Сергей Филиппов (Серж Фил) - Хроники ГСМ. Это больше, чем правда, это – жизнь!

• Название: Хроники ГСМ. Это больше, чем правда, это – жизнь!
• Автор: Сергей Филиппов (Серж Фил)
• Жанр: Русское современное

Все знают о великих стройках современности – Северном и Южном Потоках, Силе Сибири… Но не всем известна будничная изнанка этих проектов. А она проста: люди пашут в самых суровых местах нашей страны, игнорируя капризы природы, «нежность» северного климата и не всегда адекватное отношение к себе работодателей. Но чувства долга, юмора и пофигизма помогают преодолевать все трудности легко и непринуждённо…

---

Хроники ГСМ Это больше, чем правда, это – жизнь! Сергей Филиппов (Серж Фил)

Иллюстратор Сергей Викторович Филиппов

© Сергей Филиппов (Серж Фил), 2017

© Сергей Викторович Филиппов, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-9804-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Голубые глаза

Казус Северного Возея.

О, сколько встреч и расставаний

Для нас готовят случай-Бог

И пофигизм – кузен скитаний,

И раздолбайство, в смысле, рок!

1

– Полная ахинея! – бросил я в сердцах тетрадь на спальник.

– А ты почитай, или дай я сам почитаю, – состроил просительную гримасу Евген.

– Да хрен ли тут читать! Если я говорю, что это ахинея, то так и есть! И потом, мой почерк не разберёт никто. Даже я сам.

– Подожди, подожди. Если ты не разбираешь свой почерк, то как же ты читаешь свои сочинения? – вклинился Женька. Его не корми сгущёнкой, только дай всё разложить на свои полочки, да не просто так – где что придётся, а конкретно: каждую вещичку – на своё не меняемое место!

– А я ничего и не читаю. Напишу и выкидываю к чертям собачьим, чтобы не позориться!

– Ну Серж, ну почитай, – сделал Евген гримасу настолько просительную, что самый искусный нищий по сравнению с ним выглядел бы рэкетиром.

– Ну прочитай, прочитай, – поддержал его Женька, – всё равно ведь не отстанет. Да и мне, признаться, любопытно узнать, как ты выплетаешь из своих мозговых извилин канву кружев литературного сюжета.

Я только закашлялся от столь умного предложения – даже для Женьки это было лихо!

– Хорошо, но за последствия этого действа ответственность закидывайте на свои хребты!

– Я! Я! – подскочил Евген. – Я всю ответственность беру на себя!

– Ну-ну, не надорвись только, – ухмыльнулся я и начал читать так, словно описывал на похоронах нелёгкую жизнь человека, ушедшего в мир иной, но задолбавшего за эту жизнь остающихся до суицида.

– …Нет, не может стать мачехой нам эта вечно мёрзлая землица. Да и не мерзлота это, а необходимая суровость, которая закаляет наши характеры и тела и делает из нас нормальных мужчин! – наконец-то закончил я чтение.

Наступила мучительная пауза, в которую я осознал всю банальность своей писанины. Мне стало так противно, что руки сами собой разорвали листы пополам и собрались было возвести эту процедуру в арифметическую прогрессию. Но Евген не дал мне в этом поупражняться и с резким вскриком выхватил листки из моих рук:

– Ты что делаешь, Серж, ведь это так здорово!

Он быстро спрятал листочки за пазуху и прикрыл грудь ладонями:

– Раз они тебе не нужны, то я их забираю себе. Когда-нибудь, когда ты станешь знаменитым писателем, они будут так дороги!

– В смысле денег или как раритет? – уточнил Женька.

– А что такое раритет?

– Раритет – это очень редкая вещь.

– Да, Женька, правильно, – это будет раритет, стоящий офигенных бабок!

2

– Что? К Фёдорычу?! – кусок печенья развернулся ребром у меня во рту и намертво заклинил глотку.

– К нему, к нему, – ехидно закивал Иваныч, не отводя напряжённого взгляда от экрана компьютера, где девицы, одна краше другой, хвастались своими попками, грудками и другими, не менее привлекательными частями своих телес.

– А что такое? – завертел головой Евген. – Кто такой этот Фёдорыч?

– Фёдорыч – это не кто, а что! – вздохнул Женька.

– И что же это? – продолжал допытываться Евген, в котором любопытство разгоралось, как антрацит в котле с поддувом.

Но Иваныч не дал нам ответить:

– Короче. Завтра поедете и привезёте Фёдорыча с бригадой и помоете в своей бане. Всё!

– Ага, – мрачно усмехнулся Женька, – и спинку ему потрём!

– Потрёте, потрёте, а куда вы денетесь!

Напоследок Иваныч, как и обычно, убрал заставку с экрана, где у нас красовалась симпатичная девушка, абсолютно не отягчённая одеждами. Он вытащил из недр компьютера какой-то дерьмовый пейзажик, полюбовался на него минуту, и, помахав нам на прощание ручкой, был таков!

