Ольга Карагодина - Мой волчонок Канис. Часть вторая. Молодые годы.

• Название: Мой волчонок Канис. Часть вторая. Молодые годы.
• Автор: Ольга Карагодина
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эта книга повествует о редкой для нашей страны породе чехословацкая волчья собака. В ней собраны рассказы о воспитании ЧВС в городских условиях, о плюсах и минусах в её содержания. Это вторая книга, являющаяся продолжением книги «Мой волчонок Канис. Юность» выпущенной в 2016 году.

---

Введение

Влчак Канис к трём годам превратился в молодого красивого зверя: пушистый воротник, обрамляющий острую серую морду, янтарные глаза, светящиеся умом, великолепные штаны, длинный хвост с чёрным кончиком, висящий почти до самой земли, мощные лапы с крепкими когтями. Великолепный зверь гордо носящий голову, зорко осматривающий окрестности, смутил не одну душу прохожего.

У него изменился характер. Ушла юношеская непосредственность. Появилось чувство собственного достоинства. Он стал больше интересоваться собаками другого пола. Появились новые подружки. Выучил новые трюки, которые в последствии нам очень пригодились. Его стали приглашать на фото и кино съёмки.

У нас появилась особая связь между собой. Мы часто стали понимать друг друга без слов. Канис стал воспринимать изменения в моей физиологии (пульс, дыхание и т.п.), известно давно – собаки это чувствуют. К примеру, лабрадоры чувствуют у больных диабетом изменение сахара в крови и стараются предупредить хозяина.

Повысилась и ответственность. Кобель быстро матерел, приобретая новые черты характера. У него прибавилось силушки, порой мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы регулировать его поведение.

Как постепенно менялось поведение

В юном возрасте Канис обожал бегать под дождём, рыть мокрую землю, валяться до поросячьего состояния. К четырём годам всё стало иначе. Лишь стоило первым каплям дождя упасть на серую голову, Канис бежал в укрытие переждать непогоду. Однако остались и старые привычки. По крупным лужам, попадающимся нам по пути после дождя, продолжал скакать по щенячьи, высоко подкидывая лапы.

Стал угадывать куда мы собираемся идти, чётко разворачиваясь в нужном направлении, без всяких команд с моей стороны. Мы частенько с ним ходили гулять по набережной Москвы реки, и чтобы сделать прогулку более длительной, я переходила с ним большой Устьинский мост. Канис тихо возненавидел эти переходы через мосты. С чем это было связано, я так и не поняла. Каждый раз, как только мы ступали на мост, он соглашался с моей политикой, но плёлся, как столетний старик, а порой и вовсе рядом с мостом разворачивался в обратную сторону.

Пёс очеловечился. Однажды, бегая с собакой вдоль забора, получил удар веткой по уху. Сразу же прекратил беготню. Подошёл ко мне и начал жаловаться. Ухо прижал к голове (одно), более дурацкий вид не придумаешь, на полусогнутых лапах, молча (мужчины не скулят), прижался к ногам, заглядывал в глаза. Дал ухо осмотреть (ни царапины). Жалела ещё минут десять, пока снова уши торчком встали. Валился на спину, подставлял брюхо. Наглаживала.

Придумал вечернюю игру. Собрала ему на лоджии в коробку все его игрушки: десяток пищащих мячей, огромную коровью ногу с копытом, парочку свиных сушеных ушей. После каждой прогулки отдых минут двадцать, потом ужин, поход на лоджию, копание в своих игрушках. Дальше в ход шёл любимый мяч. Канис сжимал его зубами, чтобы он пискнул, давая мне понять, что игра началась и бежал его куда-нибудь прятать (под стол, под тумбочку, в мои кроссовки в задник). Потом приходил на кухню: «Иди ищи! Я спрятал!» Я должна была найти мяч, тоже пискнуть: «Нашла!» Затем кинуть его через всю квартиру и так раз двадцать, пока игрок не притомится. После чего начинался следующий ритуал. Канис вытаскивал коровью ногу, приносил к моим ногам и, если я не обращала на него внимания (посуду мою), ронял её мне на ноги. Поверьте, это больно. Ругалась как могла. Брала ногу в руки, он хватал её за другой конец, начиная грызть, но надо, чтобы я продолжала её держать в руках.

Если я ложилась спать, а кошка Ульси пыталась залезть на меня сверху, Канис молча подходил, спихивал её носом с меня, потом с дивана, и носом же вёз по полу на пару метров от кровати: «Там валяйся, на коврике.»

С командой «гаси свет» довёл всех домочадцев до белого каления. Каждый вечер ждал прихода моей дочки с работы. Обычно она скидывала одежду и шла в ванную. Канис садился у двери ванной и внимательно слушал налилась ли вода? Села ли она в ванную? Если слышал «плюх», гасил свет и с упоением слушал доносящиеся вопли: «Мама! Зажги свет…» Однако, когда я садилась в ванную, он прорывался внутрь и садился на полу рядом, вылизывая моё ухо. Мне почему-то он свет не гасил.

Если муж долго сидел на кухне, попивая кофе, куря сигареты и смотря телевизор… доводил его до бешенства, выключая свет, каждые три минуты. В итоге приучил мужа смотреть голубой экран в темноте. Это было очень весело, так как муж, прикуривая, частенько ронял в чёрной тьме горячий пепел на себя и чертыхаясь, вспоминал всю родню Каниса до десятого колена. А потом… зажигал свет и начинал с тапочкой наперевес гоняться за Канисом. После чего виновник торжества прятался за мои ноги, чётко соблюда принцип: «Пока не доведу каждого – спать не лягу.»

