стороны Атлантики, раскаленные безостановочной перепиской, и отели в разных городах мира. Его население – двое людей, чей источник и поддержание жизни – друг в друге. Она – директор компании в Петербурге. Он – известный врач, много лет живет в Мексике. Их жизни идут параллельно друг другу без надежды когда-либо соединиться. Но любовь «перемещает атомы», сплетая пространство и время, где вершится совсем иная история.

---

Когда Саша повесил трубку, они ещё долго обсуждали, с каким необычным человеком свела их вчера судьба.

«Предчувствие влюблённости» – так можно было бы описать то состояние, в котором Вера покидала Сан-Диего. До настоящей, болезненной влюблённости в Америку, замешанной на тоске расставания, оно дозрело очень быстро – когда Вера выехала на Московский проспект Санкт-Петербурга, с его серо-желтыми многоэтажками и отвратительным выхлопом грузовиков в многополосном бестолковом питерском трафике.

9

В США медицинский диплом необходимо подтверждать. Для этого сдают три ступени сложнейших медицинских экзаменов: по базовым наукам, по клиническим дисциплинам, плюс практический экзамен. Вся система медицинского образования, а соответственно и структура сдачи экзаменов, в корне отличалась от советской. Необходимо было фактически заново учиться, да ещё на чужом языке. Этот Эверест покорялся далеко не всем отважившимся. Юра, разумеется, был наслышан о том, что люди тратят на это многие годы, причём половина из них экзамены так и не осиливает. Но подобный расклад был не для Юры: он хотел сдать все быстро, а вероятность неудачи и вовсе не рассматривал.

Юра подошёл к вопросу методически: вооружился необходимой литературой и наметил план подготовки к экзаменам. Начал он с того, что измерил время, которое уходило на прочтение и усвоение одной страницы научного английского текста, изложенного мелким шрифтом. Далее из двадцати четырёх часов он вычел время на сон, еду и прочие базовые потребности и получил четырнадцать часов в сутки на чистую учёбу. Разделив число страниц в своих учебниках на время, измеренное вначале, он вычислил, что для подготовки к первому экзамену ему потребуется полтора года. И это, разумеется, показалось ему слишком много.

Для сокращения расчётного срока имелось только два резерва: во-первых, убрать из своего недельного расписания запланированную под Таниным давлением половину выходного дня. А во-вторых, не повторять перед экзаменом прочитанного ранее. И Юра выработал способ запоминать текст с первого прочтения. Повторные расчёты показали, что можно уложиться в один год. Ближайшая же дата экзамена была через десять месяцев (экзамен по всей стране проводился централизованно).

Иными словами, надо было начинать готовиться и дерзать. И Юра приступил к подготовке. Тане оставалось только удивляться его работоспособности и мириться с двумя вещами: невыносимым характером и тем, что муж стал буквально «таять» на глазах. Причём первое не позволяло влиять на второе: любые замечания по этому поводу выводили Юру из себя. У него впереди была цель, он видел только её, и всё остальное было либо досадной необходимостью, либо назойливой помехой. Необходимое он выполнял второпях и с видимым неудовольствием, а от помех просто отмахивался. Самоотверженная Таня всё чаще стала ощущать себя чем-то вроде такой помехи. Хотелось верить, что это временные перемены, связанные с перенапряжением и неопределённостью.

Юра сдал первый экзамен в намеченный срок. Балл был проходной, хотя и не очень высокий. Последнюю часть материала он готовил бегло, поскольку времени не хватало. Да и материал базовых дисциплин был несравнимо сложнее дисциплин клинических: на изучение только пресловутого биохимического цикла Кребса ушло добрых три недели вместо запланированных трёх дней. Закипающий уже к тому времени мозг напрочь отказывался воспринимать сложнейшие химические формулы, названия ферментов, многочисленные варианты цепочек их превращений. Пришлось поменять систему. Юра записывал формулы химических веществ на картоне, вырезал карточки и целыми днями раскладывал их на ковре в разных последовательностях.

Вторую и третью ступень он сдал блестяще в течение следующего года: времени было достаточно, да и система усвоения материала была уже отработана.

Во время подготовки ко второму и третьему экзамену Юра, несмотря на Танины протесты, начал работать. Первая попытка устроиться санитаром в госпиталь не удалась. Юру не взяли по совершенно неожиданной причине – он был, оказывается, «overqualified» для подобной работы. Иными словами, врач, хоть и с иностранным дипломом, не должен был работать на должности, требующей значительно меньшей квалификации. При собеседовании в другом госпитале Юра предусмотрительно умолчал о своём высшем медицинском образовании, и его приняли. Как выяснилось потом, рекомендательные письма, полученные им из этого госпиталя, сыграли немаловажную роль при последующем прохождении собеседования для резидентуры. После сдачи экзаменов Юра с Таней взяли свой первый отпуск и поехали в Италию. Это, наверное, были счастливейшие три недели их совместной жизни, полные душевного спокойствия и построения самых невероятных планов на будущее.