Как только я услышал звук взвывшего двигателя великолепной автомашины «Москвич», я тут же вытащил нашу девушку на своё место и нежно погладил экран ладонью. Эта обнажённая красавица настолько нам всем нравилась и так мы к ней привыкли, что почитали её за сестру, за члена нашей бригады. Мы давно не смотрели на её сексуальные прелести, но глаза её, выразительные, понимающие, были для нас близкими и почти родными.

– Так что же такое Фёдорыч?! – Евген вертелся на своей раскладушке, будто в зад ему вкрутили штопор.

Женька закурил свою любимую элэмку из пачки синего цвета (он заботился о своём здоровье, поэтому курил сигареты только лёгкие, правда, компенсируя сомнительную лёгкость несомненной частотой) и посмотрел на Евгена немного снисходительно:

– Я не стану тебе, Евген, рассказывать долго и утомительно об этом незаурядном человеке. Поведаю тебе только одну историю. Даже не историю, а так, штрих. Однажды ночью, в пургу, из балка, стоящего в тундре, где в радиусе двадцати километров не было ни одной даже неприличной человеческой рожи, вышел мужчина. И пошёл он… на хрен – куда глаза глядели! И он не побоялся ни этой полярной ночи, ни распоясавшейся пурги, ни зверствующего мороза, ни бабки с сельхозинструментом! Он ушёл в ночь, в неизвестность, к едрене фене, потому что его задолбал Фёдорыч!!!

Евген приоткрыл рот, повернул голову набок и восхищённо произнёс:

– Эге, какой он! Хотелось бы мне его увидеть!

– Да, – понимающе покивал я, – на того храброго мужика и я бы посмотрел,

– Да причём тут тот мужик? – передёрнул плечами Евген. – Я говорю про Фёдорыча!

3

Настроение было настолько паршивое, что даже самоубийство его вряд ли улучшило бы. Ну ещё бы – я ехал за Фёдорычем, а рядом с этим и смерть-старушка покажется прекрасной амазонкой! Если честно, я бы притворился больным, немощным, даже идеально мёртвым, чтобы только не ехать за этим деятелем, но ведь он там был не один. В его бригаде работали отличные ребята, а их я подвести не мог. И, тем не менее, настроение было паскудным!

Стрелка спидометра нашего «братишки» – так мы называли пожилого «уазика-буханку» – едва цеплялась за цифру «60», и быстрее ехать мне не хотелось. Дорога, сконструированная из бетонных плит, выжатых вечной мерзлотой хаотично, но живописно, повернула и побежала направо, в лощину, где протекал ручей с чудесным, но абсолютно абстрактным для нормального человека названием – Сяттейвис, потом, миновав мост, круто взяла в гору и опять резко вильнула, но теперь уже влево.

На самом верху подъёма, накренившись на скошенной обочине, приткнулась «девятка» белого цвета, а рядом с ней, скрестив на груди руки, в задумчивости стояла особа явно прекрасного пола – это я не увидел, а почувствовал. Здесь, в краю мужиков, женщины настолько редки, что их поистине чувствуешь за километры всеми своими трепетными органами!

Я объехал «девятку», лихо тормознул на обочине и, напялив на рожу сногсшибательную (как мне казалось) улыбку, почопал к девушке, а определить то, что это была именно девушка лет до двадцати пяти, реакции у меня хватило вполне.

– Ну, не иначе наша девочка закапризничала! – похлопав по крылу «Жигулей», жизнерадостно начал я.

– С какого это рожна она вдруг стала «нашей»? – глаза девушки недобро кольнули меня, а на личике просквозила брезгливость. – Ехал бы ты отсюда, парниша, подале!

Я даже вытер ладонью свою физиономию, так явно было чувство, что её окатили холодными помоями.

– Вообще-то я хотел помочь, но если… – начал я бормотать какую-то чушь, но потом махнул рукой, повернулся и, ссутулясь, поплёлся к «уазику».

Я залез в кабину, изо всей силы хлопнул дверцей, отчего стекло мгновенно улетело внутрь её, и резко завёл двигатель.

– Ну и фиг с тобой, гордячка хренова! А я-то уж совсем хорош, придурок! Чтоб я ещё хоть раз захотел какой-то идиотке помочь!

Я включил левый поворот, бросил взгляд в зеркало и увидел… То, что я увидел, заставило меня без раздумий выключить зажигание и выйти из кабины. Да и никто, я уверен, не посмел бы уехать, окунувшись в эти печальные голубые глаза, из бездны которых капали – да где там капали! – просто водопадом стекали слёзы!

4

– …И он, паразит, смотрит под капот, «вешает» мне про какие-то клапана и контакты, а руки его, грязные и липкие, – я это чувствую даже через одежду! – прикасаются к моим плечам, потом опускаются всё ниже, ниже…

– Да надо было влепить ему по роже пару раз! – взорвался я. – Да такую скотину и утопить-то не жалко!

– Утопить?! – ужаснулись голубые глазки, но я явственно в них увидел брызги озоринок. – Об этом я как-то не подумала. А по роже да, я ему влепила разочек, правда, тут немного не повезло.