Если я не слышала телефонный звонок, Канис начинал выть во всё горло, приходилось бежать к телефону, чтобы он скорее замолчал, а соседи не вызвали полицию. Одна старушка у подъезда как-то пожаловалась, что у нас в доме лежит покойник: «Псы воют…» объяснила она мне, только когда рядом лежит труп хозяина. Разубеждать не стала.

Стал поколачивать девиц… признавая только тех, кто его не боится и молчалив. Встретившись как-то в конце лета у подъезда с маламутом Кармой, привезли с дачи, подошёл к ней. Они оба были на поводках. Завиляли друг другу хвостами. Неожиданно Карма завизжала, то ли от счастья, то ли от испуга, непонятно. Канис тут же влепил ей оплеуху: «Не ори!». Пришлось увести домой.

Приложил и маламута Лиху. После чего, я сделала вывод, что влчаки разговаривают с собаками на разных языках, используя язык поз и звуков, и частенько, не понимают друг друга. Лиху приложил об асфальт. Повод оказался пустяковым. Они играли. Канису надоело с ней бегать. Показал зубы, чтобы она отстала. Лиха не поняла намёка и снова напрыгнула на Каниса. В итоге была сбита с ног и прикушена. Но появлялись и другие подружки. Неожиданно сложилась крепкая дружба с лабрадором Лапой. Но любимыми все же оставались такса Фрида и волчица Марсю, которых он никогда не трогал, защищая от всех.

Рассказы

Схрон

Канис сам не знал откуда он догадывается о схронах, но в его голове была чёткая установка – всё что можно припрятать на чёрный день, должно быть надёжно упаковано. Этим утром ему и овчарке Найде подарили несколько косточек. Пару – тройку они с удовольствием разгрызли, даже подрались из-за одной особо сахарной, остальные кости оставались. С ними надо было что-то делать, учитывая, что наблюдательные вороны и голуби расселись кружком на близлежащих деревьях, высматривая чем можно поживиться. Сгорбившись холмиком, опустив серую голову к земле, Канис с ненавистью буравил янтарными глазами птиц и крепко думал: «Пора делать схрон! Это должно быть надёжное место, о котором знаю только я. Кости – продукт первой необходимости. В земле могут долго храниться.» Оглянувшись на овчарку Найду, подхватил две косточки, и побежал вдоль огороженной территории в поисках надёжного местечка. Бегать пришлось долго, потому что за ним следили, он это видел. Наконец, улучив момент, забежал за земляной бугорок, быстро разрыл передними лапами землю, аккуратно положил в ямку кость, с помощью длинного носа забросал свежевырытой землёй. Получилось хорошо, но было видно, что ямку только что отрыли. Канис потоптался передними лапами по земле: «Ничего! Прорвёмся. Наблюдательность и пытливый ум – не гарантирует наличие мозгов. А мозгов у птиц мало!» констатировал он, утрамбовывая землю, как можно лучше.

– Канис! – послышался голос хозяйки. – Что это ты там прячешь? Надеюсь, это не склад подпольной виагры? Что-то глазки у тебя мутные.

– Р-р… – глухо зарычал Канис, предупреждая её о схроне, но дурында не поняла в чём дело и сунулась совсем близко, пытаясь погладить его по ушастой голове. Щёлк. Канис заскрипел зубами, мотнул головой, скидывая её руку.

– Ничего себе! – отдёрнула руку хозяйка. – Ах ты так со мной! Не буду с тобой больше играть. Сиди тут один! – Обиженно отошла в сторону. – Пошли Найда. Он там совсем заохранялся. Сейчас отойдёт от своего склада, вытащу тебе эти косточки.

Полезла в карман, достала кусочки докторской колбасы:

– Кушай Найда. Ты девочка хорошая, послушная.

Стерпеть такое Канис не мог.

– Его хозяйка! Его же колбасу! Отдаёт Найде. Эта бегемотиха всё одна съест. Её же кормят не так, как его. Навалят овсянки или макарон с запахом мяса и всё. Ясен перец колбаса для неё деликатес.

Плюнув на схрон, Канис припустился за колбасой, приняв позу Кисы Воробьянинова просящего милостыню. Лучше обед без аппетита, чем аппетит без обеда. Пока кланялся, да вымаливал прощение, шустрые вороны слетели с веток и одна, самая смелая ловко вытащила из земли одну из двух косточек. Крепко зажала в клюве и вспорхнула. Канис заметивший краем глаза воровство обомлел, развернулся на сто восемьдесят градусов, и понесся большими скачками по участку, разгонять наглое вороньё. Стая птиц из голубей, воробьёв и ворон, шумно взмыла вверх. Плюнув на докторскую, Канис мгновенно вырыл оставшуюся косточку и растворился. Хозяйка, общавшаяся с Найдой, даже не сразу заметила его исчезновение, хватившись пропажи, лишь минут через пять. Нашла за домом, где он сидел на плотно утрамбованной земле, вытянувшись стрелой, в позе королевского охранника: уши торчком, шерсть дыбом, глаза не мигая смотрят прямо перед собой. Вокруг расхаживают вороны и голуби.