Александр Намгаладзе - Записки рыболова-любителя. Часть 5. Поход за демократию

• Название: Записки рыболова-любителя. Часть 5. Поход за демократию
• Автор: Александр Намгаладзе
• Жанр: Русское современное

Часть 5 продолжает сериал «Записки рыболова-любителя». Описаны события краха коммунизма и распада СССР, связанные с участием автора в борьбе за пост директора Полярного геофизического института и, как доверенного лица, в выборах Народных Депутатов СССР и РСФСР. Знакомство и сотрудничество с Полуэктовой, Оболенским, Игруновым и Новодворской, апатитским ДОСПом и калининградскими «неформалами». Фото на обложке: Горбачёв и Оболенский на Съезде народных депутатов СССР (к главе 508).

---

Тем не менее сами основные принципы устройства общества, к которому стремится ДС, сформулированы в программе достаточно определённо: демократия, а именно, политический, духовный и экономический плюрализм, свободная конкуренция, при равенстве всех перед законом.

Ну, и отсюда уже конкретизация: многопартийная система, независимые профсоюзы, многоукладная экономика с допущением частной собственности на средства производства и т.д., и т. п. ДС выступает не за модификацию существующего в СССР общественного строя, а за полное его преобразование. В общем, к чему стремится ДС – ясно, цели Союза мне понятны и симпатичны.

Хуже обстояло дело со средствами – с тем, каким образом добиваться такого общественного устройства. Ясно, что надо бороться. И ясно с кем – с правящей партией, то есть с КПСС, действительным виновником печального настоящего положения дел в стране. Но вот как бороться? Особенно в условиях перестройки, когда КПСС сама вроде бы ратует за демократию.

В сущности, вся тактика ДС сформулирована в Программе одной фразой (в окружении множества других, не конкретизирующих тактику, общих фраз): «ДС видит свою задачу в организации масс и просветительстве, в избирательных компаниях по выборам в местные и общегосударственные органы власти».

Но что такое организация масс? Митинги, демонстрации – это понятно, но самое ли это эффективное средство борьбы? И как конкретно вести просветительство и участвовать в избирательных компаниях? Сборища у Казанского собора – это, конечно, неплохо для начала. Но дальше что?

Вот с такими ощущениями от прочитанного (в целом понравилось, но не всё) я поднялся и пошёл на кухню, где хозяин беседовал о чём-то с ещё одним посетителем, но явно не новичком, а, скорее, приятелем (как оказалось потом – бывшим офицером ВМФ с атомной подводной лодки, капитаном 3-го ранга).

– Я прочёл пакет, – доложил я Терехову. – Подождать остальных или поговорим сразу?

– Зачем же ждать? Они подойдут и включатся, если захотят. Садитесь. Курите?

– Бросил, к сожалению.

– Почему – к сожалению?

– Потому что завидую Вам, вспоминая, с каким удовольствием закуривал в такой ситуации. Но это – шутка. Спасибо. Курить не буду.

– Ну, как хотите. Слушаю Вас.

– Начну сначала. Напомню (я представлялся при нашей первой встрече у Казанского собора), что я из Калининграда, не подмосковного, а бывшего Кёнигсберга, физик, профессор, доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией математического моделирования ионосферных процессов Калининградской обсерватории ИЗМИРАН. А сам ИЗМИРАН – это академический институт под Москвой, занимается исследованиями ионосферы – ближнего космоса. Фамилия моя Намгаладзе, Александр Андреевич. Мне 45 лет. Демократические убеждения разделяю уже лет 25, в КПСС не состоял. Когда я совершенно случайно наткнулся на вас у Казанского собора и увидел на стенгазете слова: орган политической партии Демократический Союз, то первой же мыслью было – а не то ли это самое, что как раз для меня?

И вот я здесь, разговариваю с Вами. Когда я шёл сюда, я сформулировал основные вопросы, которые хотел выяснить, это: 1) программа; 2) устав; 3) кто идеологи? 4) адреса и телефоны в Москве (я там гораздо чаще бываю, чем в Ленинграде); 5) чем могу быть полезен, в чём нуждается ДС?

Часть вопросов уже снялась после прочтения пакета. Тут ведь и программма, и уставные принципы, и адреса, и телефоны московские есть, я их переписал себе уже.

Теперь о том, чем я могу быть полезен.

Ну, во-первых, должен сказать, что я уже не в том возрасте, чтобы на улице пикетировать, демонстрировать, лозунги носить и т. п. У меня спина болит от долгого стояния. Это всё для молодёжи.

Я бы хотел принять участие в идейно-теоретической работе, в обсуждениях поучаствовать. Может быть, собственные сочинения предложить – есть у меня один мемуарный труд, в котором можно проследить развитие некоторых демократических идей у научно-технической интеллигенции в шестидесятые и последующие годы; может быть, именно в ДС он найдёт заинтересованных читателей. Там интересные взгляды о роли интеллигенции высказываются, вопросы религии много места занимают…

В распространении пропагандистских материалов я мог бы участвовать, в их сочинении и редактировании. В частности, программа ДС явно требует редакторской доработки, в ней очень много огрехов, неточностей, неряшливости. Наконец, привлечение новых людей с использованием моего положения, научного авторитета и титулов, а также возможностей разъезжать по всей стране – вполне мне по силам, думаю.

