Алекс Муров - Революция Х

• Название: Революция Х
• Автор: Алекс Муров
• Жанр: Альтернативная история

Кровавый 1919 год. Тайга. Ватага красных террористов жестоко убивает купеческую семью. Лишь одному из семьи чудом удаётся выжить. Раненый в голову из нагана своим давним другом детства, бывшим крестьянином, а ныне главным революционером, молодой аристократ – Клим Орлов, попадает к лесным тунгусам, которые и спасают его от смерти. Чудом выживший парень влюбляется в молодую шаманку, набирается сил и вступает в банду каторжников, лесных налётчиков, чтобы отомстить ватаге красных убийц.

---

– Грабить пришли? – произнесла напуганная Настасья Кирилловна.

– Что вам нужно, бандиты, золото? – спросил Назар. Его лицо исказила страх и злоба.

– Чего молчишь Фёдор? Зачем пожаловали, антихристовы дети? – присоединился святой отец.

Из глаз Фёдора брызнули чёрные искры. Он достаёт наган.

– Золото оставь себе, игемон! Мы пришли за справедливостью!

В этот момент на лестницу, ведущую со второго этажа выбегает старший сын Лука, с ружьём в руке. И как только он нацеливается на Фёдора, тот направляет на него свой наган и стреляет первым, продырявив его плотный живот, свинцовой пулей. На белой рубахе парня образовывается красное кровавое пятно. Лука падает и кубарем скатывается по лестнице. Бутылка у Назара падает и разбивается. Настасья Кирилловна встаёт с качалки и кричит что есть мочи, впадая в безумие, при виде убийства своего старшего сына.

– Убийцы! Убийцы! – кричит она.

Горбун нацеливает на неё винтовку и стреляет ей в грудь, после чего она отлетает в сторону и падает замертво, прекратив свой крик.

– Царство небесное… – перекрестился поп.

Услышав шум и выстрелы, пятнадцатилетняя Верочка со второго этажа, закрылась в своей комнате на щеколду и легла под одеяло на кровать. Её девичьи ангельские глазки забегали в страхе по сторонам.

А Клим с Варварой занимались в парке у старого дуба самым интимным и приятным для них делом. На небе сияет луна. Девушка с приподнятом платьем, уперлась руками о дерево, а парень со спущенными штанами, двигался в ней в резвом и настойчивом ритме. Когда Варвара громко вскрикнула на всю округу, парень остановился.

В доме Орловых продолжал накалятся градус насилия.

– Язви тебя, дьявол! – произнёс Отец Владимир. – Ты чего наделал! А ну-ка, ну-ка убери свою сатанинскую игрушку и прикажи своим чертям убраться отсюда! Не надо делать больше трупов! А не то…

– А не то что? – с интересом прищурил глаза Птаха. – Ну?

– Не простится тебе там… Эфиоп проклятый!

– Где там?

– На небе!

– На каком небе, старый остолбень?

– В царстве Божьем…

– Бога нет! – гневно крикнул Фёдор и выстрелил из нагана попу в сердце.

Батюшка схватился за простреленное место, изо рта его хлынула кровь и он свалился, опрокинув стол на себя со всей посудой на нём.

– Это я тебе говорю! Фёдор Птаха! – говорит мёртвому валяющемуся на полу в луже крови, попу. – Придумали себе воображаемого друга с царствием небесным! Нет этого ничего! Нет!

– Как говаривал наш батюшка Ленин… – начал один из людей ватаги, в кепке на голове. – Религия, есть род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ!

Фёдор подходит вплотную к Назару, который кажется, поседел за последние пару минут.

– И нет никакого страшного суда! Я ваш самый страшный суд! – смотрит он ненавистными глазами на Назара. – Знаешь, кулатская мразь, я с детства был очень бедным… Моя мать умерла от тифа, мой отец лишился руки на работе, до меня не было никому дела! Я ходил в рваных штанах, носил ботинки с голыми пятками и был вечно голодным! Мой отец пил, постоянно, беспробудно, а когда напьётся до чертей, которых он видел повсюду, ублюдок брал здоровенный дрын и бил меня им, пока у меня искры из глаз не по вылетают, пока я не забьюсь в углу и не потеряю там сознание к чёртовой матери! – глаза у Фёдора, выкатываются, как у сумасшедшего. – Он был зол на жизнь, на то, что лишился руки и на нашу власть, то бишь на тебя! Толсто рыло! На таких, как ты, властелинов земли Русской… Но срывал он всю свою ненависть на мне… Потому что я рядом… Он был слабак, в отличие от меня. И подох им. А я вырос… – хватает руку Назара, Фёдор, грубо снимает с его пальца перстень с крупным бриллиантом и одевает его себе на палец. – И теперь… Я собираюсь навести на своей земле порядок… Избавить её от всех врагов народов! От купцов, попов, царю продажных… Всех изничтожу! Всех! Одни крестьяне останутся! Пусть живут… Власть трудящихся!

– Не губи Фёдор, хватит крови, одумайся! – в теле Назара заледенела от ужаса кровь. – Что ты творишь! Твои руки по локоть в крови! Покрошил всех, изверг…

– Никто не остановит меня! Всех убить! Всё награбленное отобрать! – крикнул он членам своего отряда. – Теперь я – власть! И я решаю, кому жить, а кому нет!

