Александр Альшевский - На заре самурайской вольницы

• Название: На заре самурайской вольницы
• Автор: Александр Альшевский
• Жанр: Историческая проза

Как и почему обыкновенные крестьяне, побросав мотыги и взявшись за оружие, заложили основы самурайской вольницы, продержавшейся около 700 лет? Из-за интриг в императорской семье на вершину властной вертикали поочередно пробиваются Тайра Киёмори, Минамото Ёритомо, Ходзё Токимаса… Пролетали годы, менялись правители Японии, однако неизменным оставался, пожалуй, главный принцип существования самурая – вассальская преданность должна произрастать целесообразностью бытия.

---

Подтверждение всему этому можно без труда найти, например, в дневнике Кудзё Канэдзанэ «Яшмовые листья» («Гёкуё»). В его 66 свитках помимо политической обстановки и придворного церемониала довольно большое внимание уделено приватной жизни аристократов, с которой до мельчайших нюансов был знаком третий сын кампаку Фудзивара Тадамити, Канэдзанэ. Его усадьба располагалась на столичной Девятой улице (по-японски – Кудзё). Так стали называть новую ветвь дома Фудзивара, основателем которой явился Канэдзанэ. Кстати, его правнуки Ёсидзанэ и Санэцунэ создали не менее известные ветви – Нидзё и Итидзё.

Классика японской литературы «Повесть о Гэндзи» также не лишена элегантного налета гомосексуализма. Мурасаки Сикибу не раз отчетливо и очень талантливо намекает на возможность подобного развития событий. Великолепные наряды, чарующие ароматы, красота лиц, женственное поведение некоторых персонажей этого произведения изящно облекают эти намеки в одежды реальности. Однако наиболее интересным в этом плане представляются воспоминания непосредственного участника рассматриваемых событий – левого министра Фудзивара Ёринаги. В дневнике «Тайки» он в подробностях знакомит читателей со своими гомосексуальными партнерами. А круг их был довольно широк: и вельможи, и самураи, и даже дети. Ёринага не скрывает собственных отношений и с самим императором-иноком Тобой!

После разговора с императором-иноком Тададзанэ вроде бы сохранил лицо, но не спокойствие. Дочь Ёринаги станет все-таки, если Бифукумонъин не отговорит Тобу, женой императора Коноэ. Но лишь второй, не только по порядку, но и по положению. В этом-то Тададзанэ не сомневался. Тадамити и здесь постарался насолить отцу и постарался славно. Именно из-за него в северном доме Фудзивара все пошло наперекосяк. У Тадамити долго не было законного наследника и по совету отца он усыновляет младшего брата Ёринагу, решив возложить на него в будущем бремя главенства в знатнейшем аристократическом семействе Японии. При поддержке отца и старшего брата карьера Ёринаги быстро пошла в гору. В 17 лет он уже министр двора. Случай поистине беспрецедентный. И тут у Тадамити рождается собственный сын – Мотодзанэ, который в дальнейшем станет основателем еще одной ветви Фудзивара – Коноэ. По мере взросления сына Тадамити все очевиднее склоняется к тому, чтобы уступить свою должность Мотодзанэ, а не Ёринаге. Он все чаще действовал вразрез с отцом и младшим братом. Порой его поведение становилось просто вызывающим. И вот теперь этот спор из-за жены для императора. Тадамити опять идет против воли отца.

Тададзанэ рассвирепел. Никто прежде не видел его в таком раздраженном состоянии. 26 сентября 1150 г. он вместе с Ёринагой отправляется в усадьбу Хигасисандзёдоно, резиденцию Тадамити, лишает последнего права главы рода и передает его Ёринаге. Будь его воля, он отобрал бы у Тадамити и должность регента, но это было вне его власти, ибо назначение регента являлось прерогативой императора-инока. Для демонстрации всем, что это не просто вспышка гнева по отношению к нашалившему сыну, которая вскоре забудется, Тададзанэ приказывает Минамото Тамэёси и его отпрыску Ёрикате забрать из семейного хранилища фамильные сокровища Фудзивара и родовую печать. Традиционные символы старшинства в клане Фудзивара оказались в руках Ёринаги. Под его контроль перешли не только многочисленные и обширные поместья с проживающими там самураями, но и воинственные монахи Кофукудзи, родового храма Фудзивара.

Не оставил без внимания изменение роли Ёринаги в доме регентов и канцлеров и сам император-инок Тоба. В декабре 1150 г. в связи с совершеннолетием императора Коноэ с поста регента уходит Тадамити. Тоба сразу после этого издает указ о назначении того канцлером. Обычная процедура, овеянная традициями: малолетнего императора опекает регент, а интересы взрослого – представляет канцлер. Однако в январе 1151 г. Тоба совершает неожиданный для многих поступок: по предложению Тададзанэ он предоставляет Ёринаге пост найрана. По степени важности это почти тоже самое, что и канцлер. Этим назначением Тоба выказал политическую гибкость, не желая ссориться и ни с Тададзанэ и ни с Тадамити, а, значит, и с Бифукумонъин.