Вернувшись из поездки, ознаменованной новым, ни с чем не сравнимым ощущением, что ты прибыл туда не с Востока, а с ещё более дальнего Запада, Юра подал документы в несколько госпиталей и университетских кафедр. Следующей Юриной целью стало попадание в резидентуру – трёх- или четырёхлетнее (в зависимости от специализации) постдипломное образование. Без прохождения резидентуры дипломированный доктор не имеет права получить лицензию и работать.

Работа и учёба в резидентуре подразумевает практически круглосуточное пребывание в госпитале. Распорядок дня типичного американского резидента выглядит приблизительно так: подъём в четыре утра, в пять тридцать он уже в госпитале. Полтора часа уходит на осмотр послеоперационных больных и написание историй болезни. Первая операция начинается в шесть тридцать. После операций – приём амбулаторных пациентов. Домой возвращаешься в восемь-девять вечера и сразу засыпаешь, едва успев добраться до кровати. Плюс четыре-пять суточных дежурств в месяц. А по истечение этих трёх лет – экзамен по специальности.

Но что удивительно, перспектива такой жизни не отпугивает людей. Напротив, за сомнительное удовольствие учиться в резидентуре борются ежегодно тысячи выпускников американских медицинских вузов и иностранцев-счастливчиков, сдавших экзамены и ухитрившихся раздобыть рекомендательные письма. Конкурс составляет шесть-семь человек на место. Легче попасть в резидентуру по внутренним болезням, сложнее по хирургии, неврологии, психиатрии и уже почти невозможно по гинекологии и урологии. Конкурс построен так: работает matching system, когда аппликанты подают документы в учреждения, в которые они хотят (а поразмыслив с долей самокритики – могут) попасть, а приёмные комиссии рассматривают эти документы и отбирают лучшие кандидатуры для собеседования. Иными словами, чем выше у тебя балл, чем более престижный университет ты окончил и чем больше рекомендательных писем ты имеешь, тем больше шансов попасть в престижные больницы по престижным специальностям. Список поступающих и учреждений, которые совпали в своем выборе, публикуется один раз в году в мае.

Юра из всех перечисленных достоинств имел неплохой для иностранца балл, а ещё, пожалуй, огромное желание. Но он отчётливо понимал, что этого будет совершенно недостаточно для попадания в резидентуру по акушерству и гинекологии. Поэтому он поступил дальновиднее – подал документы в резидентуру по внутренним болезням. И его пригласили на собеседование в небольшой муниципальный госпиталь. Юра проработал там год, получил желаемые рекомендательные письма и, главное, приобрел незаменимый опыт практической работы в условиях терапевтического отделения, где спектр патологии был чрезвычайно широк, а количество больных могло бы устрашить кого угодно.

В начале весны Юра разослал свои документы вновь – но уже в акушерские учреждения. И – о чудо! – на страницах газеты, публиковавшей в мае результаты matching system, он обнаружил своё имя напротив кафедры акушерства и гинекологии Чикагского медицинского университета. Он был единственным иностранцем в списке выбранных университетом кандидатур.

Такого праздника души у него ещё не было никогда. Он, кого хотели отправить интерном в посёлок под райцентром, кого не взяли на кафедру Новосибирского института и кому не нашлось работы по специальности в Риге, становился американским доктором в престижнейшем университетском госпитале! Это было настолько невероятно, что Юра просыпался в холодном поту ещё не одним утром от страшной мысли, что чудо это ему приснилось. Однако он постепенно привыкал к своему новому статусу, и вскоре очередные цели стали маячить на его вечно неспокойном горизонте.

По мере учёбы в резидентуре Юра узнал, что не все акушеры-гинекологи равны между собой, что у некоторых из них кровь «голубее». Как выяснилось, общая специальность давала не все возможности. Например, ты не мог лечить онкологическую патологию и делать реконструктивно-пластические операции. Точнее, ты в рамках общей практики иногда сталкивался с подобными пациентами и даже участвовал в их лечении, но признанными авторитетами в данных областях считались те, кто прошёл соответствующую специализацию в соответствующих центрах, и только они могли руководить введением в практику новых технологий и обучать других. И Юра захотел почти невозможного – войти в этот элитный круг, куда иностранцы практически не попадали. Его мечтой стал fellowship по урогинекологии и тазовой медицине.