– И как с ним быть? – спросил горбун, стоявший за спиной Птахи. – Каким образом приставим в мир иной?

– Вздёрнуть! – взглянул он на Назара так, что тот вмиг увидел приближающую смерть.

Купца Назара схватили и поволокли готовить ему верёвку, а Птаха двинулся на второй этаж. Его шаги по ступенькам были тяжелы. За ним последовал один из людей отряда, Вася со шрамом на щеке, худой, ростом под два метра, по кличке Зубоскал. Поднявшись наверх, Фёдор дернул одну из комнат, где сидела под одеялом Верочка, но дверь была заперта. К нему подходит Зубоскал и говорит:

– Там старый чёрт лежит на кровати, в одной из комнат, я только что оттуда, он будто при смерти, парализованный…

– Ну так помоги ему! Избавь от мук!

– Есть! – и Зубоскал двинулся в комнату к дедушке Серафиму.

Тот лежал как и прежде, смотрел на него, не часто моргая. Зубоскал подошёл к нему, сел на кровати и забрав у него из под головы подушку, накрыл ею его лицо и произнёс, доставая длинный ножик:

– Извини, дедушка, патрона мне на тебя жалко тратить, эх… Да… Жизнь не сахар, и не каждому везёт… Гражданская война никого не щадит… – и закончив предложение, мужчина раз за разом нанёс через подушку ранения старому деду. Подушка приобрела багровый цвет.

Птаха выбил дверь комнаты Веры ногой, вместе со щеколдой и вошёл внутрь. Девушка лежала на кровати и подняв одеяло, смотрела на него испуганными глазами.

– Какое милое создание… – произнёс Птахин садистским тоном и двинулся к девушке. – Просто ангел…

– Нет! Уходите! Не трогайте меня пожалуйста! – покачала она головой и забилась под одеялом, но жестокий Фёдор не обращал внимание на мольбу молодой девочки.

– Я не уйду, ангел чистый, я не уйду, пока не сделаю тебя грязной!

Главарь красной ватаги скинул с неё одеяло, бросив его на пол и словно голодный дикий зверь набросился на беззащитную девушку.

А на первом этаже, члены отряда вешали хозяина дома, соорудив на потолке для него верёвку с петлёй. Его ноги долго болтались в предсмертной конвульсии, а они смеялись, глядя, как он умирает и получая от этого процесса, удовольствие. Стол у них заставлен бутылками, рюмками и стаканами. Все они пили водку и вино, не смотря на трупы, разбросанные по всему помещению. Кто-то включил проигрыватель.

А Клим вместе с Варей, поправляя на себе одежду, шли по дорожке, по домам.

– Тебе понравилось? – спросил парень.

– Развратник!

Клим улыбнулся и спросил:

– Хочешь сказать, не понравилось?

– Всё было хорошо, не думай… Жаль, что мы уезжаем, может быть мы так больше и не увидимся. Это грустно.

– Мда…

– Ну… Мне пора домой. Лучше, чтобы ты не провожал меня до самого дома, папа наверное уже проснулся, будет спрашивать, куда ходила, зачем? Не хочу этого. Прощай милый. – девушка поцеловала парня в щеку.

– Прощай, Варвара… – погладил он волосы девушки и ринулся в сторону дома.

Шёл он один медленно, в задумчивости, в полном смятении чувств от осознания того, что он, наконец стал мужчиной по всем мыслимым параметрам.

Он переступил порог родовой обители, совершенно не готовый к такой неожиданной и страшной картине. Он увидел, как его родная матушка валялась в углу, перевёрнутая на спину, с багровым большим пятном, как его брат лежал у лестницы, захлебнувшийся в луже крови, а рядом валялся святой отец с пробитой пулей, головой, и как вверху над потолком, в петле висел его отец и среди всех этих трупов, идёт пьяная гульба из красных партизан, играет музыка и смех. Клим, с выпученными глазами, останавливается у двери, как вкопанный и не успевает он очухаться от увиденного дикого ужаса, как ему в нос мощно пробивает кулаком один из красноармейцев. Это был двухметровый рыжий детина, с бородой. Клим падает на пол.

– Купецкий выпороток! Бей его! Вали! – крикнул один из пьяных красноармейцев.

И на парня налетают другие бойцы ватаги и начинают жёстко охаживать его руками и ногами. Очки с его глаз слетают и падают на пол.

В комнате второго этажа, Вера лежала на кровати, с багровым пятном крови на простыне и плакала. Фёдор стоял рядом, застёгивая штаны и поправляя ремень.

– А ты, красна девица ничего… Жарко умеешь любить. – произнёс он. -Хочешь, я тебя к себе возьму? Будешь моей наложницей, а? Хочешь?

Верочка молчала, продолжая горько плакать, лишённая чести в свои пятнадцать.

– Решай… – говорит он, доставая из-за пояса револьвер. – Можешь выйти из этой комнаты и поехать со мной, будешь жить, я о тебе позабочусь. Слово Птахи! В обиду не дам, только со мной будешь… Или же… – мужчина смотрит в барабан и видит, что там одна лишь пуля. – Оставайся здесь навсегда! – Птаха кидает револьвер на постель девушки и уходит из комнаты.