После этих событий позиции Ёринаги усилились. Теперь он мог по своему усмотрению использовать всю мощь клана Фудзивара, причем не только политико-экономическую, но и военную. Аристократы давно поняли, какая сила зреет на местах, и что нужно делать для ее приручения. Новые возможности, открывающиеся перед Ёринагой, главой дома Фудзивара, обострили двойственность его натуры. В нем словно сосуществовали два совсем разных человека. Один явно сторонился охоты и боевых искусств, другой – найдет смерть на поле боя. Один проповедовал в дневнике отказ от вина и развлечений с женщинами, другой – в том же дневнике элегантно и со знанием дела описывал голых мужиков, занимающихся любовью друг с другом. Когда умирает Хата Кимихару, сексуальный партнер Ёринаги, последний впадает в глубочайшую депрессию, забыв про все на свете. Обладая такой чувствительной натурой, Ёринага в той же мере являлся мстительным и коварным человеком. По его приказу на святой земле храма Исимидзу Хатимангу убивают засевших там монахов Кофукудзи, выступивших против него. В Камигамо дзиндзя, опять на святой земле, Ёринага проливает кровь монахов Кофукудзи, осмелившихся не подчиниться его решению о разделе земельных владений. Такие буйства происходили с Ёринагой неоднократно, но один случай отличался особой дерзостью.

Июль 1151 г. Только-что закончился сезон дождей и на улице нещадно палило солнце. Фудзивара Иэнари, плотно отобедав, настроился по обыкновению отдохнуть в тени развесистой криптомерии недалеко от ворот его роскошной усадьбы. Изысканность и великолепие ее убранства поражали взор. Такое мог позволить себе очень богатый человек, каковым и являлся Иэнари. Пожалованные ему в кормление императором-иноком три провинции приносили солидный доход, а вместе с ним авторитет и уважение. У него было столько денег, что при желании он мог бы купить у какого-нибудь оборотня волшебную деревянную колотушку, но у Иэнари и без колотушки имелось все, что душа пожелает. Он выезжал из дома только в красивой карете, запряженной волом. Его всегда сопровождали многочисленные слуги, усердно расчищающие дорогу для их господина. Еще бы! Ехал один из наиболее приближенных к императору-иноку аристократов, служивший верой и правдой Тобе уже почти 30 лет.

Сладкую дремоту Иэнари нарушил резкий стук по мостовой гэта на высоких подставках, в которых вышагивала пара мелких чиновников, при этом они громко разговаривали и смеялись, ни сколько не обременяя себя хоть подобием приличий. И это у ворот усадьбы благородного человека! Слуги Иэнари, возмущенные невиданной беспардонностью, затащили наглецов в усадьбу и порядком поколотили.

Прошло несколько дней. Иэнари и думать позабыл про это никчемное дело. И вдруг он неожиданно узнает, что урок вежливости его люди преподали чиновникам, которые служили у самого Фудзивара Ёринаги. Иэнари оторопел. Что делать? Он то хорошо знал про вспышки гнева левого министра из-за ерунды какой-нибудь, а тут оскорблены его слуги. Вдруг ему взбредет в голову, что имел место умысел? Иэнари без промедления направляет в знак извинения к Ёринаге тех, кто грубо обошелся с его чиновниками.

Левый министр молча, но вполне доброжелательно выслушал искренние извинения, прочитал послание от Иэнари и отпустил провинившихся с миром. Необычное поведение Ёринаги взбудоражило его слуг.

– Что-то наш господин не похож на себя. Довольный какой-то. И все бормочет: «Ой, как кстати. Наконец-то!».

– Мне тоже кажется, что он в последнее время сам не свой. Бывает, остановится вдруг как вкопанный, уставится в одну точку своими глазищами и только зубами скрепит, словно в него вселился мстительный дух и выискивает жертву. Кошмар!

– Не кошмар, а позор. Слуг его прилюдно отколошматили без особых причин. Подумаешь, нарушили, видите ли, покой какой-то шишки. И за это можно безнаказанно измываться над людьми из дома Фудзивара, нанося прямое оскорбление его главе?! А наш вместо того, чтобы смыть позор и примерно проучить наглецов, чуть ли не расшаркивается перед ними. Раньше бы он без лишних разговоров подвесил их за ноги на суку покрепче и болтались бы они на самом пекле пока не поумнели…

Слуги Ёринаги не могли знать, что у их хозяина был свой резон вести себя столь неподобающим по их мнению образом. Его отношения с Иэнари стали портиться, когда тот, пользуясь покровительством Бифукумонъин, начал прибирать к своим рукам поместья в разных провинциях, на которые претендовал и Ёринага. Когда же до левого министра дошло, как горячо и искренне Иэнари поддерживал Бифукумонъин в ее неприятии Таси, как чернил невинную девушку и ее приемного отца, он окончательно возненавидел Иэнари.