– Скажите, а что в Программе Вам не понравилось? – спросил меня Терехов.

– Многословность, надрывность, истеричность даже какая-то. Ненужные красивости. Рассчитано больше не на то, чтобы привлекать новых людей, убеждать сомневающихся, а на то, чтобы бодрить, заводить несомневающихся, вести их на драку.

– Да, пожалуй, – согласился Терехов. – Диссидентство наше прошлое здесь так и прёт. Тут ещё работать и работать надо. Но ведь мы только начали.

– Есть и неточности, некорректности, портящие впечатление. Вот, например, фраза: «Чем больше режим убивал, истязал и преследовал за убеждения, тем больше лгал о скором приближении такого состояния общества, в котором не будет ни насилия, ни убийств». Но ведь эта фраза не верна по существу: больше всех лгал о скором приближении светлого будущего Никита Хрущёв – он своему ещё поколению обещал, что оно будет жить при коммунизме. Однако при нём количество убийств и насилий резко пошло на убыль – после сталинских-то времён. Так что зависимость совсем другая оказывается на каком-то временном участке…

– Вот ведь – сразу математик чувствуется, – восхитился бывший подводник.

– Замечание справедливое, – согласился Терехов. – Такая критика нужна, и если Вы проведёте такой анализ всей программы, то это было бы весьма полезно.

– Попробую, – согласился я. – Теперь о членстве в ДС. Конечно, вряд ли мне следует прямо сейчас вступать. Возможные репрессии со стороны властей меня не пугают – честно говорю. Но мы только второй раз встречаемся. Мне надо приглядеться, вам нужно присмотреться…

– Разумеется, – согласился Терехов. – Потом, у нас ведь есть негласное членство. Оно предусмотрено для людей, положением которых для ДС не следовало бы рисковать. Ваше положение достаточно высокое, и его не хотелось бы терять…

– Ну, сейчас мы этот вопрос, давайте, не будем решать. Удовлетворимся пока знакомством, тем, что связь установлена. Мне очень бы хотелось забрать с собой «пакет» – для Калининграда и вообще для моего окружения. Можно? Готов заплатить.

– Пожалуйста, берите бесплатно, хотя это и дефицит в какой-то мере.

– Спасибо большое. Я постараюсь в Москве также связаться с активом ДС, желательно с его идеологами. С кем бы Вы рекомендовали связаться в первую очередь?

Терехов взял мой экземпляр «пакета» и обвёл авторучкой четыре фамилии из списка членов ЦКС.

– Вот, пожалуй, эти люди.

– Им можно говорить, что Вы рекомендовали к ним обратиться?

– Да, конечно.

И на этом мы распрощались, договорившись, что к следующему моему появлению в Ленинграде я приготовлю замечания по программе и привезу почитать что-нибудь из моих сочинений.

Между прочим, пока я читал «пакет» в гостиной, приходил участковый предупредить Терехова, что в свете нового указа о митингах и демонстрациях их митинг по Нагорному Карабаху, назначенный на 1 августа, запрещён.

472. Август 1988 г. Митя изучает «пакет». На выставках плаката («Совесть») и памяти Высоцкого

Митя встретил меня дома в Сестрорецке заговорщицким шёпотом:

– Ну, как? Ну, что? Был у Терехова?

– Был, был. Завтра расскажу.

Наутро мы опять потащились в Ленинград культурно развлекаться, и всю дорогу в электричке Митя изучал «пакет». Похоже было, что в нём ему всё понравилось.

В этот день мы посетили выставки – плаката («Совесть») в Этнографическом Музее, примыкающем к Русскому Музею, и художественных произведений, посвящённых Высоцкому, в ДК «Прогресс» у Финляндского вокзала. Интересно, конечно, и то, и другое, но с «Уорлдпрессфото-88» не сравнить.

Из плакатов запомнились: «Гласность» – руки в боксёрских перчатках, печатающие на пишущей машинке; Ленин, задающий вопрос «Что делать?» и указывающий на прорву памятников себе…

На выставке памяти Высоцкого была представлена его посмертная маска. Понравилась мне серия шаржированных копий с известных картин, на которых главными действующими лицами изображены Высоцкий и Марина Влади…

А вечером позвонил… Гена Бирюков! Они тут с Майечкой, оказывается, гостят у знакомых и узнали (от Сашули по телефону), что мы с Митей в Сестрорецке, и Гена хочет вместе с нами пойти на футбол. Договорились, что они с Майей приедут завтра с утра в Сестрорецк, погуляем здесь до обеда, а потом Майечку отправим домой, а сами поедем на футбол («Зенит» – «Динамо» (Киев)).